Памяти сыночка. Мама Людмила Гапоник. с 2015г

Я несу свою вину на руках,
Я виною обниму твой портрет.
Ты смеешься высоко в облаках.
На Земле мне без тебя жизни нет.

Я оплачу вновь твой лик неземной.
Все о горюшке своем расскажу.
И пойдем опять назад мы с виной.
Я ее на руки вновь положу.

За слезами не видать мне дорог.
И вину не бросить средь колеи.
Груз тяжел, сбивает путницу с ног.
Только...это - все ошибки мои.

Я прощения прошу у тебя.
Не успела ведь при жизни, сынок.
Бесконечно нашу память любя,
Коротаю мне отсуженный срок.

Вот опять несу вину на руках,
Рядом Память шагает. Горда...
Ты летаешь высоко в облаках.
Забери меня, сыночек, туда.

(Людмила Гапоник. Твоя горячо любящая тебя, мама)

***

Здравствуй, сыночек! В первых строках письма
я пишу тебе, милый, как безумно скучаю.
В том, что с нами случилось - виновата сама,
и теперь так жестоко за все отвечаю.

Как ты Там, мой родной? Что ж не снишься давно?
Без тебя этот мир  - обесцвеченный снимок.
Лишний кадр в моем черно-белом кино,
проходящий мучительно. Медленно. Мимо.

Я, когда-то, спешила, хотела, чтоб ты
поскорей возмужал, мой любимый сыночек,
чтоб исполнились все в этой жизни мечты...
Кто же знал, что укроет их черный платочек?

И теперь без тебя день за днем - маета,
только слезы и горе забили минуты.
В этом мире ненужном сквозит пустота,
воздвигая к тебе в бесконечность редуты.

Я воюю...с собой, с этой жизнью унылой,
на душе от пустот и провалов - воронки.
Я  теряю, сыночек,  последние силы,
в бесполезной, бессмысленной, призрачной гонке.

Я теряю...себя в безнадежных боях,
судный день ожидая - высшей меры  награду...
Пожелтела трава на предсмертных полях,
только...слышно из вечности: "Мама, я рядом!

Твоей грустью великой укрылась Земля.
Я ее не сужу. Я ее понимаю.
И своею любовью тропинку стеля,
возвращаюсь к тебе. И тебя обнимаю."

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я молюсь на тебя, мой особенный сын,
мой, так рано ушедший из жизни, ребенок.
Я тянусь за сиянием звездных лучин,
слыша смех твой, что снова прекрасен и звонок.

Ты, наверное, Там, среди верных  друзей,
отдыхаешь душой на вселенском просторе.
Твой восторг мирозданьем и вечностью сей
слышу я сквозь печаль, сквозь разлуку и горе.

И никто у меня не отнимет твой лик,
даже если и память устанет трудиться...
Предо мной снова Ангел небесный возник
и смеется - как ты, и как ты - веселится.

Только жалко - обнять мне его не дано-
дымкой белой скользит с  мановением ветра.
Но, я чувствую, слышишь, сынок? - Всеравно,
твоею вечной любовью надежно согрета.

Твои ручки родные целую...во сне,
пусть во сне, разве выбор нам дан в этой жизни?
Ты, как ласковый котик, прижался ко мне
и читаешь мои беспросветные мысли.

Я так много хотела тебе рассказать,
но, опять от волненья не вымолвить слова,
по щеке одиноко скатилась слеза...
Без тебя мое сердце  стучать не готово.

Но, стучит...так предательски! - Не остановишь,
и опять я твой образ руками ловлю.
Что ты, жизнь не проходишь, все стынешь и стонешь?-
Без того, кого так незабвенно люблю.

На кого все молюсь, все зову и лелею,
как же поздно...как поздно...и не изменить.
Без тебя, мой особенный, жить не умею,
между нами легла неразрывная нить.

Ты прости за ошибки, сыночек родимый,
я ведь знала, что трудно их будет нести.
Мой единственный, нежный, прекрасный, любимый,
самый лучший на свете, меня навести.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Опять, сыночек, думы о тебе,
дарует память прошлые флюиды.
Все тяжело и сумрачно в судьбе,
и в сердце  не уляжется обида.

Я не могу Его благодарить,
сыночек, за разлуку нашу эту.
Ну, что, ответь, Ему мне говорить?-
Когда бедой Он заразил планету.

Когда не интересна больше жизнь.
О, я в нее совсем ведь не просилась.
Сыночек, не права я?-Ты скажи.
Я за тобой...на мрамор...опустилась.

Нет! Не могу все это принимать!
Так страшно жить без плечика родного.
Сыночка хоронила свято мать,
а Он с небес не проронил ни слова.

За что...тебя рвала так злая боль?
Ведь ты совсем еще и жить не начал.
Ты знал? - Спешил, отыгрывая роль.
Благодарил Его. Что это значит?

Что скрыто от моей больной души?
Быть может, ты, как Ангел, мне явился,
чтобы любить, беречь, вести в тиши
за светом тем, что из тебя излился.

И потому не долог путь земной
был у тебя, сыночек мой желанный,
что ты опять спешил к себе домой,
в тот мир иной, любовью осиянный.

Ты этот страшный путь преодолел, 
ради меня? Ведь это так, конечно!
Чтоб мой исток души не обмелел,
чтоб я смогла с тобою быть навечно.

Еще, ты не щадил себя затем,
чтоб миру Свет отдать по Высшей Воле,
чтобы духовность - важная из тем,
осталась жить в мирском земном просторе.

Ты - Воин Света! Ангел Чистоты!
Все лучшее, что было, и что будет-
все это, мой сынок любимый, - Ты,
посланник Света. Да,с тобой пребудет!

Наверное, когда-то, я пойму,
что в мире этом все не зря творится.
И вот  тогда тебя я обниму,
и в дом родной сумею возвратиться.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я пишу тебе:"Светлая память".
Но, зачем? - Мне никак не понять.
Ведь ты жив! Мое вечное знамя!
И тебя я могу обнять!

Побеседуем мы за чаем.
Хорошо как сидеть с тобой!
Расскажу тебе о печали,
ты - о дали мне голубой.

Сходим в гости к твоим пенатам,
постоим в тиши, помолчим.
Не приходят к тебе девчата?
Наше счастье с тобой горчит?

Ну, и пусть. Есть одна причина,
по которой беда - не беда:
самый милый, родной, мужчина-
жив. И рядом со мной всегда!

Мы стихи с ним друг другу пишем,
и былые песни поем.
Наш рассвет листопадом вышит,
небосвод солнцем вышит днем.

А в ночи - как заката пламя,
в сон приходишь, веселый вновь...
Не нужна нам с тобою память.
Нас спасает твоя любовь.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я помню: в детстве, по морозу,
на санках с горки, с ветерком!
Упала, глянула на звезды
и, вдруг, подумала...О ком?

О том, что в этом мире вечном
есть сродная с моей душа-
и я ее, конечно, встречу,
когда метели зашуршат...

А это ты - сыночек милый,
смотрел на девочку с высот,
и знал - твоя душа счастливой
к ее, до праздника, сойдет.

Слеза младенца мир омоет.
Встречайте - Ангел прилетел!
Мороз крепчает, вьюга воет.
Он это знал. Он так хотел...

Навеки нас судьба связала
декабрьским утром, мой сынок.
Не знали цену мы начала,
но был нам дан тяжелый рок.

Твой чистый смех закрылся болью,
но ты терпел, без жалоб жил,
дарил родным добро с любовью,
и мир добром разворошил.

Твой путь земной был очень кратким,
ведь Ангелы - не средь людей.
Незаменимый мой и сладкий,
я - из счастливых матерей.

Спасибо! Я познала цену
любви сыновней, неземной -
той, что милее всей Вселенной
дороже жизни, не одной.

Ты щедро подарил смиренность
и ангельский явил мне нрав-
святая, ныне, эта ценность.
О, как же ты, сынок, был прав!-

Что смерти нет и нет разлуки,
мы жить останемся в веках,
а все земные эти муки
слезьми блеснут лишь на щеках...

И снова смотришь ты Оттуда
и даришь мне любимый взгляд,
мое единственное чудо,
мой сын, мой ангел, мой набат!

Тебя люблю я бесконечно,
прости, что так...не сберегла,
дружочек ясный мой, сердечный,
о, сколько даришь ты тепла!

И снова знание дано мне,
что рядом сродная душа
своей надежностью сыновней
меня излечит, не греша.

Ты жди меня! На полустанках.
Приду к тебе, сынок. Встречай.
И снова девочка, на санках,
вдруг в небо глянет, невзначай.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

По квартире бродит тишина.
Стены помнят, но, они молчат.
Здесь прошла священная война.
И теперь всегда горит свеча.

Льются слезы щедро день и ночь.
Скорбь давлеет, душит и гнетет.
Не смогла сыночку я помочь.
Он тропой другой теперь идет.

Он прекрасен, жилист, и высок.
Словно русский Воин - богатырь.
На Земле ему - короткий срок.
А в квартире без него - пустырь.

Тишина. Ни вздоха, ни звонка.
После битвы - памятный курган.
Чу, вдруг нежный шепот ветерка:                                                          
- Здесь за жизнь боролся мальчуган.

Он с недугом воевал, как мог.
Не сломился Ангел дорогой.
И теперь из вечностных дорог
выбрал путь единственный - домой.

***

Годы проходят медленно,
Я ничего не жду.
Ветрено в доме. Ветрено
стало в каком году?

Год Змеи жалил, жалился,
сына-сыночка дал.
После, он с ним расправился,
счастье мое забрал.

Что же мне делать? Слышите?
Дайте с небес ответ!
Вы иногда здесь дышите,
только ведь здесь вас нет.

Больно. Углы считаю
призраком...в тишине.
Те, о ком я мечтаю -
их не увидеть мне.

Новый год снова катится
с горки на санках в дом.
Пусть же никто не расплатится,
счастье лелея в нем.

Вновь обращаюсь к сыночке:
-Здравствуй, родной! Когда?...
В каждой теперь снежиночке
тают мои года.

Вы побыстрей! Хоть граммочку!
Ждать невозможно мне....
- А я тебя жду, ведь, мамочка!-
Ангел шепнул во сне.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Кровью...
судьба расписалась на нашем досье.
Неба... 
Служители с ней согласились, зачем-то.
Горе... 
хранилось в коробке из-под "Монпансье",
Слепо,
небрежно обвязанной траурной лентой.

Я же не знала,
что дОговор был заключен
С Высшими -
теми, что Ангела мне посылали.
Сажа упала,
он прибыл  из Света с ключом.
Нишею мне... 
его чувства и знания стали.

Ролью... 
прекрасной его наградила судьба -
Свет...
окрестил эту милую, нежную душу.
Болью...
жива, обращенная в небо, мольба.
Бред,
что возможно ее позабыть и разрушить.

Не отпустить,
если связаны кровью навек.
Не на беду... 
нас судьба все-же кровью связала.
Буду грустить...
по тебе, милый мой человек.
Скоро приду...  
вечной жизни святое начало.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я вижу сон, в котором нет тебя.
Так долго нет, что я уже устала.
И с каждым разом, память теребя,
опять бегу от скорбного оскала.

О, нет! Ты жив! Наперекор судьбе!
Тебя я рядом чувствую, сыночек.
Но...опускаюсь на погост в мольбе:
- Черкни, родной, ты мне хоть пару строчек!

Дай только веру в праздность облаков,
и в то, что ты меня оттуда слышишь,
что ты нашел там наш извечный кров,
что ждешь меня и  волей  вольно дышишь!

Хотела б я тебя, сынок, обнять,
твои ладошки целовать и гладить.
Ну, как же мне тот замысел понять?
Как с ним, сынок, с тем замыслом - поладить?

Я не успела вовсе долюбить,
в пути последнем даже не согрела.
Нет, не могу, сыночек, с этим жить,
я лишь с тобой идти вперед хотела.

Как рвется сердце - нет ему тепла.
И нет покоя матери без сына.
Хоть знаю, что обрел ты два крыла,
а все-же, в душу бьет меня кручина.

Зарыться бы в твои мне волоса,
их аромат вдыхать без перерыва!
Твои глаза чисты, как небеса!
И взгляд ...такой...неистово...красивый!

Приснись, сынок! Тебя не предала.
Прости, что не могла тогда иначе.
О, если бы вернуть я все смогла...
То... не вернула бы твои мученья, зайчик.

Но, я тебя, сынок, не предала...

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Ты воплощаешься рассветом.
Я воплощаюсь тишиной.
А между нами спит планета,
устав от жизни от земной.

Мы "говорим" с тобой ментально-
посредством мыслей и стихов.
А между нами идеально
лежат поляны наших снов.

Меня теплом ты приголубишь,
я дотянусь к тебе струной.
Я знаю - Моцарта ты любишь
с той серенадою ночной.

Твои от неба, нынче, нравы.
Мои от грешной, от земли.
Но, заиграли мы, и травы
нас вмиг друг к другу понесли.

В росе алмазной искупали
рассвет с печальной тишиной...
Вот, люди просыпаться стали.
И нам пора уже домой.

Прожив ненастный день в разлуке,
ночь  проведя в коротких снах -
отбросим душ разлучных муки.
и снова встретимся...в стихах.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Мальчик мой любимый, мальчик озорной,
Мне поведай, милый, как ты Там живешь?
Не приходишь что-то...встретиться со мной.
Ждешь ли встречу нашу? Вечность нашу ждешь?

Я ложусь с посланием звёздным для тебя,
Повторяю клятвою, чтобы не забыть.
Помню все, до капельки. Помню всё, любя.
Твоя мама, сыночка, рядом хочет быть!

Мне не важен более каждый день и час.
Без тебя, единственный, света в мире нет.
Я плету веночек  из знакомых фраз.
И плывет по звездочкам мой к тебе привет.

Ухожу в небесное - в думы о тебе.
Мчусь навстречу солнышку - там твоя любовь!
Жизнь моя - подобная вражеской стрельбе.
Раны болью мечены, источают кровь.

Не могу восторгами долю проживать.
Слишком много видела равнодушных глаз...
На погосте сыночки плачет, стонет мать.
Все плетет веночек из знакомых фраз.

Мальчик мой бесценный, мальчик мой святой,
Выплаканы слезы от тебя вдали.
Только то и надо - прыгнуть за мечтой.
Ты меня, сыночек, верой окрыли!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Лети ко мне в ночную стужу
И обогрей меня крылом!
Мой мир здесь никому не нужен.
И мне никто не нужен в нем.

Ну как же с этим разобраться?
Который год себя корю....
И снова утро - расставаться,
и снова время...к декабрю.

Все ближе наши  дни рожденья.
А мне от этого лишь стыть.
Ты помнишь счастье? И стремленья?
Как оказалось - им не быть.

В аду земном не возродиться
ослабшим светом мотылька.
Но, ты успел...как Феникс-птица.
И вечность для тебя легка!

Хватаюсь мыслями за это.
Мы скоро встретимся. Ты жди.
Земля - лишь малая планета.
А сколько жизни впереди!

Другие вспомним дни рожденья.
Земное - только переход.
Ты дай лишь мне благословенья...
И вместе...за руки...в полет...

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Зачем на Земле распушились белые розы?
Зачем же парчой полотно расшивают метели?
Ведь ты не смеешься. Все поздно. До боли, все поздно!
И я не встаю больше с этой больничной постели.

Меня приковала к ней скорбь по тебе, светлоликий.
А ты не узнал, как тебя я безумно  любила...
Меняются дни, проплывают в безмолвии лики.
Любила... хранила...устала...упала...сгубила-а-а...

Прости! Я тебя своим ангелом провозглашаю.
Быть может, того, мой родной, и совсем не достойна.
Земное, не нужное мне приговор оглашает.
Но, я не согнулась... От слова до слова...спокойна.

Смотрю сквозь стекло на летящие с неба снежинки
И думаю лишь о тебе, мой единственный, милый.
Ладонь протяну и поймаю я чьи-то смешинки.
Вдруг,  ты мне шепнешь:"Это я - ангел твой белокрылый."

Тогда я пойму для чего распускаются розы-
Такие же нежные, белые, как твои крылья.
И их накрывают парчою блестящей морозы,
Чтоб ангелы, в гости летящие, тут не застыли.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Говорят, что ты-идол. Зачем?
Ты же - Ангел, с тобою мы знаем!
Средь вселенских божественных схем
в тайны тайные ты допускаем

То, что я все никак не уймусь-
что-то многих здесь, Тошка, волнует...
Лишь, когда я к тебе поднимусь-
отблеск слез моих ветер задует.

А, пока никогда, никогда!-
Не давайте советов мне, люди.
Он ушел от Земли навсегда.
Только мама его не забудет.

Я и плачу, и вижу его.
Паранойя?-Ну, что ж, не у вас же.
Никогда, никогда, ничего!-
Вас с моим восприятьем не свяжет.

Не дарите мне рамки свои.
Я давно уже вышла из рамок.
От вселенской сыновьей любви
мне достался в наследие замок.

В замке том и добро, и печаль,
да и тайны, что вам не по смыслу.
А еще...там высокая даль
и мои сокровенные мысли.

Не хотите понять - не прошу.
Просто так "говорю" на страницах-
как его наставленья ношу
в сердце пламеном. Как он мне снится.

Как приходит и дарит покой,
и небесные шлет панорамы.
Он - не идол. Он - просто...такой...
самый лучший и славный для мамы.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Сыночка, миленький сыночка,
вновь повторяю:"Прости!"
Тропку ищу я, тропиночку,
чтобы мосток перейти.

Но, не дается желание.
Мостика, ласковый, нет.
Снова встречает лобзанием,
жизнь уносивший, рассвет.

Вот он и твой День Рождения.
Только...уже без тебя.
В сердце приходит смятение,
плачет сердечко, любя.

"Празднуем" мы 29,
торт как красив! - Посмотри.
Что мне, мальчишечка, сделать?
Вечно тебе 23.

Я не согласна на годы-
годы любви... без любви.
Эльфы ведут хороводы,
славя заслуги твои.

Только...нет радости боле,
взгляд не сияет родной.
Выйду я в зимнее поле-
Вьюга скопирует вой.

Вечно ты молод и весел!
Ждешь Дня Рожденья опять.
В мягкость опустимся кресел,
станем года вспоминать.

Так и придет 29.
Только, уже без тебя
Что же мне, сыночка, сделать?-
Только поздравить, любя!

(Людмила Гапоник. Сыну Антоше в день
его земного рождения 07.12.2018г.)

***

Холодное стекло...К тебе не прикоснуться.
Твое тепло своим уже не перекрыть.
И не уснуть счастливой. Счастливой не проснуться.
И только остается мне эту землю рыть.

Отчаянье, как тень, крадется незаметно
По уголкам души, по памяти о нас.
Стараюсь не поддаться, но, все старанья тщетны.
И наступает вновь ночной, безумный час.

Воспоминанье то - крушит и душу давит.
И не спастись уже. Не спрятаться во тьме.
Лишь только сон придет и от тоски избавит.
И вот тогда с тобой спокойно станет мне.

Мы бродим по волнам, беседуя о чем-то.
Красив ты, мой сынок. Как ангел-светлолик.
И я, еще совсем, как-будто, бы девчонка,
Горжусь одним из тех, кто мудр и велик.

Вот так бы и бродить с тобою до рассвета,
Не разнимая рук. И не впуская боль.
Но, снова я проснусь...у твоего портрета.
Холодное стекло... свою сыграет роль.

Холодное стекло... Разбить! Да, было б чудо.
Лишь миги на портретах являются судьбой.
Мы вместе не пришли и не уйдем отсюда.
Сначала ты за мной. Теперь я за тобой.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Мой сыночек-
ангелочек,
как же жить мне среди ночек?
Мой, любимый, расскажи.
Мне б с тобою
над волною,
да над полюшком во ржи!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

В 2013-ом году
тебе желала счастья и удачи.
Могла ли думать я тогда иначе?-
Ведь год был твой. А вышло - на беду.

Ах, если б знать, что праздники опасны -
они уносят жизни, без стыда...
О, был твой взгляд доверчиво прекрасным!
Счастливой мамой я была тогда!

Но, год Змеёй вползал в застолье наше.
Ужалил больно. Рана все саднит.
Испили мы страданья полной чашей.
И наш уют тем годом был разбит.

Он вместо счастья нес тебе лишь муки.
Боролся ты, но боль была сильней.
Твой год (Змеи) - год скорби и разлуки.
И нет теперь мне праздников страшней.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Ты снишься мне в коротких снах,
где даришь счастье и покой.
Я путешествую в мирах
в надежде встретиться с тобой.

Я отдаляюсь от Земли
к звезде по имени СЫНОК.
Друг друга здесь не сберегли,
но, Там нас Высший Свет сберег.

И потому мы знаем суть -
что встреча будет впереди.
Я тороплюсь опять уснуть,
чтобы крикнуть сквозь века:"Ты жди!"

Ты обо мне не забывай,
ведь я одним тобой живу!
Всей жизнью уношусь в твой край,
и не во сне, а наяву.

Я верю, милый, лишь тебе!
Я знаю - ты за мной придешь!
В земной, надуманной судьбе-
все, без сомненья, знаю!- ложь.

Мы будем счастливы с тобой,
в веках соединим мечты!
И наша вечная любовь
взметнется ярким "Я+ТЫ"

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Где-то, за далекими рассветами,
мой сыночек ласковый живет.
Весточки с сыновними приветами
мне с небес, не забывая, шлет.

Ранним утром просыпаюсь с думою:
как же я скучаю по нему.
Все о нем, незаменимом, думаю,
и привет любовью обниму.

Станет мне тепло от слов не сказанных,
молчаливость их прочту легко.
Диалог пойдет меж нами - связанный,
выстелив синь неба в молоко.

Заплутаем нежностью по тропочкам,
оставляя за туманом след...
Мой сынок, моя родная кнопочка,
почему тебя со мною нет?

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Стою у твоего креста.
Уже не та.
В душе сквозная пустота.             
И маета.

Нет сил, шатаюсь на ходу.            .
Но, все ж, иду.                                 
Вдруг, у подножья упаду.
В больном бреду.

Развеет ветер волоса.
Блеснет слеза.
Черна дорога - полоса.
Сильна гроза.

Мне б эту плитку оторвать.
Тебя позвать.
Но, остается умирать
Седая мать.

Нет больше сына у нее.
Но, он поет!
Сердечко дарит ей своё.
И в нем живет!

Он подставляет ей крыло.
Чтоб подняло.
Погост метелью замело.
Белым-бело.

А это он крылом метет.
Ей свет несет.
И, если вновь она падет.
То он спасет.

(Людмила Гапоник. Светлой памяти сыночка)

***

Этот мир - он не мой! Знаешь?
Ведь тебя в этом мире нет.
"Мамой" - ты лишь во сне называешь.
И во сне только шлешь привет.

Не хочу так! Пойми! Не смею!
От улыбок и шуток бегу.
Ну и пусть говорят, что слабее.
Я дышать без тебя не могу.

Нет мне жизни в таком обличьи!
Нет мне места среди суеты.
Только ты - мой уют привычный!
Мой кораблик надежды - Ты!

Ты! Единственный! Неповторимый!
Без тебя я на жизнь - сирота.
Мир в тебе мой - такой любимый!
А в другом - я совсем не та.

Переход, как мираж в пустыне-
То ли грезится, то ли явь.
Изваянием я, отныне,
Доживаю. Меня избавь!

Не хочу! Не могу! Не смею!
Все слова на миру-шрапнель.
Изваянием леденею,
Льда и боли  храня купель.

И смеются и плачут ветры-
Для меня это все - не новь.
До тебя то ль века, то ль метры?-
Завернуться в твою любовь.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Мне скучно...среди всех.
И нет успокоенья.
И нет мечты.
Вокруг
природа          
будто мрет.
Чреду ненужных дней 
влачу.
О, наважденье!
И всюду
только ты!
Твоя душа
живет!

Тебя хочу обнять.
До боли ломит
руки,
что к одному тебе
прикосновений
нет.
И плачет боль моя
в немыслимой
разлуке.
И жжет в душе,
сынок,
сентябрьский
рассвет.

Приди ко мне, родной!
Скажи, что: 
"будь готова!"
И время,  напоследок
пробьет сердечку
в такт.
Я столько слов сказала.
Пора уйти
без слова
и встретить
Там тебя,
как неизменный
факт!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Так хочется, чтоб эти глазки жили,
чтоб этот смех не знал о тишине,
чтобы сердечки детские любили
и счастьем наполнялись в каждом дне.

