Город разговаривает бликами - от колыханья воды - на каменных стенах набережных; разговаривает шелестом листвы и тихими колокольцами поздних троллейбусов - металлические цепочки звенящими шлейфами волочатся за ними, бесшумниками, по асфальту, обозначая их электрическое присутствие. Город разговаривает резкими внезапными гудками поездов метро и электричек, завываньем сирен экстренных служб, музоном из кафе, клубов и проносящихся (или стоящих в непробиваемых пробках) легковушек. Город разговаривает световыми табло и афишами, ко(н)довым двухтактным "стойте - идите" светофоров и филигранными фугами фасадных колонн... Город всегда говорит с тобой, нужно лишь научиться понимать его язык. Пока он рассказывает тебе свои величественные и трогательные истории, ты никогда не будешь одинок. Когда ты возвращаешься к нему после долгой разлуки, он прямо с вокзала принимает тебя в объятья, укрывает своим пёстрым, сотканным из сотен тысяч жизней плащом. И ты чувствуешь мягкую, успокаивающую мощь Твоего Города. Ты - в нём. Ты - защищён.
Но и он не всесилен. Он замолкает, когда его начинают бессмысленно мучать - дробить его кости, сдирать с него кожу, выворачивать внутренности...
Тогда его молчание исходит воплем и воем,тогда он, вставший на дыбы мегаполис, обезумев, набрасывается на своих людей, не различая правых и виноватых, уничтожая всех, кто не смог, не успел убежать от катастрофы. Он буйствует, а устав, замирает, скорчившись, оглохнув от собственного крика, ужаснувшись содеянному - и с ним, и им самим.
Но трупы жителей и зданий быстро куда-то исчезают, новые дома вырастают из пустоты, новые человеки щекочут подошвами башмаков его новые улицы. Проходят недели, месяцы и вновь от великих толп пестрит и рябит в глазах, а в тихих заводях переулков вновь шелестит листва, чуть поредевшая, быть может, - и на гранитных откосах набережных, на арках и быках мостов вновь начинают свою бесконечную игру дивные, дивные блики.
Это твой город - в болезни и здравии, в горе и в радости, в отчаянье и надежде, в погоне за мечтой и в тихой филистерской дрёме, пока смерть в образе чугунной шар-бабы не разлучит вас.
- Город, погоди, я не слышу, что ты мне говоришь, здесь слишком шумно. Что? - Да. Я тоже люблю тебя.
---------------
Илл. авт. в коллаб. с нейросетью Kandinsky 2.1