Все, жадно любящие цветы – погибли.
И солнца тёплых лучей не достигли.
Это пугает всех: что было тогда - мертво.
Спасите меня, печалью звеня!
Оплакать меня,- нет уже никого.
Ещё не покрыта снегом, в круглых пятнах трава:
Два островка всё так же нежатся на реке;
И ведь, казалось, жива навсегда, налегке –
Сначала мой, а после чей-то взгляд,
На яркий ослепительный наряд,
Поспешно любящий, запутанно кружащий
В волшебном танце эльфов и наяд.
А в это время и туман, как шёлк,
Из сожалений, не повсюду спас,
Но я был рад за нас, обоих, но ушёл.
Не знаешь ты, кого влекла воздушная струя,
Судьба дала тебе от ветра нежность,
Огромных крыльев лёгкую небрежность,
Но всё же, ничего не сделал я.
И между тем, опять:
Позволил трепетать тебе в Его объятьях Бог,
Позволил побеждать, далече за пределами летать
И забирать последний незаметный вздох!
Ах, знаю, как крепки, против тебя крючки -
И жизни вопреки - из сновидений хрупкие мечты;
Росла трава, а мысли зрели в срок.
Три запаха принёс мне ветерок
От стеблей, где жемчужные цветы!
Потом, когда свело отчаянье в тоске,
Полоской на щеке,
Так безрассудно кверху вознесло,
Коснулось краской мягкою крыло!
Понятно было - сломано оно!
Мертва, конечно - тело не тепло.
Пусть птицам от того не тяжело.
Грунт грустью навсегда пронизан
Под карнизом.