Так хочется, чтоб губки заалели,
шепнули маме:"Лучшая моя!"
и песню жизни и любви напели...
И снова крепкой стала бы семья.

Так хочется, чтобы ладошки нежно
касались снова маминой щеки.
И на душе - когда-то, безмятежной,
опять мотивы стали бы легки.

Так хочется обнять тебя, сыночек,
прижать к груди, застыв в желанном сне,
и вместо зимних, опустевших ночек,
мечтать о нашей будущей весне.

Так хочется вернуть обратно время
в ту жизнь, когда не знали о беде,
и снова... на коня, да ногу в стремя...
Но, нет тебя, сыночек мой, нигде...

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Мы бедой повенчаны с рожденья.
Вот такая, сыночка, судьба.
Я в квартире - молчаливой тенью.
Ты на небе - Ангела мольба.

Мы в разлуке, где-то нам суждённой.
О земных страданьях знаем все.
Ты декабрьским месяцем рожденный.
А сентябрьским утром ты спасён.

23 годочка нам отдали.
Мук земных познали мы броню.
Я в квартире - черной от печали.
Ты на небе - Ангелом в раю.

Ждешь меня и греешь дни заботой,
Все простил - что не ушла с тобой
Счастье нам пребудет вечной квотой
В вечности, дарованной судьбой.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Мой милый, мой родной... Антошечка,
Я отдаю тебе себя... до крошечки.
Ты лишь прими мою любовь... и боль мою.
Я от тебя своей души... не утаю.

Я за тобой иду во след... по лестнице -
Что нашей встречи на века - предвестница.
Я за тобой парю по небу...сокол мой,
По небу вольному парю... высокому.

Живу надеждою - с тобой на встречу я.
Не разлучАт нас... переходы... вечные.
Не разорвут сердца... ветра... могучие
Нежданным скорбным и несчастным случаем.

Тебя я чувствую, сыночек,... кожею.
Вот одолею эту жизнь... ничтожную
И воспарю в края твои... лучистые-
Хрустально синие... небесно чистые.

Мы неразлучные с сыночком... Тошечкой.
Вот снова он глядит в мое...окошечко.
Я улыбаюсь моему...любимому
Сыночку нежному...неповторимому.

Съедает боль. Недолго ей... куражится.
Журавлик мой, сыночек мой... отважится.
На крыльях сильных он с небес опустится
И позовет с собою маму - спутницей.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Брожу по дому в плотной тишине,
пытаясь уловить, зачем-то, звуки.
Из этой вязкой, липнущей разлуки
не выбраться до дней последних мне.

Живу лишь откровеньями к сыночку.
Как поздно все. Себя мне не простить.
И внуков от сыночка не растить.
Судьба земная ставит дерзко точку.

Не понятая в суетном миру.
Не нужная себе в таком обличьи.
Я ухожу, тихонько - для приличья.
А проще - не боюсь, что, вдруг, умру.

Уже не держат в этом мире сказки.
Мечты закрыты в мраморный погост.
Мне б поскорее, на прощанье, тост...
"Бог наказал!"- воскликнут, для развязки.

Я усмехнусь и в воздухе растаю.
Ведь, где-то, Там, сыночек милый ждет.
Вот он! Навстречу мне уже идет!
И так тепло и нежно обнимает!

Нас Высший Разум с сЫночкой связал.
Какое счастье - вновь его объятья!
И только лишь злорадное проклятье
с Земли, как эхо:"Бог, все-ж, наказал!"

Бог...наградил! Мой сын-моя награда!
Он так любил, как не любил никто!
Мой Свет! Любовь! Моей судьбы виток,
несущий в сердце мамочки отраду!...

Брожу...по дому...в плотной тишине...
Уносят душу сладкие минуты.
Спадают с чувств незримой тьмою путы.
И слышен голос сЫночки. Извне.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Снова взошел день,
жизни моей - крах.
Я, как забытая тень,
качаюсь в семи ветрах.

Кто-то меня забыл.
Падает вновь слеза.
Это сыночек был.
Помню его глаза.

Этот пронзительный взгляд
жизни еще просил...
42-ый ряд...
Разом не стало сил.

К жизни вопрос: зачем?
К смерти вопрос: когда?
Светит теперь всем
вспыхнувшая звезда.

Я обрываю боль,
пули тащу из ран.
Жизнь на отметке-ноль,
смерть на черте-обман.

Я засыпаю вновь.
Вижу его-всего.
Страждущая любовь.
Мысли из ничего.

Снова живу Там,
где мой живет сын.
Тень по семи ветрам
бьется в ночные часы.

Только...потом - день.
пустошью обовьет....
Снова забытая тень
сына во снах ждет.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Много незабудок в поле соберу,
и букет огромный принесу тебе.
Ты прошепчешь нежно:"Я же не умру!
Мамочка, ты знаешь - нет конца судьбе."

Я услышу, милый, мой малыш родной!
Я уже все знаю - праздник впереди.
Ты, сынок, не дашь ведь мне идти одной?
Ты меня, любимый, только очень жди!

Положу букет я на твои мечты.
Незабудки вечно памятью цветут.
И тогда с небес лазурных вдруг увидишь ты,
Что тебя здесь помнят. Что тебя здесь чтут.

Только...не любил ты сорванных цветов.
Говорил, что гибнут прямо на глазах.
А давай, родимый, в поле! Ну, готов?
Кто вперед, как в детстве! Как на парусах!

В незабудки пали. Эхо звонким смехом.
В незабудках память обнимает нас.
Мы познали счастье, вперекор помехам.
Наш с тобою вечен нежности запас!

(Людмила Гапониик. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Удаляюсь от суеты. Не могу. Надоело.
Все не важно уже давно. И тебя не вернуть.
Лишь с тобою, сыночек, я право - мечтать - имела.
И к тебе одному продолжаю свой жизненный путь.

Мне так хочется плакать. Навзрыд. Только я не умею.
Слезы сами текут, наполняя твое озерцо.
Я от боли от дикой, от муки нещадной немею,
Где-то, в памяти, снова рисуя родное лицо.

Убегают по улочкам мрачного города годы.
Замедляется время в витринах оставшихся дней.
А к тебе не идут поезда, не плывут пароходы.
И тебя не найти среди звездно-небесных огней.

Растекается боль от змеиного яда по венам.
Я не знала, что больно, от скорби умершей,... не жить
Мне пока не сбежать из земного, коварного плена.
Этот плен из тоски и тотальной жестокости лжи.

Я бегу от сует. Но, зачем-то они догоняют.
Я кричу, что меня в этом мире шестой год, как нет...
А во мраке ночном огонечек лишь скромно мелькает.
Приближаюсь к нему. И все шире становится Свет.

Этот Свет от тебя. Посылаешь в мой город безликий
Долгожданную весть. Освещаешь последний мой путь.
А на памяти вновь все родные, любимые лики.
И шепчу я во Свет:"Только будь! Только рядом ты будь!"

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Слышу я струны твоей души,
но от разлуки мру.
Мальчик любимый, ты только дыши,
где-то, в другом миру!

Мне, несомненно, нужно знать,
что ты все помнишь, ждешь.
Что на призыв мой - меня спасать,
сразу ко мне придешь.

Северный ветер во мне застыл,
наледь не снять с души.
Только бы ты, мой мальчик, жил.
Только дыши. Дыши!

Слышу я песню издалека-
ты мне ее поешь.
Тянется к звездам моя рука,
к свету, что щедро льешь.

Лучик ловлю, и душа поет
вместе с твоей душой.
Счастье любимое ты мое,
мир без тебя - чужой.

Сколько еще мне шагов пройти,
чтобы обнять тебя?
Только дыши! И меня прости.
Только живи, любя!

Только живи, мой ребенок, Там!
Этим я здесь держусь.
Дань отдаю всем твоим мечтам
и над собой тружусь...

Видимо, мало я тружусь,
или тружусь не так.
Дай же мне сил, и я дождусь
самый последний знак.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Коротким росчерком пера твоя явилась жизнь.
И все прошло. Нет - пронеслось. Совсем не ожидала...
Раздался крик, веселый смех, потом мелькнула мысль.
И вздохом напоследок, вдруг:" Мамуля, ты устала?"

Устала я, сыночек мой. И мне за это стыдно.
Я не смогла тебя сберечь. Одна в тоске бреду.
Как хорошо, что на миру крови моей не видно.
Как плохо, что тебя нигде я больше не найду.

Геройски ты сражался, сын, за жизнь свою земную,
За ту тропинку за окном, что видел каждый день,
За клен, за небо, за мечты, за улицу родную,
И за дающую приют полуденную тень.

Я не смогла пройти тот путь, что мне судьбой завещан.
За слабость дикую свою винюсь перед тобой.
Среди сироток - матерей, среди несчастных женщин
Бреду, сынок, бреду к тебе - мой праведный герой.

За то, что не спасла тебя - взимает жизнь по-полной.
За все ошибки, мой сынок, держу пред ней ответ.
Когда я стану на Земле умершей...по закону,
То глас услышу с хрипотцой: "Мамулечка, привет!"

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Замуровано сердце...в могильный погост,
В тот погост, где сыночка схоронено тельце.
Я уже не скажу ему праздничный тост,
И в тепле его взгляда не сумею согреться.

Вдруг распался очаг, и не стало огня.
Мне брести суждено, бессердечной, по свету.
Только...памятник хладный встречает меня.
Только вечный покой бьет поклоны рассвету.

Жизнь повернута вспять - где сыночек живет.
Где прекрасные песни судьба нам дарила.
Посмотрю в облака - наше счастье плывет...
А какое оно? - Я забыла... Забыла.

Я забыла про смех, про добро и любовь,
Про сочувствие тоже я, как-то, забыла.
Горе острой иглой в мою душу...и кровь,
По капелям, по малым, ее источила.

Все мечты и желанья уже не вернуть.
Не спасла я сыночка, такого родного.
И теперь мне одной продолжать этот путь,
Возрождая в себе колоски его слова.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Люблю кладбищенскую тишь
с ее смиренными крестами.
О, чьими скорбными устами
тебя помянут здесь, малыш?

Молчат во мраморе могилы,
в граните вечен чей-то взгляд.
Тропинка указала ряд-
куда бреду, утратив силы.

И я молчу, лишь только боль,
ломает душу одичало.
Здесь-мой конец, твое начало,
и нами сыгранная роль.

Люблю тебя от всей души!
Но, что же время глухо с нами?
Уже отказывает память,
и слышен  вой судьбы в тиши.

Поговорю с тобой...без слов,
без слез...поплачу над погостом.
Мне без тебя совсем не просто
найти успокоенья кров.

И лишь кладбищенский покой
меня влечет и душу лечит...
Здесь ты, сынок, расправив плечи,
взлетел за жизнью, но... иной.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

На плечи снегопад последний снег роняет.
Озябшая душа все прячется в ночи.
Что ж одиноко ей? - Она не понимает.
И мерзнет, и болит, и плачет, и кричит.

Последний снег... мечты тревожит осторожно,
что сложены в душе... заботливым тобой.
Ей без тебя, сынок, согреться невозможно,
все чувства полегли под этой снег... гурьбой.

-Весна, весна идет! - кричат мне отовсюду.
Смотри, уже капель слагает песни звон!...
Я вечной мерзлотой без сына вечно буду,
и буду издавать замерзший вечный стон.

Последний снегопад с капелью монотонной
меня лишают сил, веселостью своей.
В душе... несчастных слез глубокие затоны
и иней от разлук и морозящих  дней.

На плечи снегопад роняет снег...О, Боже!
Я что еще жива? Мне холодно в ночи.
Озябшая душа на дни утраты множит
и мерзнет, и болит, и плачет, и кричит.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Хотелось быть с тобой, любимый из любимых,
мой ласковый сынок, моя земная быль.
Среди прекрасных слов, душой моей хранимых,
твои слова верней, все остальные - пыль.

Вновь закрываю день. Измотанная грустью,
на памяти держу твой незабвенный лик.
Моя душа, сынок, ту память не отпустит,
в который ты, родной, вдруг лучиком возник.

Ты осветил собой весь мир - такой  мятежный,
ты одарил душой  земную эту тишь.
Незаменимый мой, заботливый и нежный,
то храбрый, как  герой, то милый, как малыш.

Тебя день ото дня люблю сильней и глубже,
и нет на свете чувств  святее чувств моих.
Прости меня, сынок. Пред горем безоружна.
Несу свою вину на суд богов иных.

И каждый миг с тобой общаюсь, без умолку-
прощения прошу иль просто дать совет.
Вся жизнь моя, сынок, проносится без толку,
когда тебя со мной, единственный мой, нет.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Ночами по вселенной бродят мысли,
пытаясь отыскать свою мечту.
То вниз, а то салютом в высоту,
то, вдруг, в одном созвездии зависли.

Созвездие по имени Антон
мигает мне с ночных высот шутливо.
Шестой годок на небо сиротливо
смотрю, не подавляя боли стон.

О, сколько их - небесных тех пристанищ!
О, сколько взглядов к ним обращены!
Они любовью нежной взращены,
но, руку протяни и... не достанешь.

Родные дети, души-мотыльки,
нам светят путь своими огоньками.
Навек соединившись светом с нами,
мерцают - и свободны, и легки.

И грациозны в бесконечном Царстве
небесного святого  бытия.
Там возгорится и звезда моя:
скорбящей мамы-путницы в мытарстве.

В созвездие по имени Антон,
когда-то я взлечу мечтой крылатой.
И счастье обернется вновь наградой,
неся по небу звездный фаэтон.

(Людмила Гапоник. Светлой памяти сыночка моего)

***

А ветер северный листает
мои простуженные дни.
Весна. Но айсберги не тают,
лишь душу холодят они.

Погода вовсе не из теплых-
идут дожди, искрят снега,
и мерзнут треснувшие стекла,
и ночка зимняя долга.

Пишу тоской свои картины,
в туманной изморози чувств.
Горят печальные лучины...
И... жить... без сына... не хочу.

Что ж ты, сыночек, не приходишь?
Устала ждать я шорох крыл.
Где гущи райские находишь?
Кто твоему сердечку мил?

Как уловить твое дыханье?
Как слезы горькие унять?
В каком же месте мирозданья
тебя, любимый мой, обнять?

О, безутешные страницы
моей несбывшейся мечты,
летят по небу, словно птицы
с одним вопросом:"Где же ты?"

Моя достойнейшая рифма,
мой гениальнейший малыш,
как вензель из златого грифа
печатью на судьбе стоишь.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Весенней чистотой
сияют небеса -
там жив сыночек мой,
смотрю в его глаза.

Два милых озерца
глубинностью манят,
и бьются в такт сердца,
приверженность храня.

Ладошкой прикоснусь
я к ветерку на миг:
как-будто бы проснусь,
его увижу лик.

Его услышу смех,
и нежность обрету.
Из жизненных утех
лишь встречу с сыном жду.

Его! Его зову!
за облаком бегу!
Он здесь! Он наяву!
А встретить - не могу.

Какой весенний день.
Но, хмурая тоска
идет за мной, как тень
и бьет наверняка.

И не дает любить
мирскую суету...
Лишь там я буду жить,
где сына обрету.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Посмотри на меня, прохожий.
Ты ведь видел его? - Ответь!
Он...такой...на тебя похожий...
Он могуч, как земная твердь,

Он силен, как ветра младые,
Светел он, как сто солнц подряд.
Его волосы золотые
Светом Божьим всегда горят.

Мы печально с ним разминулись,
23 лишь достались нам -
Эти годы в кольцо сомкнулись,
И нет счета теперь кругам.

Каждый день колесом по горю,
Не раскрыть мне кольцо, земной.
- 23, 23 - все вторю,
И молю прилететь за мной...

Ты ведь видел его, прохожий?
Он душой, несомненно, широк.
Он...такой...он... на Свет похожий,
Он...единственный мой сынок.

(Людмила Гапоник. Светлой памяти сыночка)

***

У белого крыльца седая мать
всегда в поклоне скорбном застывает.
Своей любовью сына обнимает...
Но... лишь портрет земной ей целовать.

На том овале радостно смеется
Ее сыночек - Ангел в небесах.
Он шепчет ей о райских чудесах,
Он светит ей, как ласковое солнце.

Его дыханье - аромат полей,
Прикосновенье - ветерка безбрежность
Меж ними нить - надежда, вера, нежность,
И та любовь, что всех других сильней.

Меж ними сокровенные мечты,
И боль и радость от воспоминаний.
В миру убого суетных желаний
Единым словом выживает:"ТЫ"

Она не прячет боль в своей душе,
Несет вину, как ей дано судьбою.
И снова смотрит в небо голубое...
Он так далек и так могуч уже -

Её мальчишка - праведный герой,
Великий Светоч, Воин и...сыночек.
Суть всех ее нежданных рифм и строчек,
Вступивший храбро в бесконечный строй

Таких же Светлых и прекрасных ликов,
Несущих мирозданию тепло.
Их время справедливости взошло:
Стать армией божественно-великой...

У белого крыльца седая мать
Ребенка своего душой ласкает.
Слеза ее на мраморе растает,
Но никогда их связь не разорвать.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Отныне, трагик. И навечно.
Пока дышу. Пока жива.
Сынок - дружочек мой сердечный!
Люблю тебя, твои слова!

Люблю твой взгляд и юмор острый!
А, голос! - Он живет во мне!
И лик родной рисуют звезды
в ночной печальной  тишине.

Твои земные наставленья
я помню, сын! Больной душой
терплю хвалу и избиенья...
И  лишь с тобою хорошо!

Мне роль трагичная досталась.
Тебе - роль Ангела с небес,
где синь просторов расплескалась
и распростерся мир чудес.

Грущу, земная, одиноко.
Вмещает память каждый миг.
Судьбы, не дремлющее око,
не хочет засчитать мой крик.

Как тяжела она -  разлука
с тобой, единственный сынок.
Отныне, трагик я. И скука
мечты закрыла на замок.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Уносятся временем вдаль
желания и мечты.
И только моя печаль
всё слышится в слове "Ты"

Бегут поезда - года
по станциям дорогим.
А я только им горда -
сыночком горда своим.

На вечную станцию квоты
в порядке очередей.
Меня не пускает кто-то,
цепляется, хоть убей.

Я рвусь в те миры, к сыночку,
но, держит меня... судьба.
Не ставит, не ставит точку.
Вся жизнь для нее - борьба.

Ну, вот упрямая штука -
не скажет ни день, ни час,
за что нам с тобою мука,
и кто все решил за нас.

Молчит. Свое дело знает.
Все гробит мои мечты.
А мама твоя... такая-
ей нужен один лишь ты.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Взрыв боли - опустошающий,
во сто раз сильней, чем атомный
Ты мимо иди, не знающий,
не смейся над горе-заплатами.

Ты мимо иди, не помнящий,
к чему тебе жизнь поникшая?
В той жизни она - беспомощна,
дитя вчера схоронившая.

В той жизни она - землистая,
целует мечты пропащие,
молитву творя неистово
во храмы небесно спящие.

В той жизни иные помыслы,
в слезах омываются горестных.
Там Ангелы в души посланы,
чтоб спрятать от слов бессовестных.

Не морщись от пренебрежения,
услышав ее стенания,
Сегодня тебе - достижения,
а завтра - дорога дальняя.

Взрыв скорби - все убивающий,
лишь память о сыне вечна.
Прости меня, все прощающий,
сыночек ты мой безупречный.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Мне без тебя так много лет дано.
За что дано, сыночек, я не знаю.
Я с каждым утром снова умираю.
И с каждым утром вижу скорби дно.

Ах, если б жить, не зная этих бед!
Тебя, сынок, как прежде, обнимать!
Но, в книге судеб не дано нам лет.
И вот скорбит теперь седая мать.

Зачем же нас жестоко разлучили?
Я не могу, не смею больше жить.
Мы так с тобой всю эту жизнь любили!
Мы так умели жизнью дорожить!

Но, все ушло. Живет в душе разруха.
Какая подлая, коварная судьба.
Мне слово "мама" не ласкает слуха.
И не зовет к тебе меня труба.

Укрой листвой души моей печали.
Я не хочу все видеть без тебя.
А помнишь сын, нам птицы прокричали,
что надо жить, надеясь и любя?

А мы любили! Как же мы любили!
Но, не спасла надежда нас с тобой.
И на дождях осенних слезы стыли.
И свечи воск все жгли... за упокой.

Я напишу еще сто тысяч слов.
И все они к тебе придут на встречу.
И донесут мою печаль на вече.
Отвоевав с тобою рядом кров.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Не я одна ребенка хоронила.
Но, почему-то, больно мне одной.
Никто не одолжит той самой силы,
которой можно биться с тишиной.

Никто не сможет выдать в долг то счастье,
какое мы несли с тобой одним.
И нет в миру земном волшебной власти,
что вдруг вернет того, кто так любим.

Нет ничего, ведущего к порогу
осмысленного нами бытия.
Ты, мой сынок, нашел свою дорогу.
Так отчего ж ее не встречу я?

Слова, слова... протянутые руки...
не помогают раненной душе.
Одна. Себя сгубившая в разлуке,
не выстою на этом вираже.

Я вижу - плачут мамы у погостов.
Но, почему больнее все-же мне?
Ответ на ум приходит очень просто-
ведь я одна осталась в тишине.

Ведь это я, как-будто, выживаю
и выжимаю из себя - себя.
И сына тоже я не обнимаю,
и он не скажет "мама" мне, любя.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

За часами, днями, за годами,
где-то жИло ласковое счастье-
сын к окну с зарей бежал встречаться,
заливал все светом Лучик мамин.

Чмокал в щечку бабушку родную,
гладил кошку - верную подругу,
и "вручал" привет (по скайпу) другу,
и смеялся, мамочку целуя.

А потом в окно стучало солнце,
все искало лучик - золотинку.
Заливался чудным смехом сЫнка,
открывая солнышку оконце.

Голосок сыночка - родниковый,
чистый, звонкий и такой любимый!...
Без него мне жить невыносимо,
без него вокруг все бестолково.

Сына я звала "комочком счастья"-
самый дорогой подарок Бога.
Почему так коротка его дорога?
В чьей же, Бог, жестокость эта... власти?

Отчего судьба так поступила -
Забрала умнейшего сыночка?
Счастье было. Ах, какое счастье было
удивлять счастливого "комочка"!

Вместе с ним дурачиться, играться,
и шутить, и петь и веселиться,
и в лото - семьей, и в шашки "биться",
и в полемику, не мудрствуя, вдаваться.

Он прекрасен был - Антошечка мой юный,
мудр и чист, и свят не по годам.
Разве знала, что его отдам
небесам в тот миг осенне-лунный?

И с тех пор такая маета,
что парализует болью сердце.
И нигде душе не отогреться,
и без сына я уже не та.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я больше не могу. Ну как же быть?
Как - будто шла и, вдруг, упала в бездну.
Лечу. Шестой годок. Всё не исчезну.
Обречена... не чувствовать, а стыть.

Мне кажется, что против все, кто там,
(там, наверху остался в мире счастья)
желают поскорей уже упасть мне
и заплатить за скорби по счетам

Им слышать крик больной мой надоело,
скорей бы наступила тишина...
Я думала, что вот, достигла дна,
но, все лечу...топорно...неумело.

В моем полете боль не оставляет,
"во все лопатки" обогнать спешит.
Такой вот он - полет моей души...
Мне видятся Антошины тетрадки,

Все дневники, рисунки и стихи.
Я вспоминаю по минутам счастье.
Летят со мною в бездну все напасти,
ошибки, слезы, грУсти и грехи.

Летит со мною память о сыночке,
в глаза мне смотрит, молит не разбить
желание все помнить и любить:
его улыбки, жесты, фразы, строчки.

Лечу по мукам...истово любя
его - сыночка милого такого.
Как жаль, что не сказать ему три слова,
всего лишь три:"Сынок, люблю тебя!"

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Не прощенная собой. Отомщенная.
Я по жизни бреду дикой кошкою.
по дороге, скорбЯми мощенною,
да по думам своим - скоморошкою.

Отшумел фестиваль листопадами,
да нарядами осени красочной.
Пилигримами листики сказочно
все плывут по озёрцам парадами.

Все, как-будто, уснуло - осеннее.
Скоморошка лишь кошка-страдалица,
все о празднике дивном печалится
с понедельника до воскресения.

А когда-то жила, да не маялась,
одаренная Ангелом ласковым,
что украсил мир яркими красками.
Но, не стало его. - Выла. Каялась.

Замаячили дни одинокие,
карнавалы и маски лишь черные...
Где-то Ангелы есть кареокие,
где -то дикие кошки никчемные.

