К данному тексту я не хочу давать никаких пояснений. Пусть каждый читатель сделает свои выводы, в меру своего понимания окружающей его действительности.
С загробным миром, наяву, встречается не каждый.
Меня товарищ старый как-то в тайну посвятил,
О том, как в череде бессонниц, выпавших однажды,
Его, в одну из тех ночей, дух деда посетил.
Дед бравым был фронтовиком: сражался в Сталинграде,
Под Курском фрицев крепко бил на огненной дуге,
Не раз за долгую войну представлен был к награде;
По слухам, с Рокоссовским на короткой был ноге.
Ушёл из жизни старый воин в годы перестройки –
Не вынес он такого унижения страны –
А тут, вдруг, внук ушёл в запой, – на бирже год постой-ка –
И дед ему явился в спальне, злее сатаны.
Пройдясь по поводу властей и мудрой их заботы –
Здесь, к слову будет сказано, он слов не выбирал –
Обрушил гнев свой на потомка, пьющего с субботы:
Уже четверг стоял, а внук, как есть – не просыхал.
– Что, водкой лечишь гордость уязвлённую, засранец;
В бутылке ищешь правду, кою пачкал почём зря –
Героя корчил из себя, восторженный поганец,
Когда по пятьдесят восьмой не гнали в лагеря!
Рабочий класс элитой был; сейчас он – плебс презренный:
Канючит свою пайку у пройдох и у менял.
О чём ты думал, идиот, когда так вдохновенно,
Страну свою на жвачку и на джинсы променял?
Свободы захотел, дебил? Ну, вот тебе свобода:
Свобода от всего, что было даром для тебя,
Твоей семьи, твоих друзей – ну, в общем, для народа,
Который сбрендил, возомнив вершителем себя.
Теперь ты платишь за здоровье и образование,
Как проститутка продаёшь хозяевам свой труд…
Ты проиграл, балбес, в дерьмо ушло твоё дерзание,
Под вой ликующей толпы и праздничный салют.
Давись фиктивной колбасой, любуйся гей-парадом,
Служи источником дохода псевдо-докторам.
Снимай штаны и удивляй прохожих голым задом –
Сейчас искусством называют откровенный срам.
Я не эстет и не смущаюсь видом голой жопы,
Испачкавшей театр, прессу и киноэкран;
Смутишь ли этим тех, кто видел из своих окопов,
Как на Москву, гремя бронёю, пёр Гудериан.
Прощай, … я понимаю, что нотации приелись,
Не обижайся на меня за форменный разнос –
Хоть из всего того, что мне так высказать хотелось,
Я до тебя, внучок, и сотой доли не донёс.
Ну, и когда – когда ни будь – ты на мою могилку
Придёшь, вдруг, деда помянуть – не напивайся в хлам!
Ты, уходя, на холмике моём оставь бутылку,
А в ней, для полноты души, наркомовских сто грамм. –
17.09.18 уч-к Кулюкли.