Когда борьба между соседей за межу
Перерастает в семилетнюю войну,
Искать причину смысла нет - такая жуть
Не помогает даже экскурс в старину.
И не столь важно, то межа или стезя,
Конфликт в разгаре-совершён неверный шаг.
Путь к примирению найти уже нельзя,
Вмешайся только и ты будешь злейший враг!
Накал страстей кипит такой из-за межи,
Что вряд ли Ванга предсказала бы итог,
Идёт сражение за совесть, честь и жизнь,
И каждый прав здесь, несомненно, видит Бог.
Так под Москвой французы пёрли на редут,
И Гитлер, лязгая железом, напирал,
Звучал здесь Сталин, коммунисты, правда, суд,
А кто-то громко «Варшавянку» запевал.
На ширину лопаты подлый враг-сосед
На территорию соседскую проник,
Пусть не украл он из сарая «лисапед»,
Но оскорблён был этим действием мужик.
Пока не точит душу зависти червяк,
Ещё возможно мирно сосуществовать.
Хотя, наверно, человек устроен так,
Что «ищет бури» и желает воевать.
Жил-поживал в селе Кобылово, Ефрем.
Мужик суровый. Малословен. Нелюдим.
Зло и цинично относился он ко всем,
И только ладил с ним весёлый Никодим.
Причина ль этого уступок череда,
Или характер Никодима в жилу был,
При нём Ефрем добрей казался иногда,
В улыбке даже как-то фиксу обнажил.
Но конфронтация случилась на мой взгляд,
Когда из города с семейством шумным всем
Приехал летом к Никодиму в гости брат,
Чем раздражён был окончательно Ефрем.
Любил в трусах он прогуляться на заре
И на владения хозяйский бросить взор,
А тут с утра до ночи хохот во дворе,
И видно всё как на ладони сквозь забор.
Привык по-барски он в покое, тишине,
С женой Маланьей в летней кухне кушать чай,
А тут детишки шутоломные в окне,
Так раздражают, что поди не осерчай.
Нарушен жизни стройный ритм и весь уклад,
И этот брат по слухам судя, не так прост,
То ли завхоз, то ль управдом, то ль депутат,
В сарае спрятался Ефрем, поджавши хвост.
Сидит как крот в норе и мыслит про себя:
-Уедут эти! Ох, тогда я оторвусь!
Я отбивную буду делать из тебя -
От всей души поиздеваюсь, поглумлюсь.
Ох! Как запляшешь у меня ты, Никодим!
Начну бесчинства я свои, пожалуй, с кур,
Потом разделаюсь я с кобелём твоим,
За перегрызенный намедни толстый шнур.
Я каждым действом, каждым актом покажу,
Как мне давалось пребывание гостей,
И, апогеем станет то, что я межу
Перекопаю за ночь и к утру в постель.
Ефрему грезилось - он щиплет кур живых
И Никодиму их бросает веселясь,
И, о! Блаженство! Этот счастья дивный миг!
Последний клык клещами рвёт у кобеля!
Пока злодейством грезил супостат Ефрем,
Нравоучению подвергся Никодим:
- Сосед твой, погляжу я, обнаглел совсем
Ты что же, брат, на цирлах пляшешь перед ним.
Косые взгляды в твою сторону с утра.
Опять Ефрем засеменил, бурча под нос:
- Ты знаешь, брат мой Никодим, уже пора
Цивилизованно решить этот вопрос.
Пока брат брата за бездействие щунял,
Простонародным ярким русским языком,
Ефрем уже, как громовержец бушевал,
Грозил соседу то серпом, то молотком.
И в чём Ефремом обвинён был Никодим?
За что пошёл на всё Кобылово скандал?
За то, что вилы он к забору прислонил,
И на Ефремову бахчу забор упал.
Тут и Маланья в крик: - погиб весь урожай!
Ах, батюшки! На смарку все мои труды!
Вот так, не покладая рук, копай, сажай,
И не скумекаешь откуда ждать беды.
Да, Никодима уж Ефрем к стене припёр,
И то на вилы он, то на забор глядел,
Одно сомнительным казалось, как забор
Пусть даже падая, к бахче ещё летел?
Чтоб это дело не пустить на самотёк
На грушу ночью Никодим влез как паук,
Соседям утром, замышляя дать урок,
С кипучей яростью сломал огромный сук.
А утром на весь двор и крик, и лай:
- Как можешь ты соседом быть, Ефрем?
Уже тайком творишь паскудные дела,
Я растрезвоню о проделках твоих всем.
Пусть над Кобылово недобрая молва
О твоих «подвигах» пойдёт из первых уст,
Пускай узнает наш Кобыловский глава
Всю непристойность твоих мыслей, твоих чувств.
Я даже высказать в глаза не побоюсь,
Злодей, вредитель, супостат и негодяй,
Из-за таких как ты, разрушен был Союз,
Из-за таких, в стране проблем, хоть отбавляй.
Тут Никодимова супруга на порог,
Чтоб о позиции гражданской заявить,
С попыткой дерзкой подвести всему итог,
И негодяю ультиматум объявить.
Как лёгким воздух, на селе скандал, буза,
Как по весне для организма витамин,
Как экстремалу слаще мёда «по газам»,
И обывателю под ёлкой мандарин.
Дебош и драка - это свежих сил прилив,
После дебоша и бесчинств - такой подъём,
Такой бодрящий ощущаешь негатив,
Что остаётся завопить: - мы всех порвём!
В Москве-столице зрелища! Кино! Театр!
На каждой улице хоть отбавляй чудес,
А наш Евпсихий - местный гладиатор,
Против троих ходил с кайлом наперевес.
Но польза распрей и бузы не только в том,
Что поднимается в крови адреналин,
А то, как часто к оскандалившимся в дом
Поочерёдно гармонист идёт Налим.
Сперва, Ефрем ему опишет в сотый раз
О всех злодействах Никодима-подлеца,
А в это время гармонист, прищурив глаз,
Пропустит стопочку-другую, съест мясца.
Потом Налима угощая, Никодим
Во всех нюансах свою душу изольёт,
А гармонист, усевшись важно перед ним,
С большим усердием и кушает, и пьёт.
Народец ушлый не упустит своего,
Худое чуют баянист и тракторист,
Но что, конечно, интереснее всего,
Великолепен пострадавший, как артист.
Да, несомненно, мастерством любых афер
В селе, в деревне и телятница блеснёт,
И очевидно, что Ефрем в ЛДПР,
Как давний член, писать петицию смекнёт.
Не просто будет разбираться - правда ль, блеф?
Могло ль по факту всё описанное быть?
Ведь Никодим как верный член КПРФ,
Успеет тоже на соседа настрочить.
И вот уже неразволошная идёт!
В борьбе за истину включилось столько сил,
Ни день, ни два, не месяц, даже и не год -
В селе Кобылово стоит проблема вил.
Надежда теплилась, что всё сойдёт на нет,
Казалось, даже от борьбы народ устал,
И не плюёт уже сосед соседу вслед,
А тут гляди - кто-то межу перекопал.
20 декабря 2020 год