Скоморошка ты - глупая кошка,
в мир смотрящая, словно из праздника...
Стала дикой совсем без проказника,
Ангелочка по имени Тошка.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Расскажите мне белые птицы,
где теперь мой сыночек ютится.
Вы ведь мимо, я знаю, летели,
вы ему колыбельную пели.

В день осенний великой печали
вы на крыльях его укачали.
Унесли в листопад  безупречный,
разлучив нас с сыночком навечно.

Нет, я вас, птицы, не обвиняю,
белый плащ я на черный меняю.
Без сыночка мной жизнь не воспета,
а он смотрит, счастливый, с портрета.

Он душой ко мне тянется нежно,
шепчет: "Встреча для нас неизбежна!"
Взглядом милым, родным обнимает.
Он ведь Ангел. И все понимает.

Вы его в том пути охраняли,
над ним белые крылья склоняли...
Мое сердце к сыночку стремится.
Унесите к нему меня, птицы.

(Людмила Гапоник. Светлой памяти сыночка)

***

- Прости меня, мама родная,
я так не хотел умирать!
Но, жизнь - она штука такая.
Её ли нам стоит ругать?
Нас солнце лучами ласкало,
и небо нам пело стихи.
Скажи, разве этого мало
для жизненных наших стихий?

- Сыночек, конечно же, мало,
ну, как ты не можешь понять?
Устала, устала, устала
твоя одинокая мать!
Тяжелую ношу, любимый,
ей выпало дальше нести.
Плач ливней, ветрами гонимый,
да снег - забивают пути.

- Ну, что ты, мамулечка? Мама!
Я рядом с тобою всегда!
Видна мне пути панорама,
и тяжкие вИдны года.
Я нОшу твою облегчаю,
парю над твоей головой.
И все, мама, я замечаю,
и вечно, мамуля, я твой!

- Тебя я не вижу, сыночек,
тебя я обнять не могу.
Все шелковый черный платочек
в заветном шкафу берегу.
В него причитаю и плачу,
и речи свои говорю.
Все в жизни вдруг стало иначе:
в печали и скорби горю.

- Нас жизнь и ласкала и била,
но, все-же, прекрасна она!
Любил я, ты тоже любила-
любить научились сполна.
Не зря всё мы в ней проходили:
и счастье и боль через край.
Мы очень друг друга любили,
и тем заслужили свой рай.

- Сыночек, любимый, как сложно
всё это осмыслить одной.
Мне жить без тебя невозможно,
совсем невозможно, родной.
Иду, спотыкаюсь и брежу,
тоскую, страдаю, любя.
Мой мальчик, сыночек мой нежный,
как выжить мне тут без тебя?

- Мы выживем вместе, я знаю!
В мой мир ты придешь - будет срок.
Любимая мама, родная,
твой, любящий нежно, сынок!
Ты вспомни, что жизнь бесконечна.-
Тебе я том говорил.
Мы вместе с тобою навечно!
Я вечности мир покорил.

- Прости меня, милый сыночек,
тебя не смогла я спасти.
Кочую средь фраз и средь строчек,
пытаясь себя обрести.
Мы счастливы были с тобою,
и будем мы счастливы вновь!
За новой взлетаем судьбою,
где вечная ждет нас любовь!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я продала бы сердце, да, только оно разбито.
Я продала бы душу, да, только она болит.
Б/ушный товар, увы. И ценник на нем размытый.
А, впрочем, гораздо проще - он кровью давно залит.

Я продала бы все, чтоб... на желанную встречу
Просто придти ни с чем, просто вот так... налегке.
Впервые за долгие годы взять и расправить плечи
И, вдруг, увидеть его - рядом... не вдалеке.

Во взгляде его отразиться и тихо промолвить: "Здравствуй!"
Думать о том, что я... так долго его ждала,
А он уходил во Свет, в мир удивительных странствий,
Пока на себе рубаху... я, дико крича, рвала.

Пока заливала землю слезами от тихой скорби,
И памятник обнимала, целуя на нем овал...
Я продала бы жизнь, да только судьба все долбит,
Что, тот не плакал долго - вечно не танцевал.

Я доживаю жизнь, сжавшись струной упругой,
Только в надежде на то, что будет итогом там:
Я выпаду из цепи - из ада седьмого круга
И побегу к нему, дивясь неземным цветам.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Что ж, тормозишь ты всё, маятник?
Я - словно времени пленница.
Жизнь бесполезна и маятна,
ходит за мною - отшельницей

Прячет меня в мироздании,
коим напуганы люди.
Ранена я осознанием,
что тебя рядом не будет.

Вид из окна ужасающий-
там одиночество скалится.
Где ты, родной мой, всё знающий?
Как от тоски мне избавиться?

Стал этот мир не желанным-
мрак, да туманы седые.
В очередь к обетованным
строем встают молодые.

Словно забыв оглянуться,
в новый бросаются путь...
Мне б до тебя дотянуться,
дальше уже как-нибудь.

Но, издевается время,
в сердце минутами целится-
чтоб донесла свое бремя,
бремя уставшей отшельницы.

Чтоб надоела тоскою
самому распоследнему,
скорбью своей...такою..
весь этот мир преследуя.

Чтоб опостылела каждому,
знать не хотящему тему...
Миссию сделав, отважная-
смерти пробившая стену,

Ринусь к тебе, единственный,
сбросив земную метку.
Белый мой Ангел таинственный,
я за тобой хоть в разведку...

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Горит твоя свеча...с 13-го года,
Течет моя слеза... по жизни, мне постылой.
Не плачет этот мир. Лишь в трауре природа,
И все во мне болит...и все во мне остыло.

Зачем горит свеча? Мне свет напоминает,
Что больше нет тебя. Я ненавижу жизнь.
И вновь советы мне... прохожие бросают:
-Ты просто эгоистка... Забудь и веселись!

А я и веселюсь...с отчаяньем за руку
Я исполняю танец...немилосердной грусти.
И снова зимний вечер вгоняет в сердце муку,
И знаю я -  уже...меня он не отпустит.

Я песенки пою - безумным криком боли,
И радуюсь тому, что день еще прошел.
И скоро...очень скоро...вдруг вырвусь я на волю,
И весело воскликну: "О, как здесь хорошо-о-о!" 

Забудется число извечной, черной скорби:
2013-ый...сентябрь - ушел сынок.
Мягчайший воск свечной в печали свечку сгорбит...
И... боль падет с души...но, людям невдомек.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

День за днем на него обращаю свой взгляд,
на портретах родная улыбка.
Память рвется туда, память рвется назад,
где всё счАстливо было, хоть зыбко.

Раскроила меня на две части беда,
так жестоко... располосовала.
И... в одной - навсегда, а в другой - никогда,
ну, а вместе - немыслимо мало.

Вот...стою на распутье, куда повернуть,
где сыночек следочки оставил?
Что ж ты, лгунья-судьба, начертала мне путь
без законов, конфессий и правил?

Что ж так мало сыночку ты лет отдала,
что ж так много страданий ссудила?
Почему в тот же день я с ним не умерла,
почему ты меня не убила?

Сердце очень болит, обрастая бедой,
покрываясь пластами печали.
Дни, постылые дни...наслоились чредой,
выжигая мне душу свечами.

Ухожу. Как-то медленно. Будто бы всё
онемело в смертельной разлуке.
Только мысли о том - что сыночек спасет,
что протянет мне сильные руки.

Боль покинет. И вот...обращу я свой взгляд
на него, дорогого сыночка.
Засмеюсь, закричу...от любви...невпопад...
и исчезнем в Той жизни с ним. Точка.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Ах, эта вечная грусть.
Снова тебя зову.
Выучила наизусть
черной тоски главу.

Сколько еще дорог
надо пройти, любя,
чтобы найти итог,
чтобы обнять тебя?

Сколько еще всего? -
Я не могу тут ждать!
Память для одного -
третьему не отдать.

Я сохраняю миг,
где ты-живой, сынок.
Твой озаренный лик
душу мою сберег.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

В моем отцветшем мире, вдруг, закатилось солнце,
и в лужах отражаться деревья перестали.
Здесь - тишина и боль, но сердце, все-ж, не рвется,
а, может быть, оно из самой крепкой стали?

Но, нет теперь ни дня, когда б я не кричала,
когда бы монотонно не убивала явь.
Одна, в своем миру, как в клетке - одичала,
шепча на пустоту:"От мук меня избавь!"

Зачем меня, судьба, багряно окропила?
Лишила жизни той, которой все живут?
Бессмысленность тоски...ненужность слов унылых...
Стенания мои земляне не поймут.

Об Ангеле моем еще напишут песни.
А, если не напишут... кто будет вспоминать...
Он в лучшем мире - в том, который всех чудесней.
И только мне его...до смерти...поминать.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Моя душа живет на полустанках,
по 2, по 3 минуты и...вперёд:
вот - родилась, вот - с горочки на санках,
а там - пора учебная берёт.

Уроки,
        сроки,
                 перемены,
                            смены -
мелькают годы, словно парапет,
и нет беды, и... в общем, нет проблемы,
и этот мир душой моей воспет.

Вот - отучилась, но еще так мало,
чтоб  видеть счастья нежные персты.
Тут... душеньку весна околдовала,
а впереди - учеба...с три версты...

Но, вдруг, любовь душе сказала:"Хватит!"
К тебе  пришла, встречай меня, скорей!
Я в свадебном, да в белоснежном платье
стою, святая,  у твоих дверей!"

Упало сердце в пяточки, конечно,
любовь-морковь,
                             и прочие дела...
Но, вскоре отболела я сердечно -
моя любовь до срока умерла.

Но, вот, явился он - подарок Бога!
Вдруг, выстрел, скрип - похож на скрип колес:
а это - сын, обиженный до срока
шлепком врача,  жизнь начал с малых слез.

Он рос таким здоровеньким мальчишкой!
Таким прекрасным, без налета лжи!
Не расставался с музыкой и книжкой,
и планы рисовал, и чертежи.

Шутил, смеялся, обладал талантом
писать стихи, спокойным быть во всём.
Смиренно отвечал он дуэлянтам,
что богом жив, и им давно спасён.

Чудесный сын!  Не по годам был мудрым!
Не по земному - духом был  силен!
Отскакивала мракобесов груда-
ведь сквозь них смотрел на бога он.

Жизнь превратилась в сказочное действо:
то дни рождения, то Новые года.
Ах, сыночка, дарил свое нам детство,
и Свет любви, и веру...навсегда!

Потом стихи и сборников издание -
заставил сын вращаться мир вокруг.
Хоть тяжела
                   была
                            его дорога
                                        дальняя-
летел по ней сыночек мой и друг.

Болезнь рвала. Но с сыном ли тягаться
ей, обезумевшей в бессилии своём.
Он все умел: терпеть и защищаться,
и выжигать весь страх святым огнем.

Пусть он ушел. Покинул мир жестокий.
Ведь Ангелы тут долго не живут.
Но, будут жить его простые строки-
простые люди кои лишь поймут.

Осталась я одна во всей Вселенной,
мой плач о нем, о самом дорогом.
Кричат:"Пиарррр!" -  И гонят, как со сцены.
И так темно, и холодно кругом.

Последний штрих еще судьбой не сделан,
мои года не стоят и алтын.
Но, был подарен мне - он, самый смелый,
мой Ангел неба, мой прекрасный сын!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я рассказала бы миру о том...
да, не о чем  мне рассказать.
Кто-то вошел в мой счастливый дом,
чтоб намертво жизнь связать.

Кто-то все выл на ту луну,
в темень смотрела зря.
Кто-то оставил меня одну
в тихий побег сентября.

Я хоронила в подушке плач,
кутала в плед беду.
Кто-то, невидимый мной, палач,
думал - с ума сойду.

Все потеряло свой прежний лик,
в бездну летела жизнь.
Только тогда ты,  как Свет возник,
тихо шепнув:"Борись!"

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Строю свой город из хрусталя,
в центре - высокая стела.
Вас отпустила сыра земля,
больше держать не смела.

В небо вонзился на стеле той,
Ангел, расправив крылья -
мой гениальный сынок, святой,
волей и духом сильный.

Вьется дорожка. От солнца блик
застит глаза пустые...
Слышит ли он мой безумный крик,
рифмы мои простые?

Вижу в ладони его свечу-
словно протянута к Богу.
"Ты не забудь! - я ему кричу, -
Мне осветить дорогу!

Я без тебя ощущаю бред
жизни земной, ненужной..."
Но...в хрустале... молодой поэт
путь совершает вьюжный.

Рвется на волю, устал страдать,
крылья простер упруго.
Ловит небесную благодать,
бликом светя округу.

Город хрустальный ему возвожу,
что еще мне осталось...
Розу последнюю положу,
вспомню, как нам мечталось.

Вспомню...заплачу...и закричу:..
станет еще больнее.
Силы небесные, к сыну хочу!
Сердце от мук немеет.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Звонким смехом пролИлся рассвет,
чистым, хрустальным смехом...
А я, ведь, решила, что тебя нет,
а ты отзываешься эхом.

Крылья полощешь в чистейшей росе,
резво играешься с ветром.
А я - на черной своей полосе
метр считаю за метром.

А я расчертила года и дни
на крестик и нолики кряду.
А нолики - это пустые огни,
а крестик - с тобою рядом.

А ты подставляешь ладошку мне,
и шепчешь:"Держись, мамуля!".
А я... одиночкой... лежу на дне,
Сраженная смертной пулей.

А я... на осколки... сто тысяч раз...
во имя тебя и...точка.
Пока с небес не сойдет приказ
явиться... навек... к сыночку.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Ангел с протянутой рукой
стоял у ворот небольшой церквушки.
Ворчали прохожие:"Кто такой?"
Бросали презрительно:"Поберушка."

Шли мимо него равнодушной толпой,
молитвы неся на спрос.
А он оставался самим собой,
он свет им с небес принес.

Толкнули: "Давай-ка, посторонись,
открой нам дорогу...к Богу!"
А Бог шептал ему:"Ты держись!
Я всех приведу к итогу."

И  Ангел стоял, опустив глаза,
скрывая свой горб из крыл.
Стекала с ресницы его слеза,
Ведь он лишь тепла просил.

Но мерзли могучие крылья. Нет
давно средь людей тепла.
И Ангел взлетел в золотой рассвет,
где милость его ждала.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Своей памятью торжественно клянусь!-
Не забыть тебя, сыночек, никогда!
Эту клятву мамы знаю наизусть,
пронесу ее сквозь время и года!

Мы прошли с тобой, сыночек дорогой,
плен из медных труб и беды из огня.
Заливали это полымя водой,
жизнь земную нашу бережно храня.

Только...все напрасно было здесь.
Никому не нужен Свет Души.
Говорят:"Ты был..." Но, ты ведь есть!
В Поднебесной жизнь свою верши!

Жди меня, сынок! И я приду.
Так люблю твой лик, что сердце мрет.
Знать бы - на каком моем году
смерть земная мне тебя вернет.

Мне б ее приблизить, да никак.
Не вольны тягаться мы с судьбой.
Ты - священный Ангел в облаках.
Я - навек спасенная тобой.

Встреча будет! Нам ли то не знать.
Клятву берегу в своей душе...
И обнимет сына любящая мать
где-то, Там, на вечном вираже.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я - здесь.
Ты - Там.
По разным берегам
нас развела
смертельная дорога.
Ты - житель Рая!
Ты - и день и ночь!
Ты хочешь мне,
сыночек мой, помочь.
Твое тепло
я сердцем ощущаю!
Ты - Свет!
Ты - Ангел!
Поцелован Богом!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Ее сердце устало стучать без сына,
но, почему-то, стучит.
Скорбным набатом мгновения стынут,
где-то, в глухой ночи.

Время так медленно... Серостью гложет,
заперло женщину в клеть.
Только в глаза ей взглянуть не может-
страшно в беду глядеть.

Стыдно увидеть свои деяния,
что погасили взор.
Ищет тот взгляд, где дорога дальняя
смоет вины позор.

Что же ты, время, стоишь у порога?
Ну же, давай, входи!
Как там, ты слышишь, милостью Бога
вещано: "Не укради!"?

Ты же украло любимого сына
у женщины этой простой.
Ты - ее бедам, утратам - причина,
ну же, смотри! Постой!

Годы склони пред ее печалью,
сердце останови.
И упокой навсегда свечами
стылые эти дни...

Слышны твои оправданья пред нею.
- Ангел он! - молвило ты.
Вечностью я его, вечного, грею,
гения чистоты!

Он же спасал ее мукой этой,
жизнью земной не жил.
Воин и Ангел Добра и Света,
Ею он дорожил!

Дух его времени не подвластен.
В чем же моя вина?
Ждет ее в мире безвременном счастье-
с сыном навек она.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Ты для меня -
                      запредельность желанного мира,
сказка, которую Бог мне на жизнь рассказал.
Я ощущаю твой голос, как часть неземного эфира,
вижу любимые эти, родные, до боли, глаза!

Ты для меня -
                     бесконечность любви во Вселенной,
тайна веков, сберегающих вечный полет
Ангела-сына, чьи крылья сильны и нетленны!
Песня-молитва, что небо тихонько поет!

Ты для меня -
                    невозможность поверить в забвенье,
в самую подлую фразу, что "Бог наказал..."
Бог наградил! - твою душу весенним цветеньем,
ну, а мою с твоей чистой душою связал.

Ты для меня -
                  проводник по святым мирозданьям,
ты-талисман, указующий праведный путь.
Я ощущаю тебя бесконечно живущим сознаньем!
И повторяю:"Ты только лишь рядышком будь!"

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Твое имя мне в душу влито
ароматом медовых вишен!
Твое имя - моя молитва,
звон которой в просторах слышен!

Твое имя - мое спасенье,
моя радуга и награда!
От разлуки до вознесенья
твоим именем жить я рада!

Твое имя, как сладость воли,
небосвод им красиво вышит!
Бесполезны слова и роли...
Твоим именем мир мой дышит.

Твое имя, как свежесть ветра,
как дождинок хрустальный гомон.
Имя юноши, что поэтом
стал во Свете, в миру - Антоном.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Никогда не поверю я в то, что его больше нет,
что уснул он навеки в последней своей колыбели.
Ах, оставьте, прохожие, этот немыслимый бред!
Свои слезы по сыну смываю в великой купели.

Сколько собрано слез в ней по миру - не счесть никому,
никому никогда не понять тяжких скорбей причину.
Знаю я, что он есть, что он жив! Тороплюсь я к нему! -
Все ненужное кинув навеки в земную пучину.

Пусть из прошлого к нам не вернутся ушедшие дни,
пусть беседы на тему почивших пусты и не важны...
Но, хранят нашей памяти вечной и светлой огни -
молодые, красивые, царства небесного стражи.

Ваши души закрыты от горя на сотни замков,
но, они не помогут - ведь горе проходит преграды.
Ах, оставьте, прохожие, высокомерие слов!
Ну, не надо...так жестко, цинично и скверно...не надо!

Никогда не поверю я в то, что его больше нет,
в то, что жизнь надо снова продолжить без тени печали.
Просто вам не доступен один лишь вселенский секрет:
надо помнить всегда, чтобы реки их Там не мельчали!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Мальчик мой -
мой единственный!
Голос твой -
глас таинственный!

Ласковый,
самый ласковый!
Сказкою,
льешься сказкою...

в душу мою,
уставшую
в вечном бою
запропавшую,
памятью лет
окруженную,
в ангельский свет
наряжённую,
вслед за судьбою
идущую,
встречу с тобою
зовущую...

Мальчик мой -
мой божественный!
Жду, родной,
наше шествие...

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

В свое горе
окунаюсь.
Задыхаюсь.
Очень больно.
Не листаюсь.
Не читаюсь.
Утопаю вся в разлуках.
И прощаюсь.
На заре - рожденье в муках.
Истощаюсь...
Не дороже жизнь
травинки,
паутинки.
Разлетелась жизнь
на мелкие картинки.-
Ослепили, жадно
памятью мелькая...

Умолкаю...

(Людмила Гапоник)

***

Я плачу по нему, пока жива,
и слез своих скрывать не собираюсь.
Я без него, за штрихом штрих, стираюсь,
и вслед за мной стираются слова.

Нет, боль свою скрывать мне не дано,
она теперь-частица всей Вселенной -
на пике вод вздыхает белой пеной,
иль веткой клена постучит в окно.

Иль загудит ветрами, невпопад,
дождем омоет скорбь мою святую.
К сыночку с ней одной опять приду я,
и с ней уйду... в осенний листопад.

Она желает быть! Так пусть и будет,
мне в клетку заключить ее нет сил.
Сыночек, Ангел мой родной, как в клетке, жил,
ну, разве память эту боль когда забудет?

Ну, разве можно сына хоронить
по кругу, пряча память раз за разом?
Ни слов о нем, ни слез о нем... ни разу...
А он, как боль, желает тоже быть!

Быть: на страницах, в рифме, между строк,
в беседах, поминаниях, печали...
Он хочет, чтоб слова о нем звучали,
как и том, кого назвали - Бог.

Они звучат... о нем, о боли той,
о памяти, которая согрела.
И если я сказать о нем не смела,
то день прошел - ненужный и пустой.

Я - в нем живу, а в жизни - выживаю,
о силе духа песни не пою.
Упала наземь... Больше не встаю.
Я - слабая. Да, люди, я такая.

А он - могуч, и мудр, не по годам.
Он - Ангел во плоти. Частица Света.
Прекрасен тем, что так любил рассветы.
За встречу с ним я памятью воздам.

(Людмила Гапоник. Светлой памяти сына всегда)

***

Горько плачет седая мать
на погосте любимого сына.
Ей бы все за него отдать
и не знать этой муки причину.

- Ты прости меня, мой родной!
Ты прости, что себя не простила.
Что в квартире тогда с тишиной
смерть-разлучница наша гостила.

Я бы все за тебя отдала,
но судьбе это, видишь? - не надо.
Я с тех пор, мой сынок, не жила,
я с тех пор ничему и не рада.

Лишь ладошку твою бы держать
и тепло ее чувствовать вечно.
Да, тебя бы к груди мне прижать -
слышать стук неуемный сердечка.

Разве много, любимый, хочу?
Но и это у нас отобрали.
В небеса бесконечно кричу:
"Ах, зачем наше счастье забрали?"

Ты прости, мой сынок, что не жил,
что не видел земные просторы,
недоверил и недолюбил,
не окончил свои разговоры.

Что от боли ты губы кусал,
и болезнь искорежила тело...
Ах, сыночек мой, если б ты знал,
как душа моя, вдруг, онемела.

Я себя не жалею ничуть.-
Не смогла. Не спасла. Виновата.
Оборвался твой жизненный путь
на земле. Моя черная дата.

Ты ушел небеса покорять,
я осталась и плакать и помнить...-
Все рыдала седая мать,
обнимая холодные комья.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Ты - вечный Свет!
Ты - вечно свят!
Ты - мой рассвет!
И... мой закат!

Ты - моя жизнь...
с нежной строкой!
Чувство и мысль!
Мир и покой!

В счастье жила.
В скорби горю.
Не умерла.
Боготворю

Век и года,
время и мили,
что навсегда
соединили

Сына и мать
ангельской кровью,
чтоб воссоздать
их
     по капле
                 любовью.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Здравствуй, солнечный зайчик!
Мой золотой сынок!
Милый, прекрасный мальчик!
Жизни моей исток!

Смысл любого слова!
Ангел на небесах!
Мне бы зарыться снова
в мягких твоих волосах!

Мне целовать бы щечки,
Видя хитрющий взгляд!
Горе - на все замочки,
боли - в капкан, подряд.

Светом твоих смешинок
мне бы согреться вновь,
созданный из песчинок,
имя им всем - любовь!

Ты мной любим бескрайне!
Чист, словно неба синь!
Здравствуй, святая тайна!
Любящий нежно сын!

Слезы мои, родимый,
в память твою прими.
Вечностью уводимый,
мамочку обними.

Не забывай о встрече,
самой желанной. Той!
Ангел - во Свете вечный,
в Боге - навек святой!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Единственная правда -
нисколечки не ложь.
Мне ничего не надо -
лишь то, что ты придешь.

Присядешь на пороге,
осветишь нимбом дом.
Поговорим о Боге...
об этом... и о том...

Еще об очень многом,
ведь ты давно ушел
священною дорогой.
Тебе Там хорошо.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Что советы мне, что наветы мне? -
Все одно не вернут тебя.
Я живу: когда ты придешь во сне
и обнимешь меня, любя.

Я лечу с тобой над морской волной,
над полями, в восторге, мчусь...
Просыпаюсь, сраженная тишиной,
и, в тоске, одиноко мечусь.

Как же мне, сынок, ту слезу унять?
Как поверить, что встреча ждет?
Не могу твой ранний уход принять.
Скорбь тяжелою ношей гнет.

Снова ночи жду, как в больном бреду.
Все зову и зову, кричу.
Позови меня! - За тобой пойду!
Лишь зажги на пути свечу.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Я путешествую по тропам сновидений-
лишь там возможность сына обнимать,
его словам, как вечности, внимать,
и наслаждаться емкостью видений.

Не плакать больше, даже не грустить,
с сыночком запросто сидеть у океана,
не знать, какая на душе по счету рана,
себя и всех так запросто простить.

За все года, печали наяву -
впервые от души мне отсмеяться,
летать с сыночком, волей наслаждаться...
Теперь во сне я только и живу.

Какие яркие представлены картины!
Какая точность в мелочи любой!
Нам не дано прожить земной судьбой,
и лишь во сне с сыночком мы едины.

Он так красив, свободен и могуч!
Своим крылом от бурь земных скрывает
и, как всегда, без слов все понимает.
спасая вновь от громогласных туч.

Сны берегут меня от горьких слез,
Но, что ж, сыночек перестал мне сниться?
Хоть, иногда его движенье мнится,
и знаю я - он жив! Вне всяких грез.

Я жду ночей. Как много смысла в них!
Моя душа гуляет по вселенным
и понимает - жизнь ее нетленна.
Наступит скоро встреча для двоих!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Календарь свой в окно. Я уже отлисталась когда-то.
В сентябре листопадном меня так жестоко не стало.
Тот 2013-ый рисовал нашу черную дату
на рыжеющем фоне, скорбящего в горе, квартала.

Я его провожала, шла за гробом осенней дорогой,
натыкаясь на что-то... холодное...вовсе чужое.
В тишине равнодушной и безоговорочно строгой
задыхалась в своем молчаливо-неистовом вое.

Я, как-будто, разбилась о миг, уносивший сыночка.
Потеряла сознанье, но никто не заметил, конечно.
Лишь крутилась пластинкою вечно живущая строчка:
"Я люблю тебя, сын - безгранично, безумно, сердечно!"

Ветерок ворошил эту мягкую, русую челку.
Мне хотелось его отогреть, вновь поспорить с судьбою,
землю рыть на погосте, голосить, даже если без толку...
Но, я тихо стояла - не готовая к новому бою...

Календарь свой в окно. Я уже не читаюсь, не плачусь.
Я тогда умерла. Хоть, остались иллюзии жизни.
Я от этих иллюзий виртуозно скрываюсь и прячусь,
Но, пронзают меня снова остроконечные мысли:

"Не спасла, не смогла, не боролась уже, отступила,
побоялась понять его боль и чрезмерную муку."
Изваяньем любви... материнской стою у могилы,
снова веры полна, что осилю земную разлуку.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я постигаю истину потери,
В своем познании меняю адреса.
Сентябрь 13-го - журавли летели,
и осень рыжая смотрелась в небеса.

Тогда мой сын боролся за минуты,
но, тихо лег и больше не дышал.
С тех пор меня связали горя путы,
а мир не понял и не поддержал.

Одна, одна... Кричала днем и ночью,
его ждала, но он не приходил.
И постоянно, как бы, между прочим,
мир, что не понял, душу мне крутил.

Реальность вдруг нахлынула цунами,
все изменилось, рушился мой дом.
И эта смерть стояла между нами,
и эта боль была моим кнутом.

Я целовала без конца портреты,
звала, винилась, плакала навзрыд.
А сын во сне мне слал любви приветы
и говорил, что рядышком стоит.

Что жив, здоров и, наконец, свободен
от боли, от земного, и от мук,
что греет Свет и нет! - плохой погоде,
и так прекрасен дружеский Там круг.

А приходил он часто в сновиденьях
и Свет дарил опять...издалека,
давал советы, разбивал сомненья...
И так сильна была его рука!

Вселил в мою больную душу веру,
помог мне выжить средь земных пустот.
И пусть мои не приняты манеры,
пусть мир меня нисколько не поймет,

Пускай дрожат при скорбных разговорах,
воротят нос, сочувствуя другим...
А держит то, что очень-очень скоро
я буду рядом с Ангелом моим.

Меняю мысли, речи и сужденья-
я ото всех ушла в пучину грез.
Живу единым ныне достиженьем,
что только с ним я счастлива до слез.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Сентябрь разбился в осколки,
пыталась собрать - впиваются.
Кто знал, что утраты колки,
что кровью они изливаются.

За мною - тропа бордовая,
кровит от вины осень...
А, там, высоко, Сверхновая
тепла моего просит.

Я к ней протяну руку,
всплакну о любви горько...
Я знаю, придет разлука,
как только проснется зорька.

Тоска нападет, скосит,
у зеркала встану - черная.
-Ты как? - отражение спросит.
- Крепчаю, бедой ученая.

Горю изнутри, да только,
кому оно это надо?
Ответь: на Земле мне сколько
отпущено еще ада?

- Да, если бы знать, родная,
я - только твое отражение.
Во мне течет жизнь иная,
запрятанная в искажения.

Одно лишь реально, все-же,
я тоже осиротело.
С лучистым мальчишкой Тошей
я рядом стоять хотело...

Ты плачешь, и я всплакнуло,
уйдешь ты, и я исчезну.
Лишь осень, что нас столкнула
нежданно в сырую бездну,

Останется жить и доле,
хоть, каждый сентябрь - в осколки.
Но, в сердце не будет боли,
в душе не завоют волки.

С любовью, теплом, заботой,
согретые вечным Светом,
откроете вы ворота
и счастье найдете в этом.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Бесконечные строчки рождаются в мыслях.
Я тебя, мой сыночек, очень-очень люблю.
Разлучить нас на время Бог, зачем-то, замыслил.
Об утраченном счастье безутешно скорблю.

По витой по спирали закрутило нежданно
наши мысли, и души, и боль, и беду.
И легла мне на сердце смертельная рана,
только, вот, я стрелка все никак не найду.

Исключаю по памяти снайперов метких:
остаётся болезнь, что дана тебе мной.
У нее, как у профи, цифровые разметки.
Виновата ли я? Виновата, родной.

По вине по моей был убит ты болезнью.
Убиенным лишь Богово, только...как мне?
В мою душу больную обвиненья полезли,
захватив, между делом, по паре камней.

Я совсем не хотела стрелять в нас, мой милый,
не подумала вовсе, что в мире есть боль...
На дорогу к тебе оставляли мне силы,
и на вечность с тобой мне дарили любовь.

Я иду и винюсь, и печалюсь, и плачу,
бережет меня Свет твоей вечной души...
Посули нам, Господь, на Том Свете удачу,
сохрани и спаси нас в небесной тиши.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

И тебя не найти.
И с собой не в ладах...
Словно снег на пути-
Заискрила беда

Что же делать, сынок?
Как мне выжить одной?
Как поладить, дружок,
Мне с земной тишиной?

Не могу. Не хочу.
Погибаю в тоске.
Словно в бездну лечу,
я на скорбном витке.

Умоляю, любя,
мне душою свети!
Не смогу без тебя
я свой путь обрести

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Прости меня, мой мальчик,
мой дивный одуванчик,
что счастье обошло нас с тобою стороной,
что слезы и печали
нам судьбы завещали,
что доживать теперь мне приходится одной.

Прости меня, сыночек,
мой славный голубочек,
что мы недосмеялись, и мы недолюбили,
что было много боли
и слишком мало воли,
а прожитые годы нас, попросту, убили.

Прости меня, родимый,
неистово любимый,
я не хотела, милый, тебе такой судьбы.
Но, видно, за порогом,
рассчитано все богом:
и годы для смиренья, и годы для борьбы.

И Ангелы, ведь, тоже
свой путь небесный множат,
земные кулуары с достоинством пройдя.
Благодарю, мой мальчик,
мой самый нежный зайчик,
что спас меня ты Светом, среди людей найдя.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Мне б обнять тебя на века
и стоять так - в поклоне Земле -
неразлучными. Но, пока,
не летаю я на крыле.

Мне б улыбку не смочь сдержать,
на тебя, мой сынок, смотря...
Я - скорбящая теперь, мать,
с того самого сентября.

Я - тоскующая в пути,
затушившая здесь очаг...
Ты, сыночек, меня прости,
без тебя мне совсем никак.

Вот, опять не сдержала слез,
память душу сжигает в прах...
Ты мне счастье на Землю нес
на своих молодых крылах.

Торопился меня обнять,
рассказать про свой славный путь,
одарить гордым званием - Мать,
и уйти, прошептав лишь: "Будь!"

Не успела вздохнуть тобой,
насладиться твоим теплом...
Ждал нас смертный, великий бой
на Земле - меж добром и злом.

Я упала от первых пуль,
ты же гордо стоял за нас,
и шептал всё:"Держись, мамуль,
даже если пробьет мой час."

Ой, за что это нам, сынок?
Мы, ведь, просто хотели жить...
В свой короткий, но ангельский срок,
ты учил эту жизнь любить.

А ушел в чистоту небес -
я осталась: одна, в слезах,
не любившая больше здесь...
Мне тонуть бы в твоих глазах.

В этом мире пустом горю,
мне бы в вечность твою взлететь:
к сентябрю или к декабрю...
К дням рождения мне б поспеть.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Ты меня помнишь, Тоша?
Я тебя помню, милый!
Что ж, мы не вместе? Что же,
время совсем застыло?

Я, заплутавшая, гибну
меж наваждения строчек.
Шепчу тебе всё:"Спасибо
за милость твою, сыночек!

Спасибо за встречу нашу,
за святость души твоей,
за нежности полную чашу
в любви проходящих дней!

Спасибо за счастье это,
что щедро пролил на жизнь,
мой Ангел добра и света,
ты только меня дождись!

Мне большего и не надо,
лишь ты меня не забудь,
моя неземная правда,
мой славный, отныне, путь!

Мой мир и мое блаженство,
любимый навек сынок,
вдыхаю твое совершенство
блуждая средь этих строк.

Ты помнишь меня, Антоша?
Ты только не забывай!
Мне память твоя поможет
осилить дорогу в рай.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Я тебя люблю, мальчик золотой,
знаю, что с небес будешь ты светить.
Не дано нам здесь жить одной судьбой,
но дано нам Там верить и любить.

Но, дано нам знать больше, чем...дано,
и нести тот груз, что...не унести.
Мы с тобой, сынок, вечно заодно,
я иду к тебе, чтобы обрести

Вновь твое тепло, твой волшебный Свет,
как-то невпопад потерялись мы.
Ты найди, сынок, наш с тобой рассвет,
ты спаси меня от объятий тьмы,

От земной коры, от пределов сна,
от ненужных дней и неважных слов,
от всего, в чем есть корень лжи и зла...
Только там, где ты - мой надёжный кров.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

И снова лист шуршит осенний,
сентябрь настал. Но, без тебя.
Пора утрат и потрясений,
и прячусь я опять, скорбя.

Блеснут сентябрьские дождинки,
и снова хмарь накроет лес.
Где вы - родные невидимки?
И за чертой каких небес?

Я жизнь свою скомкала в грусти
и унесла на тот погост,
в надежде, что судьба отпустит,
сказав мне на прощанье тост.

Но, годы, осени, и зимы
идут, не торопясь ничуть.
И каждый раз все мимо, мимо
моих желаний держат путь.

Стучатся всё в другие двери,
где их никто совсем не ждет.
И там случаются потери,
и горе, там живущих, гнет.

В слезах вновь осень провожаю,
встречаю - и опять в слезах.
А лист осенний всё летает
и гибнет...на моих глазах.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Я плачу, ты слышишь, плачу.
Мне жизнь не мила ничуть.
Что здесь без тебя я значу?
Сыночек, к тебе хочу!

Что здесь без тебя я стою?
Какой мне отмерен срок?
Ты шел за водой святою,
я шла за тобой, сынок.

Хотела подставить руки,
когда б оступился ты,
но, я не сдержала муки,
которые жгли мосты.

Но, я не спасла от боли,
не скрыла тебя собой...
Ты-свят и исполнен воли,
а я - у судьбы изгой.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Ты улетел в...осень,
я умерла...в осень.
Наши с тобой души
встречи теперь просят.

Наши с тобой души
снова летят в вечность.
Осень все свечи тушит,
но, от тоски не лечит.

Ангел родной, милый,
я так люблю! Помни!
Ветер трубит постылый,
в окна швыряя комья.

Стекла звенят и бьются
иглами - в жизни этой.
Только, они не сдаются-
Ангелы Высшего Света.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Нарисую на асфальте круг,
встану в центр, обращусь во Свет:
"Я не знаю больше - кто мне друг.
Другом был сынок. Но...сына нет.

Что мне дал его-благодарю.
Я познала нежность на века.
Стала я счастливой к декабрю.
23 годочка - как река...

23 годочка - как тайфун...
все вобрал в себя, потом разбил.
Жизнь попала в мир поющих струн
и летела, не сжимая крыл.

Только...был в нее впечатан счет
за тепло, любовь, уют и Свет,
за талант еще, и за почет -
Вот, и сына рядом больше нет.

Время жизни вспять не повернуть.
Только память - к прошлому ступень,
все пытается к плечу она прильнуть
и...в деталях вспомнить страшный день.

Я не знаю больше, как дышать,
где мой друг, готовый все понять?.
Ищет сына все моя душа,
Помоги мне, Свет, его обнять!"

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Ухожу опять в твою осень,
помню - там два гроба наших стояли.
думала, что нас двоих спросят,
но, меня из гроба, молча, подняли

И заставили идти дальше.
Окровавленная мстит память.
Я иду-ползу сквозь мир фальши,
что пытается еще ранить....

Снова рок ударит - смотрит - живая ль?
Но, судьба мне не дает кануть.
Выживаю очень больно и знаю:
впереди еще они - ямы...

Снова осень гнетёт листопадом.
Мне б упасть в листья, да не подняться.
Но диктует кто-то в спину, что надо,
даже лежа, мечте улыбаться....

Помню наши с тобою два гроба.
Только, мой оказался ненужным.
Ты ушел в мир небес, чтобы
мне светить на Земле - безоружной.

(Людмила Гапоник. Памяти сына, всегда)


***

Я шагаю без тебя
в бездну,
засыпаю без тебя
поздно.
Жду мгновенья, в котором
исчезну,
в тех, подаренных тобой,
звездах.

Я уже боюсь людей-
давят,
мои помыслы они
рушат.
Я живу в кругу своих
правил,
замерзаю от своей
стужи.

Не пускаю я в свой срок
подлость,
не ищу уже совсем
истин.
Я нашла тебя, сынок-
гордость,
остальное все во мне-
выстынь!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Антошечка, Антошка,
моя родная крошка,
мой ласковый мальчишка,
мой солнечный зайчишка,

Приснись скорей, любимый,
единственный, родимый,
возьми меня с собою
в полеты над судьбою.

Мне осени не надо,
не надо листопада.
Я по тебе скучаю,
времен не различаю,

Я по тебе тоскую,
прости за жизнь такую,
за рыжие листочки,
за даты две и точки.

За слезы и печали,
за то, что мы не знали.
Антошечка, Антошка,
мне протяни ладошку.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

А, в детстве далеком мы прыгали в листья,
они нас встречали рыжеющей пылью...
Кудрявая осень не знает амнистий.
Осенние листья - сожженные крылья.

Мы падали в ворох и громко смеялись,
а небо казалось высоким и чистым...
Мы выросли. Листьями с веток сорвались,
спешили и мчались за солнцем лучистым.

И вот наши дети купаются в листьях,
так мало им детства дано в этом мире...
Ах, осень - богата на Ангелов. Мнится,
они всюду нас охраняют в эфире.

Им больше не прыгнуть в осеннюю роскошь,
они сотворяют духовную лиру.
И только мы слышим, как их отголоски
летят, словно листья, по этому миру.

Ах, осень. Ругать ли тебя или славить?
Твоими деяньями - осиротела...
Утрату дитя невозможно исправить.
Но, чтобы страдал он так - я не хотела.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Мне кажется, что ты не уходил,
мне кажется, что я не хоронила,
и не было моих распятых крыл,
и рук твоих у смертного перила.

Мне кажется, что это все - молва,
поставившая сплетни на потоки...
Но, в голове гудят твои слова:
"Я обманул все жизненные сроки."

Мне кажется, что призрачна беда,
что это - лишь налет ненужной фальши,
что наше настоящее "всегда"
нас ждет с тобой повыше и подальше.

Мне кажется, что я вот-вот проснусь
и обниму тебя в высокой Прави.
Пойму - что было ложью. Улыбнусь.
И Свету поклонюсь, что всё исправил.

Мне кажется...Не кажется ничуть.
Друг друга мы с тобой не отпустили.
Пускай тяжел осенний этот путь-
нам силы Света вечность освятили.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Прихожу на погост-
травы шепчут гурьбой
мне за здравие тост,
а я брежу тобой.

А я плачу, сынок,
и мечтаю о том,
чтоб земной этот срок
отложить на потом.

Чтобы в жизни иной
нам не дали разлук,
по тропинке одной
мы прошли бы без мук.

А потом бы с небес
я смотрела на вас
и ждала бы чудес
в предназначенный час...

Но, так плачет душа,
солона от утрат,
как же больно дышать
и шептать невпопад,

Иссыхать, увядать,
истощаться в речах,
не поверить, но ждать,
не промолвив, кричать.

И не смочь уползти
от своей тишины.
Осень - время уйти,
боль - остаток вины.

И никто никогда
пятый угол не сдаст,
где завязнет беда,
где все скорби - под пласт,

Душу - к сыну во Свет,
рассчитаться с судьбой,
и пускай, где нас нет,
травы шепчут гурьбой.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Сынок, осталась без тебя.
О, боль - пронзает душу шпагой.
Воспоминанья теребят,
собравшись вкруг меня ватагой.

Я плачу, вспоминая смех,
твой тихий смех, сыночек милый.
Из дней, минут, секунд и вех,
тебя я только не забыла.

Моя тоска, моя слеза,
моя блеснувшая надежда,
я проглядела все глаза,
желая видеть, как и прежде,

Черёд невозвратимых нег,
не обернувшихся мгновений.
И как искрился белый снег.
Как в декабре родился гений.

Но... осень стрелы навела,
и нас двоих она убила.
Сентябрь, с тобой я умерла,
Когда сыночка проводила.

Не знаю, как с тех пор живу,
скорбела, плакала и выла...
Быть может в осени плыву,
а, может, в декабре застыла.

Сынок, осталась без тебя.
Шесть лет уже. Необратимо,
живу ли, гибну ли, любя...
Лишь память не проходит мимо-

Каким ты Светом воссиял!
Какими одарил Благами!
Какой божественный накал
развеял ты за жизнь над нами!

И только это дарит смысл,
чудес незримых возрожденье,
нежданно пойманную мысль
и стих, в честь твоего рожденья.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Жалеть себя? - Да, это просто бред.
Я сына изможденного жалею,
от мук его мучительно немею,
средь звезд родной отыскивая след.

Да, я слаба. Настолько, что упасть
не стыдно мне. В отчаяньи забиться,
не звать, и не просить, и не молиться,
а просто от вины своей пропасть.

Да, я слаба. Без сил на новый бег,
и без возврата к жизненным началам.
Так тошнотворно жизнью укачало,
так долог стал навязанный мне век.

А память рвет сломавшуюся мать -
его глаза и взгляд... заледенели,
и только листопадные метели,
способны были ужас понимать.

Нет, не себя жалеть мне. Не себя. 
По сыну плакать, что не видел мая,
что он любовь из сердца вынимая,
по чести жил - и веря, и любя.

Что он с отвагой шел на новый день,
и, губящим, им снова наслаждался,
сквозь боль и ожиданье улыбался,
и гнал свою болезненную тень.

Что он хотел свои мечты вздымать,
но, вот судьба его лишила вздоха -
Такого жесточайшего подвоха 
не ждал сынок, не ожидала мать. 

Теперь в слезах от памяти шальной
я вспоминаю смех его и шутки,
и ни одной-единственной минутки
нет без него. Он вечен и со мной.

Я не просила Бога ни о чем,
учила сына не просить о многом,
да что учить, он сам исполнен Бога,
и Свет в душе его забил ключом.

А, впрочем, коль подумать - все не зря,
Земля для Ангела, что плен свободной птице.
Теперь он - Высший. В Высшее стремится.
Еще немного - подоспею я.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

Здесь: Бог - не религиозно человеческий,
а  Вселенский Разум, Высшее естество.

***

Расскажи мне, сынок, расскажи,
что за ветры гуляют во ржи,
то ли плачут они, то ль поют,
облетая любимый приют.

Расскажи, как  гудит океан,
подаривший просторы волнам,
как небесная гладь высока,
и домой не приходит тоска.

Расскажи, что за сказочный Свет
греет вас, не изведав планет,
любит вас, бережет, как детей,
что вы ждете своих матерей...

А на мраморе твой силуэт,
мой талантливый, нежный поэт.
Я ловлю его слабой рукой.
Успокой же меня! Упокой!

Не могу. Эти слезы - беда.
Бесконечная их череда
пролилась в материнский родник,
что соленостью в память проник.

Больно мне. Задыхаюсь, но пью.
Из песка все фигурки леплю:
это мама, вот кошка, вот ты,
это - прах от какой-то мечты,

это - вовсе несбывшийся сон:
домик, тропка, березка в поклон,
яркий блик от окошка-стекла,
рядом речка песочком легла.

Чу! Неужто услышу я смех?
Я вас помню, любимые! Всех!
Я ищу ту тропинку во ржи.
Ты о ней мне, сынок, расскажи.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Оглядываюсь назад,
лопачу всё то, что было...
Итоги мои горят.
Я никого не любила.

Искала душа углы,
какие углы - не знаю...
А были они круглы,
летела, не задевая.

Хотела поймать, но...что?
Желала увидеть - слепла...
И кто мне ответит, кто?-
Зачем эта жизнь...из пепла?

Итоги мои горят,
сжигают дары, невзгоды...
И только один лишь взгляд
дал чувствам великим всходы.

А мне бы понять. А мне б...
жить ради него...родного,
дарившего жизни - хлеб,
душе - благодарное слово.

Как поздно всё. Не вернуть,
того, что в руках лежало...
В котомке - незримый путь
и смертоносное жало.

(Любимым был год Змеи.
А...после Змея убила...
Все чувства она мои
изжалила, отравила.)

Я плачу шестой годок.
До этого плакать устала.
Прости меня, мой сынок,
что все по пути растеряла.

Итоги мои горят,
нет смысла продлять мученья.
И только твой мудрый взгляд
спасает от отреченья...

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Горькой правдой,
недаром,
научена,
смыслом жизни,
вконец,
искорежена.
То слезами о прошлом
измучена,
то тоской по тебе
уничтожена.

Не читаюсь
со смехом
и шутками,
выжигаю всё-
до онемения.
И листаюсь
твоими
минутками,
выживаю
твоими моленьями.

Жизнь моя - ни о чем,
до нелепости,
не прошу ни защиты,
ни жалости.
Прячусь, прячу
в разрушенной
крепости
дни никчемности,
годы
усталости.

Все обдуманно,
да осмысленно,
да по кругу
прощенье
испрошено-
до разумного,
до бессмыслия...
Позови меня!
Вспомни!
Хороший мой!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Вспоминаю о сыночке,
проникаю сквозь года.
Что мне ямы, что мне кочки?-
Я спешу к нему Туда-

Во Вселенскую Державу,
в занебесный яркий Свет,
унося к сыночку славу
всех земных прожитых лет.

Я спешу обнять родного,
все забыть, о чем печаль.
Что мне праведное слово,
поминальная свеча?-

Жизнь во снах идет...и только,
просыпаюсь-снова ад.
Ах, ты, доля моя, долька,
где обещанный мне сад?

Где здоровый мой сыночек?...
Горе бьется на ветру.
Жизнь моя чернее ночек-
станет райской, как умру.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Со мною случилась беда -
жизнь.
А в жизни случилась беда -
смерть.
Не смела шепнуть я сыночку:
"Держись!"
Сама под ногами ища
твердь.

И сын улетел журавлем 
в небеса.
Он понял, что мама его
не спасёт.
Скатилась с ресницы скупая
слеза.
И мама в тот миг умерла.
Всё.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

И снова, как  камень, стою на погосте,
Скупые слова без истерик и слез:
-Ну, здравствуй сынок. Я пришла к тебе в гости.
Осенний рассвет тебя в вечность унес.

С тех пор стала память моя драгоценна:
Там всё: от рожденья до битвы стихий.
Там в каждой секунде твои, непременно,
Поступки, желанья, страданья, стихи,

Стремленья, сраженья, неистовость духа,
Любовь, воплощенья, счастливые дни,
Паденья, ушибы, разлука, разруха,
И снова полеты, и снова огни.

Как мало  мы жили, как много мечтали,
Как много смеялись, шутили с тобой,
Беседы вели без налета печали,
С болезнью неравный затеяли бой.

И...вдруг, все затихло. Покрытые пылью
не радуют больше уже зеркала.
В квартире - набросок художником Былью
"Здесь, люди,  эпоха свое отжила"

Вздыхают чуть слышно эфирные волны,
И вечность старается в двери войти.
Но только лишь женщина с клятвенным "Помню!"
Идет по святому, отныне, пути.

Становится камнем она на погосте,
Скупые слова без истерик и слез:
- Я снова пришла к тебе, миленький, в гости,
Пока меня ветер судьбы не унес.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Снова ночь приближает меня к сыну,
кратковременный сон избавляет от боли.
Я уже не ищу в своих муках причину,
просто гибну тихонько у тела в неволе.

Мне б писать о цветочках, о прочих восторгах,
только жизнь преподносит печаль на погостах.
Проиграла судьба наше счастье на тОргах -
все вот так во Вселенной, до иронии, просто.

Равнодушные люди проплывают в виденьях
и советы, по ходу, бросают ...без смысла.
Днем и ночью стою пред тобой на коленях,
мой единственный сын...Скорбь туманом нависла.

Не могу приоткрыть в параллельность окошко,
где синь неба, и райские птицы летают,
где сыночек мой светлый, и мама... и кошка,
и рассветы над вечностью этой не тают.

Рано мне - говорят - пропуск Главный не пишет.
"Срок мотаю" по - полной в земных катакомбах.
Где-то, там, за годами, некролОгом мне вышит:
"Мол, жила, ерундила, вся такая...в апломбах..."    

Потерялась...не знаю, как жить в этом мире,
Только ночь приближает к любимому сыну.
И опять раздается чуть слышно в эфире:
"Мама, знай, я тебя никогда не покину!"

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)                                            
***

Моя святая правда -
бессмысленная речь.
Мне ничего не надо,
я не смогла сберечь

Антошечку родного,
такого...своего...
Я не сказала слова,
я не спасла его.

К чему теперь рыданья,
вопросы и стихи?
На грани мирозданья
мои висят грехи.

Не смела, не сказала,
не долюбила я.
До призрака-вокзала         
ведет стезя моя.

О, сколько здесь народа,
несчастных матерей.
И с каждым новым годом
всё очередь длинней.

Стою...посередине,
как касса далека.
А меж дорожных линий
горючих слез река.

Легенды и эпохи-
знакомлюсь сквозь слезу.
Все памятные крохи
и я с собой несу.

Рассказываю, плачу,
и слушаю в ответ.
Что может это значить,
что деток с нами нет?

Мы будем с ними рядом
навеки, навсегда?
Моя святая правда
в одном лишь слове:"Да!"

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Жизнь - такая сложная наука.
Разминулись мы с тобою на года.
Вдруг вошла в счастливый дом разлука,
а за ней наведалась беда.

Оборвали струны инструментов,
не звучит биение сердец.
Маме сын не дарит комплиментов.
Жизни всей пришел земной конец.

Безнаказанно гуляют в доме ветры.
Тик и так - считают дни часы.
Слов, не прозвучавших, километры
заплели реалии и сны.

Теребят великой скорбью душу,
Средь нежизни свой ища приют.
Все законы бытия нарушив,
за душою ходят, пристают.

Просят жизни в этом захолустье,
обнаглев, слоятся по углам...
Затянуло паутиной грусти
все суеты, рухнувшие в хлам.

Жизнь - такая сложная наука.
23. Всего лишь 23.
Цифра малая связала вместе муку,
и талант, и гения... внутри.

Было место счастью и надежде,
фейерверкам смеха и мечты,
был сыночек - Ангел - жив и прежде,
только в мире божьей высоты.

23 - а в ней любовь и нежность,
и красоты ангельской души-
Все смешалось в боль и неизбежность...
И в итоге -  мру...одна...в тиши...

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Поднимусь за мечтой. Небо, мне отвори
свои вечные двери покоя!
Встречу с сыном в сиянии звезд сотвори,
нас любовью своей удостоив.

Отпусти мою душу из мрака Земли,
ты ведь знаешь: сынок ожидает.
Снаряди нам свои облака-корабли
в путь волшебный, где сказка не тает.

Где нет боли, страданий, и скорбей иных,
только счастье, рассвет и дорога.
Я к сыночку протиснусь меж копей стальных,
да во Свет - колыбельную Бога.

"Проповедников" мне тяжела суета,
их суждения тянут в бездонье.
Мне же к сыну, где роскошью пышут цвета,
о блаженстве и нежности помня.

Мне в тот мир, где сынок дышит волей небес,
где смеется красиво и звонко.
Где, по полю бежит, ожидая чудес,
его мама - от счастья - девчонка.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Время не подлечило, время не научило.
Просто взяло за шкирку, бросило в этот ад.
Время мое падение (в крошево) не смягчило.
Страшной бедой накрыло душеньку в листопад.

Годы ползу по полю, что покоряли боем.
Мы проиграли, Тошка, в натиске всяких бед.
Стала тебе зарница вечным теперь покоем.
Ну, а за мною время тянет кровавый след.

Сердце устало биться, хочет остановиться,
Чтобы восстать из мертвых Там, где летаешь ты.
Только с издевкой время сердцу дает ютиться
В памяти самой страшной, самой большой беды.

Время совсем не учит. Время - оно корежит,
Тех, кто детей хоронит в центре людских утех.
Только без сына сердце выжить, увы, не может.
Тянется в те дороги, где его слышен смех.

...Время ползет за мною, раны мои считая...
Так, в равнодушии, страшен этот последний ход.
Я истекаю болью. В боли растущей таю.
Только... любовь упрямо к сыну меня ведет.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Пустые глазницы. Не видно души.
Как-будто бы тень притаилась.
А помнишь ли, маска, сыночек был жив,
И ты жизнью этой светилась?

Из скорбности слез ожерелье, как рок,
вдруг горло рыданием сжало.
А помнишь ли ты, как родился сынок?
А как ты его провожала?

Теперь все напрасно. Напрасен и быт.
Само бытие...до безумья...
маячит с утра до утра. И не спит.
И мучает нотой раздумья.

И тычет в пустые глазницы упрек:
- Мол, Бог наказал, доигралась.
Но, маска молчит. Ей одной невдомек:
Как горе сквозь маску прокралось?

Она охраняла сыночка всегда,
стояла на страже, как воин.
Но, смерть незаметно берет города,
а Бог - только тех, кто достоин.

До сведенья, люди, я вам доведу:
сыночек - награда от Бога!
К нему я теперь неизменно иду,
горда подведеньем итога.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Стихотворю или плачу -
проходящим в ребра вилы.
Невозможно мне иначе -
я сыночка хоронила.

Пусть бестактно, бесталанно,
но, с надрывом стонут жилы.
Все обличья не желанны -
я... сыночка хоронила.

Что вам есть сказать мне, люди,
кроме слов, душе не милых?
Всем отвечу, без прелюдий -
я... сыночка... хоронила.

Шла за гробом, словно чуждым,
важных слов не проронила.
Ваше зло - на ваши нужды.
Я... сыночка... хоронила-а-а.

И в пути бесповоротном
рук его не целовала.
Что мне ваши навороты? -
Я сыночка потеряла-а-а.

Замолчите! Уходите!
Вы меня не обзывайте!
Отвернитесь! Не смотрите!
Это-смерть обоих. Знайте.

Не виню, не осуждаю,
сжала зубы, что есть силы -
Так судьбину побеждаю -
ведь сыночка схоронила.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Тоша, Тошка, нежный самый,
ты услышь, родной мой, маму!
Без тебя она не может,
грусть ее, сыночек, гложет.

Ей, куда не повернуться-
до тебя не дотянуться.
Всюду лишь тоска и траур,
без тебя поникли травы,

Без тебя унылы сказки,
горизонт теряет краски.
Не уйти никак от боли,
где теперь ты - поле воли...

Ничему она не рада.
Там ее сокрыта правда,
там пронизано печалью,
что любилось изначально.

Где смеялось, танцевалось-
пустота теперь осталась.
Где мечталось, говорилось-
море слезное копилось.

Не была готова мать
сына в поле провожать.
Не была готова, люди!
Разве вы в утратах - судьи?

Тоша, Тошка, нужный самый,
без тебя устала мама.
Пустоту и море слез-
вот и все, что мир ей нес.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Прошло шесть лет. Но, будто бы вчера-
замерзший взгляд, застывшая улыбка,
моя, мной не прощенная ошибка,
и ожиданье долгожданного: "Пора!"

Вновь зеркала накрыты простынями.
Нет, не боюсь, что смерть сюда войдет.
Боюсь понять, что вечность между нами.
Что осень, вдруг, опять тебя найдет.

Я прячу от нее воспоминанья.
Твой адрес пусть забудет навсегда.
Беспомощностью жалкого молчанья
меня скрутила подлая беда.

От боли корчусь, как в предсмертных муках.
Всё - на порог. И только мимо смерть-
единственная нужная наука-
фундамент мысли, вечной жизни - твердь.

Ее бояться глупо и нелепо,
страшней гораздо схоронить дитя
и жить остаться серой кучкой пепла,
к нему на небо лестницу плетя.

И боль в душе ни схоронить, ни спрятать.
Перед глазами всё молящий взгляд.
Шесть лет судьба со мной играет в прятки,
оставив мне, в насмешку, дальний ряд.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Прошло 6 лет. А я? - А я жива,
и всё смотрю в окно на эту осень.
Наверное, не все еще слова
сказала я. Их память больше просит.

И потому мой вздох еще летит
туда, где ждет меня сынок на встречу.
Я смерти жду. Но, мне она претит,
шепча наивно:"Время все излечит."

А я больна тем временем земным,
жестоким, проявляющим беспечность.
Я бесконечно разрушаюсь им,
и верю, что излечит только вечность.

Вот так и спорю с кем-то день за днем.
Кому мои приятны излиянья?
И потому в знак памяти о нем
стою одна - в величестве молчанья.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Шесть лет без тебя. Шесть лет
я трауром величаю.
Встречаю опять рассвет,
с тоскою его встречаю.

А мне б не открыть глаза,
креста не почуять тяжесть,
не знать, как блестит слеза,
как вой от беды протяжен.

Не встать бы в миру земном-
он мне надоел, до колик.
И только сыночка дом
и, Там, на веранде - столик.

За ним вся моя семья
с весельем меня встречает.
Тот мир, без претензий, я
божественным величаю.

Шесть лет без тебя. Шесть лет.
Как выдержать? Невыносимо.
И только один ответ:
"Лишь память храня по сыну."

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Ты остался на страницах книг,
но, твои стихи читать не в силах.
В тот осенне ненавистный миг
время твою жизнь остановило.

Смотришь на меня с обложек ты,
а, откроешь книгу - словно душу,
и падешь ничком на те цветы,
чье дыхание умел, сынок, ты слушать.

И польются слезы ручейком,
на заре застынут, словно росы.
Я умру. В который раз. Тайком.
Разметав в туман седые косы.

И меня накроют рифмы книг,
пропоют о вечности страницы.
В тот осенне ненавистный миг
Светом путь к тебе озолотится.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Выгорает моя душа.
От пожарищ пуста она.
Я живу, тяжело дыша.
Одна.

Дым и пепел - теперь мой дом.
В доме стужа царит и мрак.
Нам не быть здесь с тобой вдвоем
никак.

Я хотела бы бросить всё.
И уйти просто в никуда.
Только душу она грызет-
беда.

Вот бы спрятаться от нее.
Измерения поменять...
Где-то Ангел с небес поет
опять.

По пожарищам я иду.
Слезы пролиты, как дожди.
Шепчет Ангел мне:"Я приду.
Ты жди."

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Не коверкайте мое горе.
Для меня оно - память о сыне.
С высоты снов и встреч с ним - вторю,
что сынок жив и вечен, отныне.

Все слова: как от слез им плохо,
превращаю я в хлам - и в мусор.
На погосте - моя Эпоха,
мои слезы висят, как бусы.

Мои стоны слышны далече,
хоть молчу, но взрываюсь болью.
Снова гаснут огни и свечи,
и душа с ними мрет, невольно.

Не внушайте, что Там есть мука.
Может, есть, только мимо сына.
Для меня холодна разлука.
Я от слез бесконечных стыну.

Только, знаю - ему не плохо,
и не больно, и не тоскливо.
В Благо Вечное канул Тоха,
мой небесный Ангел счастливый.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Это не вздох, а стон.
Это не боль, а мука.
Счастье опутал сон.
Явь обрекла разлука.

Я не хочу...! Молчу...
Больше не будет правды.
В осени золочу,
данные мне, награды.

Прошлое вдаль зовет
памятью обетованной.
В прошлом еще живет
рядом со мной мой ангел.

Я не могу...! Бегу...
Прячусь от наваждений.
Я у судьбы в долгу:
тропы светил мне гений.

Мамой меня он звал,
душу питал рассветом.
Жизни моей накал
был озарен поэтом.

Пала в листву...! Зову...
Где ты, откликнись, милый?
Я... наяву... живу?
Что же не стало силы?

Это не явь, а сон,
Скоро он станет явью.
С осенью в унисон
славлю тебя я, славлю!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Я от чувств выгорающих сохну.
От тоски и от скорби стыну.
Никогда не покину кроху.
Никогда не забуду сына.

Перестала смеяться вовсе.
Как же много душевной боли.
Урожай собирает осень.
Яд сентябрьский лишает воли.

Журавли откричали в небе.
Листопад обреченно тает.
Отслужили ветра молебен.
Только...мне тебя не хватает.

Только...время не лечит раны.
Бередит их...иконным ликом.
Без тебя выживать мне странно.
Без тебя и дышать мне дико.

Знала я, что всегда ты будешь.
Ты и есть, но со мной не рядом.
Поклянись, что меня ты любишь,
Светом данная мне, отрада.

Год за годом ползет устало.
То дождливо, то сухо, пыльно.
Без тебя и меня не стало.
Отчего же болит так сильно?

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Четыре утра. Пятница.
Сентябрь... Шесть лет назад
пришла за тобою странница,
взяла тебя в райский сад.

Полет мотылька торжественный
в палате оставил след...
Та осень была божественной.
Той осени больше нет.

Душа моя стыла, плакала,
клонилась к тебе, родной...
Стояли в саду оракулы,
вещали - окончен бой!

Ты им улыбался. Славили
они твой приход во Свет...
Той осенью боги правили
последний земной сюжет.

Взмывал листопад нам крышами,
и дождик "слепой" будил...
Ты плыл над садами пышными,
по шелковым травам ходил.

Ты был несказанно радостен.
Окончен страданий срок.
Мир райской небесной сладости
подарен тебе, сынок.

Шесть лет пробежало. Пятница.
Но, осень совсем не та.
Осталась беда-соратница.
Число 27... Плита.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Вспомню тебя, сыночек-
Ангел на небесах,
ливнем чистейших строчек,
росами слез в глазах.

Вихрями чувств нежнейших,
радужной явью снов,
ласковый мой, святейший
мир... и моя любовь!

Самый прекрасный, звездный,
милый, навек родной,
плачу, что слишком поздно,
слишком темно одной.

Стыну в нелепой доли,
видеть тебя хочу!
Спрячусь от липкой боли,
тихо зажгу свечу.

Вспомню тебя, любимый,
воин, боец, герой!
Всем, проходящим мимо:
славен сыночек мой!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Кровавыми дождями небо плачет.
Тоской и скорбью солнышко закрыто.-
То по земле всё кони смерти скачут.
И слез солончаки дробят копытом.

Как страшен топот их. И он все ближе.
Вдруг сжало сердце болью. - Не уходит.
Среди стихов твоих и ранних книжек
моя любовь приют земной находит.

А там... за ней... все вытоптано смертью.
Горят мосты и рушатся причалы.
Все выцвело за мглистой круговертью.
И я сама...за нею...одичала.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Жить, чтоб ходить на могилу.
Там каменеть от боли...
Нет, это мне не под силу.
К сыну хочу - на волю.

Чтобы обнять и слышать
ритмы единства пульсов.
Радостью вечность вышить.
Больше не знать конвульсий,

Скорби, истерик, плача,
мертвенного молчанья...
Лик его обозначен
лиры живым звучаньем.

Лик его бесподобен!
Мужеством он отважен!
Что мне цена надгробий?
Мне его голос важен!

Каждое прикосновенье
словно изнежено ветром.
Он-мое исцеленье,
данное Богом-Светом.

Он-мое наважденье,
большего и не скажешь.
Но...есть одно сожаленье:
в могилу живой не ляжешь.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Рябины роняют слезы -
алые, словно кровь...
Жизнь моя метаморфозой
сбилась на ноте "любовь".

Ноты любви не стало
небо ее влекло.
У призрачного вокзала
чувство мое легло.

Выбор: полет иль бездна?
К Ангелу мой полет!
Скоро и я исчезну,
небо меня зовет.

С Ангелом мы сыграем
фэнтези в стиле рай...
Поездом отбываем
в благословенный край.

Сверхскоростным. Несемся
мимо земных имён.
И от души смеемся,
и от души поём.

Долго еще блуждаем
в толще иных веков.
Смертное побеждаем
и обретаем кров.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Боль свою положу в рюкзак,
по дороге я с ней пойду.
Тяжела, да не бросить никак,
проросла во мне...на беду.

Все по венам, да по душе,
вместо пульса - кровавый след.
Я назад не вернусь уже,
ведь тебя там, родной мой, нет.

Нескончаем безвестный путь,
по камням, по листам, со скал.
Тихим ветром:"Ты только будь!
Я тебя ведь не зря искал."

Откликаюсь слезой ветрам,
оборачиваюсь, но...рюкзак...
Я иду в твой священный Храм,
мой сыночек. Да будет так!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Осень. Душа на струнах тоски
что-то бренчит устало...
Грусти объятия, словно тиски,
в празднестве желто-алом.

Капли дождя стекают. Окно.
Взгляд, равнодушный к миру...
Все надоело давным-давно.
Боль стережёт квартиру.

Ветер утюжит в стихи слова.
День разгребает тучи...
Где-то, в преданьях живет молва:
"Бог забирает лучших."

Мне бы смеяться. Но, я молчу.
Снова душа...за струны...
Жгу у окна свою свечу.
Ночи мои безлунны.

Тени безликие. Листопад.
Горе уныло, слепо...
Самая лучшая из наград-
к сыну подняться... в небо.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Мой бесконечный сказ
все о тебе, родной...
Осень сгубила нас
пламенной тишиной.

Жгла на пути костры,
ливни сбивала в хор...
Ветры ее остры,
скорбен их разговор.

ХлАдны истоки дня,
некуда спрятать грусть...
Ангел, храни меня!
Можно, к тебе вернусь?-

Нежною, словно снег,
сильною, словно рать...
(Мимо огня и рек
к сыну стремится мать.)

В небо к тебе ворвусь,
вихрем любви овею...
Вылечи мою грусть,
спрячь от нее скорее!

Мой бесконечный сказ
тянется сквозь года...
Доля связала нас
вечностью навсегда.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Существовать без тебя я, как-будто, пытаюсь.
Душу мою забирает осенняя грусть.
Время стоит... Я с утратой своей не смиряюсь.
Помню твой голос, твой смех, и тебя наизусть.

Листья с дождем закрутили интригу по-новой.
Осень стучится в окно. Только...некого звать.
Всё так нелепо, так глупо и так бестолково.
Даже листки из блокнота не хочется рвать.

В мыслях слагаю стихи. Забываются мигом.
Снова слагаю, как выход от скорби больной.
То изойду истерически-бешеным криком.
То в монумент превращусь молчаливо-стальной.

Знаю, ты рядом. Но, я тебя, все-же, не вижу.
И оттого слезы мерзнут в осеннем дожде.
Годы идут... Значит, встреча все ближе и ближе.
Скоро по далям небесным, сынок, я пребуду к тебе.

Ты меня встреть, мой единственный, нужный и важный!
Ты обними мою душу своею душой!
Ангел любимый, сыночек могучий, отважный,
путь укажи мне в твой мир, необъятно-большой.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Здравствуй, мой ласковый мир!
Вновь навещаю тебя.
Наш обоюдный эфир
я охраняю, любя.

Помню подробно всю жизнь.
Мужество помню твоё.
Вместе уйти мы клялись.
Мы уходили вдвоем.

Но...

Лопнули наши мечты.
Клятвы - совсем не броня.
Ласковый мир высоты
ты покорил без меня.

Я виновата, сынок,
что не ушла за тобой.
И отбываю здесь срок,
данный, в насмешку, судьбой.

Я охраняю наш мир.
Мир чистоты и любви.
Мой незабвенный кумир,
Связь нашу только не рви!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Не обнять, не прикоснуться,
не услышать голос, смех...
Страшен сон. Хочу проснуться
и увидеть сразу всех!

Разбуди меня, любимый,
мой сыночек неземной,
добрый и необходимый,
жизнерадостный, родной!

Больно мне во сне живется.
Не могу тебя найти,
моё ласковое солнце,
мой флажочек на пути.

Пожалей мою ты душу,
забери ее с собой!
Я хочу тебя послушать
и воспрянуть над судьбой!

Так соскучилась по ласке,
по сыновней, по твоей.
Мне давно не снились краски.
Мрачен сон мой без огней.

Неуютно в мире строчек.
Невозможно боль унять.
Разбуди меня, сыночек!
Я хочу тебя обнять!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Нет! Без тебя мне не быть!
Черной плестись пеленой,
против течения плыть,
скорбью кружить над волной.

Ветром врываться во прах,
пылью осесть на земле,
стать пилигримом в мирах,
к свету лететь на крыле.

Листьями падать к ногам,
мглою осенней венчать,
вьюгой бродить по снегам,
дух твой искать, величать.

Но...без тебя мне не быть,
мой благодарный сынок!
Вечности этой не скрыть
тех, кто живет между строк.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Забери меня, однажды, забери!
Посидеть бы мне с тобою до зари,
чтоб ладонь твоя в мою ладонь легла.
Я спросила бы:"Сыночек, как дела?"

Засмеялся бы, сыночек, ты в ответ:
"Мне тепло! Меня ведь греет Высший Свет!
Боль отстала. В вечной жизни я силен.
Я, отныне, вечной жизнью наделён!

Ты, мамуля, не волнуйся за меня.
Я живее всех живых! День ото дня
постигаю эту праведную жизнь.
Только, ты, моя мамуля, продержись!"

"Как держаться мне, сынулечка родной?
Проросла я, милый, дикой тишиной,
стал унылым каждый день, что на пути.
Как же мне тебя, сынулечка, найти?

Как же мне тебя, любимый мой, обнять?
Я, как-будто, в этой жизни и не мать.
Просто брошена, оставлена. Изгой.
Стала я, сыночек мой, совсем другой."

"Я люблю тебя любую - знаешь ты.
Будет время исполнения мечты.
Я твою ладонь согрею, как тогда,
и забудется разлучница-беда.

Расскажу тебе - где жил, куда я шел,
как душе в стране далекой хорошо,
как тебя, моя родная, вспоминал,
каждый жест и каждый взгляд твой понимал."

"Я скучаю. Плачу, милый, день за днем.
Без тебя, как-будто, ад. Горю огнем.
Рада я, что ты не знаешь больше мук.
Только...больно мне, сынок, в стране разлук."

Забери меня, однажды, забери!
Нежных слов ты мне опять наговори.
Сквозь поток миров я жду, сынок, тебя,
матерински и неистово любя.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Первое четверостишие я пропела сегодня во сне под гитару.
Прекрасно его запомнила. Это было красиво и очень реально.
Три месяца назад во сне на этой же сцене сын пел под гитару
свою песню. 

Люблю тот миг, когда заря
туман пронзает ярким светом.
И кажется, что я не зря
вновь рождена земным рассветом.

Мне кажется: все впереди,
мир не обжит еще душою.
И можно с песнею идти,
и силой обладать большою!

Но...вдруг закончилась тропа:
отсюда сын взлетел на волю.
И оказалась я слаба,
с судьбой несправедливой споря.

Гитару не держу в руках
и песни не пою под ветер.
Лишь сны застыли в облаках
и с высоты небесной светят.

Во снах я песенки пою,
живу, любимая поэтом.
Поэт - мой сын. Его люблю!
Его, хранимого рассветом.

Живу...Надеждой на виток,
где вдруг придет ко мне на встречу
мой славный, искренний сынок!
Талантливый! Изящный! Вечный!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Здесь, на Земле я, как-будто бы, выгляжу сильной.
Это не так. Слабость гнет, издевается всласть.
Спряталось счастье мое под плитою могильной.
Скорбь захватила над жизнью оставшейся власть.

Горе без спроса в моей поселилось квартире.
Ходит по кругу, считает пустые углы.
Сына не стало. И все обесцвечено в мире.
Только небесные дали чисты и милы.

К ним я тянусь, чтоб найти там любимого сына.
Хоть на минутку взглянуть на сияющий лик.
Жизням оборванным смерть начертала причину
вновь повстречаться, где Свет над душою возник.

Гибну в разлуке. Но, сердце, по-прежнему, бьется.
Как-то, зачем-то еще существую и ... жду.
Небо-родник, из которого сладостно пьется.
Поле-земля, по которой я к сыну иду.

Слабым движением ветра по жизни кочуя,
словно бродяжка среди равнодушной толпы,
то ли кричу, то ли плачу, а то ли молчу я...
В горе моем так предательски слезы скупы.

Слабая, битая жизнью, не к сроку седая,
я не жалею себя. Но, никак не понять:
кто же детей ненаглядных у нас отбирает?
Как их уход матерям-сиротинкам принять?

Здесь, на Земле не познаем мы радости с сыном.
Внуков его мне не нянчить и "мама" не знать.
Нет, я не прячу безмерную эту кручину.
Помнит сыночка всем сердцем несчастная мать.

Слабая ль, сильная - ценник не вешайте, люди.
Качество горестных чувств не старайтесь судить.
Вечною памятью мама ласкает и любит.
Вечным признанием сын будет маме светить

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Шорох крыльев...по струне
и...дыханье...
Это ты пришел ко мне
утром ранним?

Это ты зовешь меня,
мой сыночек?
Слышу: памятью звенят
ритмы строчек.

Нежит голос твой родной.
Я скучала.
Скорбь под черной пеленой
привечала.

Средь застуженных пустот
всё горела.
Ты пришел, сынок. И вот,
я запела:

"Милый, светлый, Ангелок!
Мой любимый!
Светом ласковым, сынок,
ты хранимый!
Величайший из ушедших
и павших!
Рай небес в себе нашедший!
Восставший!
Вечный! Благостный! Родной!
Жизнь творящий!
Мимолетный. Неземной.
Настоящий!..."

Шорох крыльев...
вздох, знакомый, до боли...
Память вылью
я, сыночек, на волю.

Пусть летит с тобой,
где я не забыта.
Где над краткою судьбой
вечность скрыта.

Где блистают до зари
мои слезы -
там, сыночек, ты храни
наши грезы...

Шорох крыльев за спиной...
Полетела...
В мир, где ты живешь, родной.
И...запела:

............................

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Ты - мое лучшее! Ты - мое славное!
Самое светлое! Самое главное-

Прошлое, Будущее и Настоящее!
Сердце, на крыльях надежды летящее!

Ты - мое милое ! Ты - мое вечное!
Самое нежное и бесконечное -

Счастье, любовью моей окруженное!
Жизненно важное! И...не сбереженное...

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Белый снег
скорбью лег
на могилку твою.
Я во сне,
мой сынок,
тебе песню пою.

Сколько слез,
сколько дней
мне еще проливать,
среди грез
и огней
всё тебя поминать?

Сколько слов,
сколько чувств -
не объять тишиной.
В мире снов
я хочу,
чтобы был ты со мной.

Я устала
скучать
и устала болеть.
Обещала
молчать,
но, молчание - клеть.

Все тебе
расскажу,
мой любимый сынок.
На судьбе
повяжу
вечно черный платок.

Снова сон,
снова снег,
что же ты не идешь?
Через стон,
через век
ты меня подождешь?

Я сама
опущусь
у твоих, у ворот
Что зима?-
С ней прощусь...
Снег идет и идет.

Тишина,
скорбный день
клином меж суеты.
У окна,
словно тень,
собираю мечты.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Осень. Солнце не греет.
Я выхожу из дома.
Кто-то бредет по аллее,
вовсе мне не знакомый.

Кто-то со мной окунулся
в эту пору печали...
Круг во Вселенной замкнулся-
где журавли прокричали.

Снова иду и плачу,
слезы-листочки истин.
Что без тебя я значу,
сын - мой осенний листик?

Скоро тебе уже 30.
30 годков в декабре.
Шесть из которых ютится
в осени, в сентябре..

Осень листает печали,
свой календарь обрывая.
Где журавли прокричали-
край поднебесного рая.

Там ты - превосходящий
все апогеи строчек.
Ангел во Свет входящий -
ласковый мой сыночек.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Здравствуй, мой хороший!
Здравствуй, неземной!
Я пришла в порошу,
все друзья со мной:

Память, Одиночество.
и Печаль с Тоской,
и его Высочество
вечный твой Покой...

Снег сегодня тающий,
вот, опять напасть.
Где же ты - всёзнающий,
где тебя искать?

Вытоптали тропочку
в зимний твой погост...
Лимонада стопочку,
в День рожденья тост.

30 лет, Антошенька,
было бы тебе.
Коротка дороженька
наша по судьбе.

Слёзы снова бликами,
словно талый снег.
Ангельскими ликами
твой украшен век.

С Днем рожденья, сЫночка!
Высоко лети!
Свечечкой - светильничком
только мне свети!

Мой прекрасный, радостный,
улетевший в Рай,
принесла я сладости-
праздновать давай.

(Людмила Гапоник. Сыну Антоше в день его земного
30-летия. 07.12.2019г.)

***

С 30-летием, Антоша.
Хоть, и навечно 23.
Считать года твои - вот ноша
моя... Но, только ты гори!

Гори, как солнце на рассвете.
Гори, как молодой закат.
Ты Ангел в райском, божьем Свете.
Тебя доступен райский сад.

(Людмила Гапоник. Сыну Антоше в день
его земного 30-летия. 07.12.2019г.)

***

Опоздала с любовью,
сынок. Опоздала.
Обожженная кровью,
за тобою бежала.
Шла по скалам, по рвам,
по крутым перевалам.
Горем...сердце...по швам...
Опоздала.

Обмелела судьба,
мой сынок. Обмелела.
По углам голытьба
песни тихие пела.
Босиком по стеклу,
да, ползком-все по лаве.
Я... взывала... к Нему...
Не исправил.

Одичала в тоске
я, сынок. Одичала.
На горячем песке
обожжённой лежала.
Твою душу звала,
твоё имя кричала,
но... душа всё...не шла...
Замолчала.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Ночная поднебесная феерия,
как разгадать мне таинство твоё?
Ты сыну 23 всего отмерила
и счастье обескровила моё.

Что делать здесь моей душе измотанной?
Какую цель без Ангела влачить?
Все башмаки изношены, истоптаны.
Средь образов его не различить.

Что остается в этой жизни тягостной?
Глухая ночь, за нею мрачный день.
А Там, во Свете, самый жизнерадостный-
живет мой сын и побеждает тень.

Я вспоминаю каждое движение,
и смех, и вздох, и слово, и стихи,
тепло души и взгляда притяжение,
и чувства, что прекрасны и...тихи.

И атмосферу дома - беспечальную,
и песенки - любимые семьёй.
И...стон осенний на свечу прощальную,
и...холмики, объятые землей.

И скорбь, и слёзы, и души метания.
Осиротела дочь-она же мать...
Ну, почему же тайное деяние
по карте звезд, увы, не распознать?

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я каменею без тебя, я умираю.
Ты шел по лезвию судьбы, а я по краю.
Ты жить хотел, хоть боль совсем не отпускала.
А я так редко, мой сынок, тебя ласкала.

В твоих глазах я, словно в омуте, тонула.
Тебя судьба ломала, мучила и гнула.
Но, ты могучим, светлым духом-не сдавался.
Ты Ангелом все так же оставался-

Прекрасным, удивительным, великим!
Мир без тебя, сыночек, сделался безликим,
Бесцветным, бесполезным, безнадёжным...
Прости, что я была неосторожна.

Что потеряла годы наслаждений
Твоими чувствами, мой незабытый гений,
Храню в душе, сынок жизнелюбивый,
"Твоей любви прекрасные мотивы."

Ты шел по лезвию, и кровь стекала в землю.
Твоей я боли слишком поздно внемлю.
Всё балансирую по жизненному краю
И тихо, в одиночку, умираю.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Пляшет огонек свечи...
Я устала.
Отзовись же! Не молчи!
Опоздала...

Опоздала все сказать-
не сумела.
Боль в платочек завязать
лишь успела.

Я... по миру... с узелком-
не с врагами.
Может, ты следишь, тайком,
за шагами?

Может, ты хранишь меня,
мой сыночек?
Вот, опять...на склоне дня-
боль в платочек.

За порогом вновь порог,
стон мой вечен.
Может, держишь ты, сынок,
мои плечи?

Может, отгоняешь ложь,
рядом вьёшься?
Я усну, и ты придешь-
улыбнешься.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Смерть все чаще садилась в твое инвалидное кресло,
отпускала остроты, и шутки, и...била кнутом.
Ты ушел от нее. И с тобой все живое исчезло,
мне оставив лишь веру в желанное наше "потом".

Вспоминаю всегда я твой смех и твой взгляд безоружный,
вдаль несутся картинки былых, вновь оплаканных, дней.
Ты ведь так и не понял, что был самым важным и нужным,
уходил, не спасенный любовью всесильной моей.

Я ищу тебя, милый, во Свете других измерений,
мои чувства бегут по каналам, не ведавшим зла.
А на этой Земле притаились смертельные тени,
ожидая, чтоб я без тебя навсегда умерла...

Смерть все чаще садится в мое инвалидное кресло,
отпускает остроты, и шутит, и... лупит кнутом.
Я уйду от неё. За тобой. В мире Света исчезну,
чтоб найти, мой сынок, твой уютный, приветливый дом.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Услышь меня, сынок! Не сплю ночами.
Все о тебе, единственный, молю!
Все о тебе, любимый мой, скучаю!
И все тебя, божественный, люблю!

Ты нес пример души своей могучей
другим, ослабшим, вдруг, от пустоты.
Ты разгонял метели все и тучи,
и были помыслы твои, как рай, чисты.

Ты лился речкой, плыл по небосводу,
ты ароматом лУга наполнял.
Дарил живущим легкость и свободу,
и выдержкой живущих удивлял.

Не тратил время на пустые споры.
Не осуждал, не сплетничал, не лгал.
Стихи - твои великие просторы.
Уход во Свет - торжественный финал.

Я плачу и сгораю от разлуки:
вся выгорела - в черную золу.
А ты свои протягиваешь руки,
а я, не видя их, тебя зову.

Приди в квартиру, полную печали,
ну, разгони же этот вязкий мрак!
Я так люблю! Я так, родной, скучаю!
Мне без тебя совсем...совсем никак.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Слабые руки,
печальные вздохи...
Итоги разлуки-
памяти крохи.

Грустные свечи,
тихие ритмы...
Время не лечит-
им я убита.

Скорбные фразы,
горькие мысли...
Рухнули сразу
наши две жизни.

Слезные тосты,
ломтики хлеба...
МрАчны погосты,
радостно небо.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Прихожу на погост-
травы шепчут гурьбой
мне за здравие тост,
а я брежу тобой.

А я плачу, сынок,
и мечтаю о том -
чтоб земной этот срок
в твой привел меня дом.

Чтобы снова обнять,
мне тебя довелось,
все узнать и понять-
почему так жилось?

Почему без тебя
жизнь мне годы несла?
Почему же, любя,
я тебя не спасла?

Мои слезы в судьбе
все отмыли деньки.
Моя память тебе.
Твои крылья легки.

Прилетай же за мной
на священный погост.
Травы скажут, родной,
Нам за здравие тост.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

О, Свет, храни моё дитя!
Ведь я его не сохранила.
В свой рай ты Ангела введя,
Придай ему духовной силы!

Люби дитя, и береги!
Согрей без материнской ласки!
Свети, свети его шаги!
Даруй ему живые краски!

Пусть он раскроет два крыла
и не узнает стен неволи!
Судьба на муки обрекла
его... как Ангела... на боли.

Но твой он Свет пронес легко
по этой жизни, людям в радость.
Он мыслил мудро, глубоко,
его твоя хранила благость.

Он освящался в тишине,
теплом добра он наслаждался.
И снова в наступившем дне
твоим свечением рождался.

Ты 23 ему ссудил.
Быть мамою его отрадно.
Он людям на Земле светил
и вот вознесся в рай обратно.

Храни же ты мое дитя!
Во мне-надежду в нашу встречу.
Чтоб мы, друг друга обретя,
светились счастьем в мире вечном

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Судьба, дай мудрости ты мне
уйти с Земли - собой прощенной,
не лживой, и не обольщенной,
а сильной, верящей вдвойне.

Отмыть мне душу нелегко,
как мало я еще успела,
и нет мне жизни, нет мне дела,
и не подняться высоко.

Не потому ль меня неволишь
в земном, карающем аду,
что тихо к чистоте иду?
А быстро - ты мне не позволишь.

Я на распутье трех дорог:
одна - к тоске, другая - к сыну
через надежду и кручину,
последняя - себе упрек.

Простить себя мне тяжело,
вина без жалости съедает...
О сыне мать опять мечтает
и...чувствует его крыло.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я помню все.
                Лишь только о тебе
болит душа, не в силах излечиться,
и воет одинокою волчицей-
все оттого, что нет тебя в судьбе.

Я помню все.
                    И памятью живу.
И нет мне здесь пристанища иного.
Меня влечет твое живое слово.
Я брежу им во сне и наяву.

И помню все.
                     С рожденья до ухода.
И после - каждый шорох твоих крыл.
Мне говорят: "Он так давно ведь был."
Они не знают о твоих приходах.

Я помню все.
                        И этим дорожу.
И потому стараюсь быть все лучше.
Но, все-ж, судьба моя, меня не мучай!
Я без него страдалицей кружу.

И...помню все...

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я люблю тебя, мой милый мальчик!
Сердцу моему ты всех милей!
Белобрысый мамин одуванчик,
без тебя живу я много дней.

Эти дни сложились в бесконечность,
да по кругу с болью и тоской...
О, моя наивная беспечность,
отпусти меня ты на покой!

Мне бы воспарить за сыном - ветром!
Мне б за сыном - ангелом взлететь!
И найти в том мире все ответы,
и в том мире вместе с сыном петь...

Как люблю тебя, мой мальчик милый!
Как скучаю - не сказать в словах...
Ангел невесомый, легкокрылый,
укачай меня ты на крылах.

Да, навей мне сны в той вечной доле,
где меня ты встретишь у ворот,
где с тобою выпадет: на воле
нам резвиться без земных забот.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Однажды, наша жизнь с тобой останется в страницах:
в страницах книг, в пылу бесед, на разных лит. порталах.
Овалы на погостах лишь запомнят наши лица.
Мы друг за другом в небо шли, а здесь мы жили мало.

Однажды, сиротливый взгляд не тронет больше сердца,
не скатится уже слеза...за нас...с чужих ресниц.
Всё не о том! Ведь, главное, мы будем вместе греться
во Свете вечном и живом, а не в тиши больниц.

Однажды, огонечек мой погаснет в этом мире.
Наверное, уже, сынок, совсем недолго ждать.
И кто-то, вдруг, расскажет всем, что слышал нас в эфире.
Но, все не так! Нам некогда! Нам хочется летать!

Ах, всё не так! Мы выживем! Хоть люди нас схоронят.
И будут думать, что мертвы, конечно, мы с тобой.
А мы взовьемся! Запоем! И пусть о нас не вспомнят.
Мы будет жить! И будем знать, что связаны судьбой.

Однажды, мы-ладонь в ладонь, совсем не расставаясь,
помчимся в путешествие по солнечным мирам.
В тепле, заботе и любви, во Свете согреваясь,
мы вновь отыщем в небесах наш нерушимый Храм.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Ах, где тот маячок, что светит мне дорожку
по снегу, по листве, по летнему дождю?
Зову его, зову... я своего Антошку,
кричу чрез сотни волн, чрез миллионы дюн.

Теряется мой крик во временных порталах,
никак он не дойдет по световым годам
к тому - кого люблю, к тому - с кем я летала,
с кем чувства и мечты делила пополам.

С кем напевала песни и веселилась в танце,
а он журчал-смеялся прозрачным ручейком.
Сиял его рассвет безудержным багрянцем,
и баловал он нас беседой за чайком.

Ищу его, ищу...я своего Антошку,
в круговороте душ. Уж, выбилась из сил.
А он, как маячок, вновь светит мне дорожку.
Вот только без него мне этот свет не мил.

Ни на секунду...нет!...о нем не забываю,
сбираюсь с чистотой - в его рассвет взойти.
Люблю, зову, и жду... и плачу... и скучаю,
и все стремлюсь к нему по светлому пути.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Мне скорбно оттого, что нет
тебя со мною много лет...

Моменты память избирает
и... постоянно забывает,

что нет тебя со мной давно...
Жизнь, словно скучное кино -

смотреть его я так устала,
но... не уйти никак из зала.

Вонзает каждый кадр клинок-
ты навсегда ушел, сынок.

Мне дико повторять слова:
"Как долго без тебя жива."

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Слова...слова...слова... кручу-верчу.
В них передать тебе, сыночек мой, хочу:
любовь, тоску, и память, и мечту...
Но, исчезает слог, когда твои стихи прочту.

Такой талант родится не всегда.
Тебя ломала-гнула всё беда,
но, ты не сдался, воевал, как мог...
Твоим оружием и был могучий слог!

Его ты чувством светлым наполнял,
ты в нём любил, творил, мечтал, сиял!
Им я теперь, сыночек мой, дышу!
Я слогом этим...плачу и...пишу.

Но, как мне передать мотив любви?
Ты им пылал! А я...лежу...в крови.
Слова...слова...где взять мне их, сынок,
среди, тоскою обеднённых, строк?

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Растаял снег-
в холодный век.
Пришла весна-
лишила сна...
Где ты, родной мой человек?
Я без тебя совсем одна.

Среди побед-
не пасть от бед.
Среди утех-
твой звонкий смех...
Тебя давно со мною нет.
Но, знаю я - ты ближе всех.

Средь суматох-
твой слышен вздох.
Среди миров-
твой виден кров...
Нас разлучил судьбы подвох.
Но, мы сплелись в потоке слов.

В твоем раю-
хвалу поют.
В моем аду-
сулят беду...
Я сберегу любовь свою.
И с ней к тебе, сынок, приду.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Помяну тебя, сынок, у могилы.
Прошепчу слова любви, что на сердце.
Вдруг, почувствую твой вздох:"Здравствуй, милый!
Без тебя я не могу отогреться."

Ты восстанешь за моею спиною.
Да обнимешь меня нежно крылами...
"Нас беда не обошла стороною.
И теперь миры...века...между нами."

Еле слышно, как всегда, засмеешься.
"Разве это беда? - тихо спросишь.
Это праздник - когда ты несёшься,
да на волю свои чувства выносишь!

Ты поймешь всё очень скоро, родная.
Подождем с тобою, слышишь, немножко.
Я всегда, мамуля, рядом летаю.
Я - все тот же, твой любимый Антошка!"

Затаилась. Слышу шепот знакомый.
Словно ветром теплым душу пронзило.
Я согрелась у сыновнего дома.
Горе - горькое в тот миг не сквозило.

Так стояла, не следя за часами.
Наслаждалась всё покоем и ветром.
Вдруг, мелькнуло что-то под небесами.
Может, Ангел поделился приветом.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Вжимаясь в пространство, где жил сынок,
я слышу родной, жизнерадостный смех.
И...вновь понимаю, что мир жесток-
и в этом его не окупленный грех.

Берется судить, что больной слабей,
что нет ему места среди "крутых".
А он, вдруг, мужает. И хоть убей,
он духом растет до небес святых.

Пройдешь по погосту: в одном ряду
богатые, бедные, добрые, злые,
больные, здоровые... На беду-
у всех одинаковые откупные.

Лишь опыт души имеет вес,
и здесь все становится ясно и просто:
кто в первых рядах по трупам лез,
а кто был рожден для духовного роста.

Мой сын, что болел, отдавал свой Свет
без всяких на то ожиданий наград.
Для тех, кто здоров, но жесток и слеп,
он Свет отдавал и был этому рад.

Он все понимал и жизнь любил.
Не плакал, не жаловался, не ждал.
А кто не понял и вновь гнобил,
тому по опыту и финал.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

Прочла  на Дзене один "опус", где женщина-блогер под ником, типа, "Хочу хорошо жить" клеймила матерей детей-инвалидов, якобы их дети, получая пенсию, живут за счет здоровых. А матери имеют машины. Смеяться, плакать или сразу в петлю? До чего же женщины-матери бывают жестоки. Они совсем не знают, что машина нужна, чтобы возить больного ребенка по врачам, городам, где предоставляется ПЛАТНОЕ лечение (намного дороже, чем пенсия). Уж, на что мы бедно жили, а москвичонок имели. Иначе - тупик. А пенсию больные дети, в большинстве своем, отрабатывают. Хотя бы своими страданиями, борьбой, стойкостью, добротой, любовью, нежностью, пониманием и примерами мужества. А также гениальными умственными способностями, если успевают подрасти. И ничего они не просят. И никого не грабят. Странно, что эта женщина не напала на армию олигархов. Побоялась ответственности. А на детей-инвалидов можно общество "натаскивать". Они то не смогут защититься.

***

Я знаю - без тебя,  уж, ничего не будет,
и это превращает мирок мой в пустоту.
Мне нечего дарить своей душе и людям,
я с этой жизни вышла, но...не впускают в ту.

Приходится ютиться в кварталах подземелья,
где нет ни звука даже, и нет ни капли чувств.
И только всё по стенам стекают яд и зелье,
и капают в ладони. А выпить...не хочу...

Теряю спешно силы - не так бы, как хотелось,
я задержалась что-то в квадратной пустоте.
И многое, сынок, с тобой нам не успелось,
без твоего огня и факелы - не те.

Подземные пустоты мне, будто, в душу вжаты,
я неизменно помню, что рядом нет тебя.
Не видны в темноте чернеющие даты,
но память не унять, она и бьет...любя.

Я знаю, что уже прекрасного не будет,
пока в твой яркий мир я не открою дверь.
И снова мы пойдем по перекрестку судеб...
Мне только бы услышать твоё родное: "Верь!"

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Люблю тебя, мой Ангел легкокрылый!
Люблю “...души твоей прекрасные порывы...”

Твой складный слог, переходящий в хор,
твой взгляд, твой жест, твой дивный разговор
люблю! Люблю! Тебя! Лишь одного!
Мой сын! Мой друг! Мой свет! Поэт!
Простор, сынок, ты неба моего!

Люблю! И поздравляю! От души!
Твори, родной! И Там, поэт, пиши!

(Людмила Гапоник. Сыночку в день поэзии)

***

Проходят годы. Множится тоска.
Обнять тебя так хочется, сыночек!
В безумном стоне прячется строка.
Печаль и боль скрываются меж точек.

Круговорот бессмысленных речей
сошёл на нет, оставив ход мгновений:
где мы с тобой... в объятии свечей.
Недвижим ты. Я сломлена, мой гений.

Судьба разлуку по земле несла,
тропою шла, что меж крестов ложилась...
А осень листопадная цвела.
А осень листопадная кружилась.

Седьмой годок... маячу...без тебя.
Слова нейдут. И слезы высыхают.
Вся боль внутри. Живу я с ней, любя
твои мечты, что в небесах порхают.

Идут года. Скучаю все сильней.
И все сильней к тебе душа стремится.
Но, срок отпущен памяти моей,
чтоб та, сынок, летела белой птицей

По миру, разглашая о тебе,
твоем таланте, мудрости и неге,
и о твоей, сыночек мой, судьбе...
О самом сильном, светлом человеке!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Шагал ты по аллее походочкою детской,
и шлепали сандалики по мокрому асфальту.
Ты радовался воздуху, любил на солнце греться,
и жмурился от лучиков, а те крутили сальто...

Во сне я вспоминаю смешного карапузика,
и вижу все до тонкости, до жестов и смешинок.
Играем в барабаны мы и стукаем по пузику,
и ловим на ладошечки танцующих снежинок.

А, вот мы удивляемся цветочкам на лужайках,
бежим по полю нежному, взлохматив одуванчики,
порхают их пушиночки в веселых, шустрых стайках,
щекочут носик маленький задиры-хулиганчики.

Ах, как чихнуть нам хочется! Смеяться как желается!
Твои глазенки светятся, сияют озорством!
Во сне, мой Ангел ласковый, все точно вспоминается:
до курточки, до шапочки, до шуток с шутовством.

До танцев, до творения, чтения и пения,
до каждой целовашечки: в нос, в щечки, и в ладонь,
до теплоты, уютности, добра и удивления,
до всех твоих побед, сынок - мой праведный Огонь!

Во сне я, как в раю, с тобой. Но иногда теряю
тебя - такого нужного, любимого, родного.
И просыпаюсь каждый раз, день скорби отмеряя,
чтобы, уснув в ночи опять, твое услышать слово.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я вчера попрощалась, сыночек, с тобой.
А сегодня прощаюсь с земною судьбой.
Бьет в окно раздражающая весна...
Не до сна.

Затянулось прощанье мое на года.
Без тебя - никогда, ни туда, ни сюда.
По тебе я тоскую во сне, наяву...
Не живу.

Все прошу небеса меня быстро забрать.
Так устала твоя одинокая мать.
Они слышат мой глас, посылают транзит...
Тормозит.

Я все жду и надеюсь. И знаю - не зря.
Без меня скоро встанет над Томью заря.
Без меня распахнут люди в лето окно...
Всеравно.

Будет жить человек еще в этом аду.
Я сюда никогда, никогда не приду!
Я тебя отыщу в вечном таинстве лет...
Ну...привет!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)


***

Мой милый попутчик -
ты лучший из лучших!

Тебя я искала.
Нашла...потеряла.

Тобой восхищалась
и...скорбно прощалась.

И плакала горько
осеннею зорькой.

Просила прощенья,
ждала возвращенья.

Но...ты не приходишь,
меня не находишь,

меня не обнимешь,
в свой замок не примешь.

А я всё скучаю,
твой вздох привечаю,

твой смех вспоминаю
и...свечкою таю.

А ты и не взглянешь,
меня не поманишь.

Взлетел, словно ветер,
и скрылся во Свете.

Тебя я теряю,
но...вновь повторяю:

-Ты мне - не прохожий.
Ты - Ангел мне Божий!

(Людмила Гапоник. Памяти сына всегда)

***

Беда взяла колчан из стрел.
и стрелы по миру послала,
и в сына моего попала...
А он еще так жить хотел!

А он не ждал земных предательств,
сошел в мирское, как святой,
был выше мук и обстоятельств,
и выше скверны золотой.

Не знал, что нож вонзают в спину,
когда обнимут, невзначай,
с улыбкой пригласив на чай,
в стакан отраву молча кинут.

Не знал. Не думал. Не гадал.
Он нес с собою людям веру.
Но, много кто его лишь гнал,
и мало кто взывал к примеру...

Мальчишка с чистою душой,
с пронзающим и мудрым взглядом-
всегда со мною был он рядом,
такой могучий и большой.

Такой любимый и надежный,
веселый, светлый, неземной!
А без него мне жить тревожно,
и я кричу:"Приди за мной!"

Прости, что спину не прикрыла,
что я сама, родной, сдалась.
Стрела тебя, сынок, пронзила,
и... в душу ядом мне впилась.

С тех пор я умираю тихо,
не в силах яд тот пережить...
Ах, как мы танцевали лихо!
Ах, как же мы хотели жить!

(Людмила Гапоник. Памяти сына всегда)

***

Уже всё переговОрено,
душа переходит молча.
Протоптанный путь, протОренный
снимает с ошибок порчу.

Здесь скудно живется-плачется,
чернеет от скорби взор...
Когда же мой долг оплатится,
и я обниму простор?

Когда же беда отпустится,
и станет готов итог?-
Мой Ангел, мой мальчик спустится
оттуда, где правит бог.

Душою прекрасной, светлою
согреет опять мою.
Наполнит наш век рассветами
на Том - на другом краю.

Украсит своей улыбкою
волшебный мирок иной.
И станет земное - зыбкою,
никчемною пеленой.

Беседа опять потянется,
как вечный, желанный сон...
Она - неземная странница
и Ангел небесный - он:

Навеки судьбою связаны.
Погосты: один в один.
Их лики такие разные,
но, дух в небесах един.

(Людмила Гапоник. Памяти сына всегда)

***

Ласковый мой сыночек,
сколько ты вытерпел боли,
сколько смертельных точек
выжег усилием воли.

Прятал упрямо муки
в сердце своем могучем-
ты не хотел разлуки,
нужный, любимый лучший!

Править святой душою
ты не давал страданьям,
верой своей большою
выжил в дороге дальней.

Выстроил Храм надежды-
в нем согреваюсь, милый,
вижу твои одежды,
вдыхаю твои силы.

Примеру служить пытаюсь,
тому, что явил на свет ты.
Люблю, сберегаю, каюсь,
и помню твои заветы.

Но... жить без тебя нет смысла,
устала в борьбе с собою.
Вся вера - тебе, все мысли,
все дни, что даны судьбою.

Вся память, любовь и вечность,
и все, что за вечностью - тоже.
Сгорят на поминках свечи,
а мы будем живы, Тоша.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Обними меня, закат,
нежно,
усыпи, закат, мои
боли.
Я покину на Земле
спешно
неудачные свои
роли.

Я забудусь в тишине
неба,
обнажу перед зарей
душу.
Где бы ты, родной мой сын,
не был,
продолжаю я тебя
слушать.

Заплелись мои миры
в знаки,
от тебя идет, сынок,
вера.
Схороню в земле сырой
страхи,
и останется в душе -
мера.

Мне ее, как пропуск в жизнь,
дали,
слишком планка высока,
боже.
Все отмерила. Зовут
дали,
где сыночек мой живет
тоже.

Подари, закат, мне сон 
дивный,
да пройди, закат, потом
мимо.
Пусть омоют век земной
ливни,
век небесный проведу
с сыном.

(Людмила Гапоник. Памяти сына всегда)

***

Вспоминаю о сыночке,
проникаю сквозь года,
что мне ямы, что мне кочки,
я спешу, лечу туда-

Где журчит, как ручеёчек,
неуёмный детский смех,
где мой маленький сыночек
лучше всех, красивей всех!

Где в его искрится взгляде
жизнелюбия звезда,
где деньки, как на параде
и, казалось, навсегда.

Где душа не знала боли,
на Земле любила жить,
среди счастья, среди воли,
средь умеющих любить.

Средь талантливых и нежных,
мудрых, ярких и святых
выживала безмятежно
под защитою мечты.

Вся семья под вечер в сборе,
дверь закрыта на замок,
но...преграды нет для горя,
нет в нем жалости, сынок.

Ты прости меня, любимый,
мой прекрасный, золотой,
неземной, неповторимый,
ставший главною мечтой.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Связаны вехи наших судЕб в небесах,
Их монолитная связь нерушима веками.
Время вселенское - вечно на божьих часах,
светлые души блаженствуют за облаками.

Милый сыночек, я знаю, ты ждешь Там меня,
нас разлучить неподвластно чредою писАний.
Мы...навсегда!...насовсем!...нашу память храня,
счастливы вместе!...вне графиков и расписаний.

Пусть ты почти не приходишь...во сне...наяву-
я сочетаю все знаки и весточки Света...
И потому, мой сынулечка сладкий, живу,
чтоб кто-то вспомнил...когда-нибудь...имя поэта.

Чтоб вдохновился примером его жития,
и не сломался от бед, принесенных судьбою.-
Лишь потому еще занята память моя
нашей с поэтом-сыночком духовной борьбою.

Связь монолитная! - Мрамором белым искрит,
слЕпит глаза, непорочностью мир освящает.
Чистой душою сыночек нам вечность творит
и о блаженстве души с Того Света вещает.

Связаны вехи наших судЕб...Монолит...

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Ты ушел, данный милостью бога.
Я, наверно, тот дар не ценила.
Приговор, мне зачитанный строго,
разлучил нас с тобою, мой милый.

Ты ведь мудрый, талантливый, светлый!
Ты хранитель, ценитель, спаситель,
мне дарующий с неба рассветы!
Тайн моих благородный святитель!

Ты прекрасный, заботливый, лучший!
Самый нужный и незаменимый,
Разгоняющий бури и тучи!
Очень нежный и очень любимый!

Ты такой, каких нет и не будет!
Ангел, Воин, и просто мальчишка!
Среди книг с написанием судеб
есть одна драгоценная книжка-

В ней твоя непомерная сила,
крепость духа, несломленность воли!
Всё прощающий, добрый, красивый!
Никогда не боящийся боли.

Ну, а я, до банальности, слепа.
Тошнотворно, дотошно земная.
Я из праха, из пыли и пепла.
И еще из чего-то - не знаю.

До тебя приземлённой мне самой,
не дойти ни за что бы на свете...
Если б ты не назвал меня мамой-
я б не знала об Ангелах-детях.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Расскажи мне о судьбе, мой хороший.
Дай же весточку, сынок! Хоть словечко!
Так скучаю по тебе, милый Тоша,
мой чистейший ручеёк, моя речка.

Из больничного окна ... перекрёстки
все видны. Мы их с тобой проходили.
В тот осенний листопад, самый хлёсткий,
с того места мы тебя проводили.

Я смотрю опять туда. Вспоминаю:
там палата, коридор, тут аллея...
И душа моя... по острому краю...
окровавленная ... в боли немеет.

30 лет перед глазами - мгновеньем.
Ночь последняя - для нас испытаньем.
Я ищу с тех пор в тебе утешенье.
Ты ж во Свете увлечён мирозданьем.

Перекрёсток пережил день разлуки.
Только тополь на нём пал от печали.
Больно режут по душе твои муки.
Бьёт тоска, неумолимо, ночами...

Майский вечер. Перекрёстки вздыхают.
На покой уходит вечное слово.
Я больничное окно закрываю,
чтоб во сне с тобой увидеться снова.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

В палате горит свет,
в которой лежали мы.
Тебя в ней сейчас нет,
но мысли тобой полны.

Всё тот за окном сад,
всё тот же растёт клён.
И птицы...ты был им рад...
Другим только стал сон.

В палате горел свет,
болел ты в который раз.
А после встречал рассвет,
встречал, как в последний час.

Ты в небо смотрел, смеясь,
вздыхал налегке вновь.
И птицам, и листьям дивясь,
опять источал любовь.

Смеялась с тобою я,
от счастья не зная фраз.
Моя дорогая семья
жива и на этот раз...

В палате ночной мрак,
не слышно родного "мам!"
А стены вздыхают:"Как?"
Но, знают часы:"Он там!"

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда) 19.05.2020г.

***

Майские листочки,
шелест за окном.
Только без сыночка
холоден мой дом.

Только без сыночка
эти звуки зря.
Выпали денёчки
из календаря.

Всё покрылось пылью
бесполезных лет.
За прошедшей былью
будущего нет.

Но, над этой бездной
вымощен мосток,
где, с Земли исчезнув,
ждет меня сынок.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Жизнь проносится ветром-
как же это принять?
Где, сыночек мой? Где ты?
Мне тебя не обнять.

Мне тебя не увидеть.
Скорби - жизни финал.
Как я смела обидеть?
Что ж ты муки познал?

Ты прости меня, милый,
за избитость судьбой.
Без тебя я застыла
пред судом над собой.

Ожидаю решенья,
груз признаний тяжёл.
Не ищу утешенья
и прощения зол.

Я себя не прощаю,
всё вину теребя.
Жизни путь сокращаю,
чтобы встретить тебя...

Где-то есть полустанок
под названием "Рай".
На перроне я встану,
ты нам счастье сыграй.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Чувствую - ты где-то рядом,
может быть, за спиной,
жизни моей награда!
Я без тебя - изгой.

Может, руки коснулся-
словно бы всплеск тепла!
Может быть, обернулся,
когда я тебя звала?

Может, присел со мною
рядышком на кровать-
плечико вот родное,
мне бы его обнять!

Мне бы припасть к ладошкам,
их целовать сквозь бред!
Мой дорогой Антошка-
сердцу дороже нет!

Словно во сне гадаю-
Где ты теперь сынок?
Я без тебя страдаю
в мире, что одинок.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

За жизнью не рвусь. Но, что же
наперекор иду
всем недругам и прохожим,
упрямо живя в аду?

Зачем этот ад? Цепляться
бессмысленно за него.
Но я продолжаю драться,
хотя, и не стоит того.

Но я продолжаю биться
за каждый ненужный шаг,
и в миге пустом ютиться,
и мигом пустым дышать.

Одно только тешит душу:
я скоро приду к тебе,
мой самый желанный, нужный,
оазис в моей судьбе!

Я знаю: осталось немного,
а много и не прошу.
К тебе лишь свою  дорогу
слезами любви орошу.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Скучаю по твоим портретам,
они в квартире на стене-
мои святейшие заветы
и в суете и в тишине.

Мои надёжные причалы
меня встречали день за днём-
без них я вовсе одичала,
без них душа горит огнем.

Давно забыли все мальчишку,
за память крутят у виска...
А я твою открою книжку
и...дрогнет, вдруг, моя рука.

Слезинка скатится с ресницы,
тоска и боль её утрут.
А ты опять мне будешь сниться-
недели, годы ли пройдут.

Приду домой. Увы, не встретят
меня ни мама, ни сынок.
И лишь портрет улыбкой светит
и заполняет мой мирок.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
18.05.2020г. в больнице.

***

Лежу в больнице. Окно открыто.
Летают птицы в небесной сини.
А там, за синью, мечты сокрыты,
там перекрёстки душевных линий.

Душа сыночка царит во Свете.
Но, я не вижу, а только знаю.
Резвятся Ангелы, словно дети,
смеются весело и играют.

Они так святы и непорочны!
Так жизнерадостны и красивы!
Зачем им этот наш мир непрочный,
совсем ненужный и несчастливый...

С моим сыночком мы здесь лежали.
По коридору катали кресло.
Казалось, к жизни тогда бежали,
но, жизнь земная - она исчезла.

Мы ошибались. Ведь жизнь во Свете.
Не в кулуарах, страданий полных...
В небесной сини играют дети,
и только птицы их вечно помнят.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
18.05.2020г. в больнице.

***

Бежало время. Куда бежало?
А оказалось всё очень просто:
оно воткнуло мне в сердце жало
без всех премудростей и вопросов.

Змеёй вползало, такой желанной-
сыночка милого даровало...
А, после, вгрызлось, совсем нежданно,
травило жизни и кайфовало.

Всего два круга по Гороскопу-
и нет сыночка, и нет Чернышки.
Вдруг, навалилось смертельным скопом,
оставив память в страницах книжки.

Еще на фото и на портретах...
И даже стены грустят о многом.
В стихах сыночка звучат приветы,
и пожеланья звучат в дорогу...

Всё пролетело, оставив бремя,
всегда хранящее эту муку.
Опять куда-то стремится время,
в чужие двери неся разлуку.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Поймёшь ли ты меня, не знаю.
Все думы только о тебе.
Из мига в миг я вспоминаю
о нашей прожитой судьбе.

Тебе я посвятила годы
и посвящаю их опять.
Души живительные всходы,
как жаль, не повернутся вспять.

Передо мною нет дилеммы,
нет притяженья ни к кому.
Лишь о тебе стихи и темы,
и мысль, что скоро обниму.

И лишь тебе мои признанья,
мои надежды и мечты!
Во всём вселенском мирозданье
со мною вечно только ты!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Жизнь моя вся теперь у погоста,
где сынок похоронен уже.
Не нужны сожаленья и тосты,
только мир его светлой душе.

В мыслях часто рисую я встречу
после долгой разлуки с родным.
Обниму его мощные плечи,
и взлетим мы над миром земным.

А пока лишь в слезе на реснице
отразится душевная боль...
Мне так редко сыночек стал сниться-
материнского сердца король!

Все слова лишь ему посвящаю,
А приду на погост - и молчу...
Он во Свете! Он - Ангел! Я знаю!
Верить в то, что в земле - не хочу!

Предрассудки людские отброшу,
буду верить во знаки и сны!
Добрый, лучший, любимый, хороший,
доживём мы до нашей весны!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Глаза чернее ночи.
Тяжел сиротский взгляд.
Хочу к тебе, сыночек!
Но, нет пути назад.

Упала и разбилась.
Течет из раны кровь.
Осколками вонзилась
в погост моя любовь.

Осколки собираю,
как пазлы на судьбе.
Иду к тебе. По краю.
Но, я иду к тебе!

Еще совсем немного!
Я собралась в пути.
Ты пожелай в дорогу
мне сил - к тебе дойти.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Ты навсегда остался молодым,
мой милый сын, мой мир, моя опора!
А я старею...
                    слёзно,
                               скорбно,
                                             скоро.
И волос стал давным-давно седым.

И взгляд не заискрился ни на миг
ни радостно,
                   ни праздно,
                                ни счастливо.
Всё также одиноко, сиротливо
срывает ветер заунывный крик.

Куда бежать? Где встретится с тобой?
Сейчас,
               сиюминутно,
                                 и навечно!
Пусть эта жизнь земная скоротечна,
зато, сынок, мы связаны судьбой.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Прижаться бы к тебе не на картинке,
А в тишине реальности земной.
Но, в память мне остались только снимки
и нудный век, что доживать одной.

Прости сынок...Так хочется обняться!
Душа устала плакать и кровить.
Но, мне дано с судьбой своей смиряться
и в шелесте листвы твой вздох ловить.

Прислушиваться к шороху ночному,
с тобою сны, сынок, запоминать.
А все могло случиться по-иному...
Но...на Земле...без сына...плачет мать.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Когда-то, не на этом свете,
сплетемся мы с тобой руками
и праздник нам за облаками
сыграет ангел на рассвете.

Ты засмеёшься, я заплачу,-
и всё от радости, конечно.
Сыночек - мой дружок сердечный,
я без тебя так мало значу.

Я без тебя так мало знаю.
Горит душа и, плачут свечи.
Я жду с тобой, родной мой, встречи!
И крепко-крепко обнимаю.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Скоро обнимемся! Скоро
в вечности будем летать,
жить на волшебных просторах,
чувства, как души, сплетать.

Будем! Ты слышишь? Мы будем
жить в окруженьи чудес!
Связаны милостью судеб,
спаяны волей небес.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Отпусти меня, ночь, к нему-
к сыночке моему.
Ты же все знаешь, ночь.
Можешь и мне помочь.

Только открой же дверь
в мир, где он жив теперь,
дай мне взглянуть на миг,
снова запомнив лик.

Дай же его обнять,
память не растерять,
плакать и говорить-
как я могу любить.

Мне б повиниться вновь,
сердце разбито в кровь.
Ты же всё знаешь, ночь.
Что ж не спешишь помочь?

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Холод в квартире. Холод.
Властвует тишина.
Ты был еще так молод.
Выстрадал ты сполна.

Я не смогла облегчить
муки твои, сынок.
Снова спустился вечер,
в сердце воткнул клинок.

Ты обними, родимый,
маму свою скорей.
Ласковый мой, любимый,
сердце ее согрей!

Высуши слезы, милый!
Нет им конца и дна...
Вечер такой постылый,
вечером я одна

Все по тебе скучаю,
всё о тебе пою.
Выстлан мой путь свечами
в райскую жизнь твою.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Кричу в небеса: Привет,
Антошечка, мой сыночек!"
"Вчера" ты ушел в рассвет,
а сколько меж нами строчек.

А сколько меж нами дней,
дорог и ночных фантазий.
Ты влился в парад огней,
а я в череду эвтаназий.

Седьмой уж пошел годок.
Как много. И, все-же, мало.
Какой же земной мне срок
судьба моя наколдовала?

"Вчера" растянулось на век,
на мой век, на одинокий...
Из жизни ушел человек-
смеющийся, кареокий.

Сегодня еще больней,
осмыслить невыносимо:
не в жизни земной, не в ней
искать мне тебя, любимый.

Суждённое не изменить,
тебя не вернуть, Антошка.
"Вчера" натянулась нить,
к тебе указав дорожку.

Седьмой уж иду годок,
держась за нее, до спазма.
"Вчера" и сегодня - срок,
что душу сжигает плазмой.

Несносные вечера!
Где милость твоя Господня-
последнее ли "вчера",
безумное ли сегодня?

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Лето-не лето, осень-не осень.
Всё поменялось с твоим уходом...
В небе сияет райская просинь-
ты улыбаешься мне с небосвода.

Лист засыпает, колют дождинки.
Все настоящее в прошлом осталось...
Время с ресниц собирает слезинки-
плату взимая за каждую малость.

Время жестоко, неумолимо,
сбор по налогам проводит успешно...
В небе высоком мальчик любимый,
мальчик родной улыбается нежно.

Что же мне делать? Плакать, смеяться?-
Он отработал счастливую долю...
Может, ему так легко просыпаться,
жадно вдыхая небесную волю!

Значит, смеяться. Но, я не умею.
Я разучилась в разлуке с сыночком.
Не понимаю веселья и...тлею.
И...умираю...за ним...одиночкой.

Годы - не годы, а быстрые птицы,
только вспорхнули и, тут же исчезли...
Тихо слезинка упала с ресницы,
тихо застыла на Боговом жезле.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Не спи, мой малыш! Не спи!
За мной, я прошу, наблюдай!
Ты райским Светом слепи!
О нашей встрече мечтай!

Ты будь навсегда со мной!
Ласкай крылом с высоты!
Единственный и...неземной,
сажай и расти цветы!

По ним отыщу я путь,
что ты для меня прошел.
Ты только, любимый, будь!
Ты будь навсегда! Хорошо?

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

На Земле на этой
больше нет тебя.
Ты ушел с рассветом...
Память теребя,
Вновь кружат листочки,
словно мотыльки.
И рисуют строчки
слёзы...от тоски.

Нависают тени,
спаянные мглой.
Где ты, милый гений?
Приходи за мной.
Веришь ли, устала
без твоей любви.
Прыгну с пьедестала-
разобьюсь...лови!

Ты поймаешь, знаю,
улыбнешься вновь.
И меня спасая,
мне отдашь любовь,
что в снега согреет,
в осень - сбережет...
Не расстанусь с нею,
только...в сердце жжет.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я тебя люблю,
                     я к тебе иду.
Изболелась вся по пути душа.
Хорошо во сне,
                   хорошо в бреду,
хорошо, сынок, мне тобой дышать!

Полной грудью вдох,
                     воздух сказочный,
словно дождь прошелся прохладою.
На Земле, сынок,
                  график масочный-
и не видно лиц, и не радуют.

На Земле, сынок,
                    мне роднА беда,
умываюсь ей, в нее кутаюсь.
Не страшны, родной,
                       ветры-холода,
только...от тоски в грезах путаюсь.

Разбуди меня,
                    проводи до трав,
что мечтами в душу склоняются.
Ты всегда, мой Ангел,
                      и светл и прав!
И везде... с тобой... мир меняется!

Успокой меня!
                   Мою душеньку
приведи на алтарь, пречистою.
Буду каяться,
                  буду слушать я,
ноты праведные, да лучистые.

Обниму тебя,
               растворюсь в тебе!
И падет печаль с той дорогою,
что страданьями
                     по моей судьбе,
лентой черною, мглой убогою.

Рассмеюсь тогда,
                развернусь, легка!
Да во Свет... с тобой... с чистой совестью.
Уходи беда,
                   распадись тоска!
Стань печаль моя невесомостью!

Я люблю тебя,
                    я к тебе иду,
Так соскучилась я, Антошечка!
Хорошо во сне,
                     хорошо в бреду,
хорошо с тобой, моя крошечка!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Перескажу тебе снова
каждое свое слово-
как я тогда кричала,
плакала и звала…
Знаешь, а жизнь сначала
я начинать не стала,
я в тот рассвет с тобою
тоже ведь умерла.

Знаешь, а мне так больно,
так бесконечно больно-
словно иголки в сердце
каждый втыкает день…
Стоны мои невольно
камнем краеугольным
бьют, не дают стерпеться,
смысл превращая в тень.

Знаешь, а мне так страшно
знать, что уже не важно
жить на Земле на темной,
видеть дела из тьмы.
Все здесь теперь продажно…
Мне бы к тебе, однажды,
птицей, такой огромной,
где-то, в конце зимы.

Знаешь?... Ты все ведь знаешь
(в вечности обитаешь)-
как я тогда кричала,
плакала и звала…
Ты мне вину прощаешь,
нежностью обнимаешь,
у твоего причала
словно бы ожила.

Словно бы одолела
плен из земного тела,
только скучаю очень,
падаю от беды.
Я бы к тебе летела,
я бы с тобой хотела
в скорби поставить точку,
чтобы цвели сады.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Я побегу за небом!
Там много, много Ангелов!
Они играют снегом
из белой пены облаков.
Они смеются звонко,
и далеко их слышен смех.
Мальчишки и девчонки-
мне радостно за них за всех.

Они - такие нежные,
красивые и светлые,
счастливо-безмятежные,
на злобу не ответные.
Они - такие славные,
веселые, игривые,
для Бога-Света главные
души своей мотивами.

Они - такие юные,
но мудрые и сильные,
с любовью многострунною,
и с добротой обильною.
Такие безграничные
в примерах и стремлениях,
и Ангелы отличные,
и  праведные Гении.

И я бегу за небом,
чтоб видеть их и слушать.
О, мне бы...только...мне бы
сыночка встретить душу.
Он Светом Там  хранимый
средь Ангелов достойных-
мой сыночка любимый,
смиренный и спокойный.

(Людмила Гапоник. Памяти сына всегда)

***

Ну, вот, она - седьмая дата -
так больно-больно в душу бьет.
Прости, сынок, я виновата...
А небо синь в речушку льет,

А листья золотом прошиты,
но... листопад уже другой...
И все деньки слезами смыты,
как скалы бурною рекой.

Уже не светит солнце бойко,
и не дивят собой дожди...
Сменилась летняя настройка
на вечно слышимое:"Жди!"

Ты жди меня, сыночек милый,
во Свете том, что наяву!
Семь долгих лет теряю силы
и лишь надеждою живу.

Семь долгих лет - как это много.
Как мало, чтоб найти тебя.
Иду  безвременной дорогой,
мечтая, веря и любя.

И снова памятные даты
слоятся болью по судьбе.
Прости, сынок, я виновата...
Но...жизнь моя - в  одном тебе!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Стихами считаю годы,
годами в беду не верю.
Во Свет уходил ты гордо,
закрыв за собою двери.

Во Свет улетал ты спешно
с Земли, фасованной пылью.
И видела я, мой нежный,
сильные твои крылья.

Сухие глаза, до боли,
что плакать не стало силы...
Ты волен, сынок, ты волен!
Такой молодой, красивый!

Такой...совершенный Гений,
принявший пучину знаний
без страхов и сожалений,
сомнений и оправданий.

Семь лет без тебя...с тобою
секундами...беспрестанно,
моим неземным героем,
ушедшим из жизни рано.

Моим непомерным счастьем,
великим, бессменным, гордым...
В твоей занебесной власти
жизнь вечна, легки аккорды.

А я со стихами в дружбе,
считаю свои денёчки.
У жизни-беды на службе
слагаю, как годы, строчки.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Мне сентябрь принес беду,
я по осени с ней бреду,
проклиная и не любя...
В сентябре снова нет тебя.

Приближаются страшные дни,
хоть гони их, хоть не гони,
обессилела  я в пути...
Далеко ли еще идти?

Мне б сбежать от них навсегда,
отравила меня беда
в сентябре, в рыжий тот листопад...
Мне тебя не вернуть назад.

Не дари мне, сентябрь, цветы,
снова рушу свои мосты,
пламя рыжее жжет в груди...
Мой сыночек, приди! Приди!

Не кружи золотой листвой
ты, сентябрь, над моей головой.
Я не верю в твою красу...
Я венок на погост несу.

Опускаюсь без сил на плиту-
схоронила я здесь мечту.
Слезы, словно осенний дождь...
Мне бы знать, что меня ты ждешь.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Его неземной лик
в небе осеннем возник -
Ангел с небесного Царства,
смело поправший мытарства,
в синем пространстве купался,
весело мне улыбался.

Слезы-росинки  мои собирал
в бусы - на шею себе одевал,
бликами ясными бусы играли,
лучики Света в ладони кидали,
грели сердечко - скорби комочек...
В небе осеннем смеялся сыночек.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я рассказала бы тебе о многом,
но, не могу, сынок, болит душа.
Так тяжела к тебе моя дорога,
иду по ней сквозь слезы, чуть дыша.

Ты нес по жизни Свет в бесценном слоге,
любовь, надежду, веру восхвалял.
Так почему за мной бегут бульдоги,
которым ты прощение являл?

Бьют по рукам, кусаются, грызутся,
покойником крестят тебя в миру,
и злятся, и наглеют, и трясутся,
и ждут, когда, сыночек, я умру.

Чтоб навалиться скопом на могилу
и выть от удовольствия гуртом.
И все, что я лелеяла, любила
назвать в тебе "покойником" потом.

Как, расскажи ты мне, смириться с этим?
Как затащить в тюрьму живую боль?
На всей на этой лающей планете
вы, Ангелы, свою отжили роль.

Уже не вижу ангельского Света,
все больше тьмы от спаянности зла.
Зачем мне эти гадкие сюжеты?
Ведь я с тобой так счастлива была!

Уйти бы прочь, да счет не отпускает,
все множит мне ничтожные года,
все штрафы долговые начисляет,
за ту любовь, что в вечности всегда.

В земном меня давно ничто не держит,
одна лишь боль впивается и рвет.
И вой гиен по боли болью режет,
с оскалом наглым сквозь запреты прет.

Бороться с ним мне нет совсем охоты,
они лишь только сменят тьму на тьму,
Но хочется спросить:"Эй, маска, кто ты?
Что надо здесь тебе? Я не пойму.

Тебя, что, звали? Может быть, задели?
А, может, нимб железный мозг сдавил?"
Вдруг, все обиды мигом улетели,
мне сын с высот спокойно говорил:

-Любимая, хорошая, родная,
ты помнишь, я тебя всегда учил?-
"Всё ветер смёл, что пёс трусливый лаял."
"На грязном языке типун вскочил."

"Плохое слово  плохо обернется."
"Коль беден мозг, то пустошь впереди."
"Плохое за плохим дорогой вьется."
"Бог видит все. Ты мимо зла иди."

Сыночку отвечала, тихо плача:
- Я устою! Ты только поддержи.
Я успокоюсь. Рядом ты и, значит,
мне не страшны пороки зла и лжи.

Я все стерплю. Мой мир с тобою вечен,
твои дела достойны лучших слов!
Покойник тот, кто тут бесчеловечен.
Ты ж заслужил делами божий кров!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Уходят поэты
в любимую осень,
в духовность одеты,
признаний не просят.

В поступках галантны,
не ждут постоянства-
уходят таланты
в осеннем убранстве.

На вечных страницах
сияют их слоги,
красивые лица
не знают тревоги.

Великие души
сияют рассветом,
приветствием руша
замшелость планеты.

Осенние ветры
разносят их чувства...
Не просят советов,
не ищут сочувствий.

Уходят во злате,
в красе листопада...
Читаешь во взгляде:
"презрений не надо"

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

И снова сентябрь. На вечном исходе.
И память по краскам сентябрьским бродит.
Меня убивает. А, может, спасает...
Осенний пожар в сердце не угасает.

Иллюзия-осень. Из дыма и фальши.
Красой ублажает. А дальше? - А дальше...
Семь лет зимованья в каморке из боли.
Какие-то скудные, вялые роли.

Пора листопада. Разброс декораций.
Сентябрь опять ждет похвальных оваций.
Но, листья понуры. Заброшены ложи...
Семь лет друг на друга, как братья, похожи.

Сценарий  оборван. И нет продолженья.
У осени рыжей свои достиженья-
Она разлучает родных и любимых...
Семь лет...ужасающе непостижимых.

Сентябрь на исходе. Пожаром кружится.
На скверы, аллеи  и парки ложится.
В искусстве своем, как всегда, виртуозен...
Фальшивая осень. Иллюзия - осень.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)


***

Здравствуй, мальчишка милый!
В гости к тебе пришла...
Осень. Земля остыла.
Нет больше в ней тепла.

Как ты, любимый, светлый?
Памяти жгу свечу...
Славный сынок, заветный,
имя твое шепчу.

Время сметает годы,
дни превращает в прах...
Крылья под небосводом
реют... в семи ветрах.

Слышу их шорох! Слышу
вздох за своей спиной...
Холодом осень дышит.
Холодно ей со мной.

Тихо слова роняю
на белоснежье плит...
Ангела поминаю,
что на Земле убит.

Верою сердце живо.
Горем оно мертво...
Памятью заслужила
Ангела божество.

Здравствуй, мальчишка нежный!
Вздох твой родной ловлю.
Праведный, безмятежный,
очень тебя люблю!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Я приду к тебе скоро-
в безымянный рассвет
в удивительный город,
которого нет.
Белоснежные крыши
из каймы облаков...
Я приду и услышу
дыханье веков.

И обнимешь ты плечи,
что стыли годами...
Поминальные свечи
сгорят между нами.
Отогреюсь в объятьях
любимого сына...
И услышу опять я:
"Никогда не покину!"

Я приду к тебе скоро
по лестнице лет
в изумительный город,
которого нет.
За тяжелой судьбою
будут счастья дожди...
Я останусь с тобою,
только ты меня жди.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Хороводили рыжие листья,
провожали мальчишку в мир Света...
Смерть земная не знает амнистий.
В жизни вечной прекрасны рассветы!

В жизни вечной небесные своды
наполняют энергией души...
Там мальчишка, достойный свободы!
Суждено мне его только слушать.

Он воспел свою тяжкую долю,
да познал жизни праведной цену.
И теперь устремился на волю,
на, судьбою дарованной, сцену.

Он слагает мне песню и прозу.
Листопадом щекочет ресницы.
Плачу осенью... Метаморфоза...
Шлю к нему журавлей вереницы.

Время листьев сожженных истлело,
умирают цветные  сюжеты...
Только мальчик мой-Ангел мой белый,
в жизни вечной остался поэтом.

Хороводят осенние листья,
кружат в них запоздалые фразы.
И рисует волшебною кистью
снегопад чувств прекрасных алмазы.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Сентябрьская манна
на яркие краски
владеет обманом
обещанной сказки...
Глаза ослепляют
осенние зори,
а сердце страдает
и плачет от горя.

А сердце разбито.
Стекающей кровью
дорога умыта
к родному надгробью...
Душою болящей
приникну к овалу,
он там-настоящий,
но...этого мало!

И вновь понимаешь
(ознобом по коже)-
погост обнимаешь,
а сына не можешь...
Кружатся листочки
осеннею пыткой
и, падают строчки
слезами на плитку.

Кричишь или воешь
печально-протяжно:
души не откроешь,
а, впрочем, не важно...
И снова прижмешься
к родному овалу,
ему улыбнешься,
но...этого мало!

Теряются силы
от плача и боли,
стоишь у могилы
без маски и роли...
Впечатаны фразы
сентябрьским туманом,
осенние стразы
дождливо обманны.

Прощаешься с ликом
до завтрашней встречи,
в отчаянье диком
опущены плечи...
Осенней утратой,
вдруг, горе поймало,
тобою богата,
но...этого мало!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Снова осень и...мука,
снова слезы и звезды-
круговая порука
и жестокое "поздно".

Осень, спрячь мою душу
от утрат и обмана,
раны все, что наружу,
забинтуй мглой тумана.

Густотой листопада
постели мне дорогу
в мир осеннего сада,
где сыночек у бога.

Проливными дождями
смой кровавые струи,
мир, что лег между нами,
безвозвратно даруй мне.

Излечи от печали
долгожданною встречей...
Мой сыночек причалил
в пункт итоговый: "вечен!"

Я за ним...по следочкам,
по словам и цитатам,
по стихам и по строчкам,
да по числам и датам...

Все за ним устремляюсь,
по надеждам и грезам.
Только...осень. Теряюсь.
Снова мука и слезы.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

В моей квартире поселилось горе
и душу мне неумолимо рвет,
то согласится, то опять заспорит,
то замолчит, заплачет, заорет.

Не понимаю я его пристрастий,
несет меня по скорбной мостовой,
я забываю, что такое счастье,
не помню я, что родилась живой.

Но, помню я, с какой могучей силой
летят каменья в душу, больно бьют
и, что терпеть уже невыносимо
в моем мирке разрушенный уют.

Ободраны отчаянием стены,
обрушены печалью потолки...
Ушел сынок и...нет ему замены!
Его шаги последние легки.

Его дыханье мерно затихало,
за мною шло во след небытиё,
чреда мгновений била и ласкала,
и все вонзало в душу остриё.

А я в печали мертвенной молчала,
рыдая, где-то, в глубине души...
Сынок стоял у самого начала,
но гибла я - невольница тиши.

В моей квартире прописалось горе,
мне от него до тризны не уйти...
Осиротевшим звукам эхо вторит
и в небеса,прочь от тоски, летит.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Когда ты уходил, слезы не проронила,
безвольна и больна - была тиха, как ночь.
Не понимала, что... сыночка хоронила,
что из души моей жизнь уходила прочь.

Не узнавала лиц, пугалась ленты черной,
померк уставший взгляд, душа лишилась сил.
Я шла за гробом вслед по тропке золоченной,
сентябрьский ветерок уныло голосил.

Остановился ход у этой ямы-бездны,
ты уходил навек во прах и в небеса.
Последний скорбный штрих - и я с тобой исчезла,
но, не стекла, прости, с ресниц моих слеза.

Как-будто, не со мной произошла утрата,
как-будто, не тебя скрывали в толще лет.
Прости меня, сынок, я очень виновата:
все думала - живем, а нас с тобою нет.

Осталась только тень, маячащая в мире,
а с ней - немая скорбь и смертная печаль.
Еще безумный крик витает по квартире,
и в память о тебе горит любви свеча...

Была тиха, как ночь. Но... со звериной болью
металась между стен, не сдерживая вой.
И в сердце день за днем вины вонзала колья,
не смея пережить уход, сыночек, твой.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Я молюсь на тебя, мой особенный сын,
мой, так рано ушедший из жизни, ребенок.
Я тянусь за сиянием звездных лучин,
слыша смех твой, что снова прекрасен и звонок.

Ты, наверное, Там, среди верных  друзей,
отдыхаешь душой на вселенском просторе.
Твой восторг мирозданьем и вечностью сей
слышу я сквозь печаль, сквозь разлуку и горе.

И никто у меня не отнимет твой лик,
даже если и память устанет трудиться...
Предо мной снова Ангел небесный возник
и смеется - как ты, и как ты - веселится.

Только жалко - обнять мне его не дано-
дымкой белой скользит с  мановением ветра.
Но, я чувствую, слышишь, сынок? - Всеравно,
твоею вечной любовью надежно согрета.

Твои ручки родные целую...во сне,
пусть во сне, разве выбор нам дан в этой жизни?
Ты, как ласковый котик, прижался ко мне
и читаешь мои беспросветные мысли.

Я так много хотела тебе рассказать,
но, опять от волненья не вымолвить слова,
по щеке одиноко скатилась слеза...
Без тебя мое сердце  стучать не готово.

Но, стучит...так предательски! - Не остановишь,
и опять я твой образ руками ловлю.
Что ты, жизнь не проходишь, все стынешь и стонешь?-
Без того, кого так незабвенно люблю.

На кого все молюсь, все зову и лелею,
как же поздно...как поздно...и не изменить.
Без тебя, мой особенный, жить не умею,
между нами легла неразрывная нить.

Ты прости за ошибки, сыночек родимый,
я ведь знала, что трудно их будет нести.
Мой единственный, нежный, прекрасный, любимый,
самый лучший на свете, меня навести.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Одинокий вечер
зажигает свечи...
Боль свою, сыночек, не остановлю.
Где-то, в мире дальнем
я твое дыханье
ощущаю, милый. И его ловлю.

Где-то, безмятежно
ты живешь, мой нежный...
Может, навещаешь, только я всё жду:
станет сон мой былью,
взмах услышу крыльев-
прилетишь за мною, отведешь беду.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Как много снега намело на твой погост.
Смахну с овала бережно его рукой...
А мне б за здравие твое сказать бы тост.
Но слезы льются вновь и вновь, за упокой.

Теперь все дальше друг от друга мы в земном.
Нас разлучил осенне-рыжий хоровод...
Сошла б с ума, когда б не знала об одном:
что ближе в вечном мы с тобой, за годом год.

Люблю тебя, мой самый важный человек.
И та любовь к тебе, родной, незаменима.
Здесь каждый день в разлуке тянется, как век.
И гаснет ночь, как век - мучительно, незримо.

Пушистый снег скользнул слезою по щеке.
Исчезли: время, мысли и пространство.
И вот моя рука лежит в твоей руке,
как вечный знак Вселенной постоянства.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

А Белый Ангел махнул крылом.
Душа отозвалась:"Сынок!"
Он здесь! Он рядом! Стоит за окном,
где с ветки упал снежок.

Он смотрит нежно в твои глаза
и нежность на сердце льет.
А ты не видишь, и лишь слеза
с ресницы росой скользнет.

А ты не слышишь его слова,
да, он их при жизни сказал.
Еще годок и еще глава-
где ты спешишь на вокзал.

Его дыханье, его шаги
не знаешь с тех самых пор...
В твоем мирке ни тепла, ни зги,
и только судьбы укор.

В твоей душе одинокий стон-
запрятался глубоко.
Но Белый Ангел махнул крылом,
и стало тебе легко.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Снежок убаюкал землю,
уснули родные погосты.
А скорби мои не дремлют
и вечности пишут тосты.

А слезы мои не мерзнут,
лишь в душу...капелью...Больно.
Просторы зимы серьезны,
в них Ангелы Света вОльны.

А грусти мои не тают,
ледышками...по сердечку.
Зима...все пути заметает
к любимому человечку.

И снова за строчкой строчка,
снежинками...по овалу...
Следы все ведут к сыночку,
которого миловала.

Которому пела песни
и сказочки говорила...
Зачем мы теперь не вместе?
Зачем всё теперь уныло?

Снежок, как сыночек, нежный,
заботливо кроет землю.
Уснул горизонт безбрежный...
Лишь скорби мои не дремлют.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Снег заметает чьи-то следы
в волшебной, ночной тиши -
это, сыночек, идешь рядом ты,
спутник моей души.

Ты прикрываешь меня крылом
ангельским от ветров.
А я все плачу о том, былом,
где наш семейный кров.

А мне вернуть бы года. Куда
торопятся всё, спешат?
Но ты бережешь меня всегда,
родная моя душа.

Вдруг, оглянусь - и опять следы
на белоснежье дорог.
А это рядом со мною ты,
и рядом с тобою бог.

И Свет его украшает снег,
ступаю в волшебный край.
Пусть снова спешит за веком век,
а мы покоряем Рай.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Я его обнимала одинокой душой,
с ним бесслёзно прощалась, в сердце прятала муки.
Мне зима подарила сына - счастье большое,
листопадная осень - горький привкус разлуки.

Пригорюнился тополь, лист на землю бросая,
словно пламенем рыжим обжигая дороги.
И иду я по листьям, как по углям, босая,
меж крестов и погостов молчаливых и строгих.

Среди них мой сыночек жизнь земную оставил,
белым Ангелом зимним взвился в нежную высь.
И живет там без боли, без навязанных правил,
иногда навещает и шепчет:"Держись!"

"Как держаться, сынок, если смысла не стало,
и любимых ладошек больше мне не сжимать?"
На упавший снежок опустилась устало
и заплакала горько я - скорбящая мать.

По студеному полю, да по снежным торосам
мне, ослабшей, босой всё идти и идти,
то к огню привыкая, то к лютым морозам...
Только к сыну, вперед, не сбиваясь в пути.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Самое страшное слово «жил»...
Жил веселый мальчишка.
Он рисовать и петь любил,
дружить с интересной книжкой.

Он книжки берег, как ценный клад,
и к ним относился нежно.
Они отвечали ему стократ
любовью своей безбрежной

Они говорили ему о том,
что мир этот так чудесен,
что тёпл и заботлив родимый дом-
из рифм и любимых песен.

Что надо терпеть и побеждать
все боли и испытанья,
и никого не осуждать
в дороге, хоть и не дальней.

Что, где-то, за тридевять земель,
небесное царство правит.
«Оно навсегда! Только ты сумей
в его искупаться славе!»

А он все читал и всех любил,
и мир познавал мгновенно.
Самое страшное слово «жил»...
Живёт мой сынок, непременно!

Живёт, покоряя еще миры,
где дух его волей дышит.
И хоть на Земле — конец игры,
но мама сыночка слышит.

А мама сыночка боготворит!
Недели, часы, минуты
о нем, об одном, она говорит,
памятью мир окутав.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Так хочется, чтоб эти глазки жили,
чтоб этот смех не знал о тишине,
чтобы сердечки детские любили
и счастьем наполнялись в каждом дне.

Так хочется, чтоб губки заалели,
шепнули маме:"Лучшая моя!"
и песню жизни и любви напели...
И снова крепкой стала бы семья.

Так хочется, чтобы ладошки нежно
касались снова маминой щеки.
И на душе - когда-то, безмятежной,
опять мотивы стали бы легки.

Так хочется обнять тебя, сыночек,
прижать к груди, застыв в желанном сне,
и вместо зимних, опустевших ночек,
мечтать о нашей будущей весне.

Так хочется вернуть обратно время
в ту жизнь, когда не знали о беде,
и снова... на коня, да ногу в стремя...
Но, нет тебя, сыночек мой, нигде...

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Обнять тебя, слышать биение сердца,
и рук своих долго не разнимать!
В тепло окунуться твое и согреться
мечтает, сыночек, несчастная мать.

Дыханье словить и... самой надышаться
мгновением счастья — быть рядом с тобой,
по полю желаний, смеясь, пробежаться,
паря над жестокою этой судьбой.

Тебя не отдать никаким расстояньям,
не знать, сколько слез проливают в тоске,
жить, радуясь каждому дню мирозданья,
писать твое имя на теплом песке.

Смеяться с тобой над невинною шуткой,
не знать той дороги на тихий погост,
и вновь дорожить каждой нашей минуткой,
и праздники ждать, и придумывать тост.

Смотреть, как снежинки веселые кружат,
а после пройти по весенним садам,
по летним дубравам, босыми по лужам,
в осенний словарь написать: «Не отдам!»

Обнять тебя, милый, не ведая плача,
вдохнуть твою нежность на много веков.
И свято поверить, сыночек, в удачу,
что вместе мы будем в раю облаков.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Снежинка нежно коснулась руки-
прикосновение сына.
И, хоть, мы с ним сейчас далеки,
и я без него стыну,

Но знаю - он не покинет меня,
мой воин, мой Ангел Света.
И мне без него ни ночи, ни дня,
ни сказки, и ни рассвета.

Давно снегопад на душе кружИт,
разлука бедою стынет.
А он Там счастлив, и он Там жив,
вовеки веков, отныне!

Приходит ко мне - велик и смел,
могуч, справедлив и...вечен!
И хоть у него Там много дел -
для мамы находит встречу...

Снежинкой, дождинкой ли, бликом луча,
иль словом, пришедшим Свыше.
Горит по нему моя свеча,
хоть он из земного вышел.

Он светл, талантлив, умен и мудр
при жизни земной и вне!
Встаю с любовью к нему я утром,
несу ее в каждом дне.

С любовью к сыну я засыпаю,
во сне отдаю ему-
любимому самому в центре Рая,
Антошечке моему!

Снежинка коснулась руки, и смехом
звенит поднебесная даль.
Сыночек, мой Ангел, далеким эхом
мою прогоняет печаль.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Наша летопись земная
оборвалась, невзначай.
Я бреду. Куда? - Не знаю.
Распадаюсь  на печаль.

Нынче слезная погода,
за слезой не видно свет.
Все дождливей, год от года,
что сыночка рядом нет.

Где ты, Солнышко родное?
Блики шлешь издалека.
Скинул тяжкое земное,
взмыв душою в облака.

Не догнать, не дотянуться,
больно, слезно без тебя.
От беды осталась гнуться
я, безудержно любя.

Ходит - бродит боль утраты,
солона от слезных рек.
Ты прости, я виновата,
мой любимый человек.

Я с тобою умирала,
но восстал за смертью ты,
Ангел моего начала,
ясный Свет моей мечты.

Мой сыночек милый, каюсь.
Хоть разбитою кажусь,
но тобою восхищаюсь,
но тобою я горжусь!

Нашу летопись лелея,
сохранив  ее от туч,
стал душою ты  сильнее,
духом стал втройне могуч.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)