Дыхание второе обретя,
Лазоревым Парижем вдохновленный
Мой зонтик шербургский провинции Юньнань,
Похож на пса, чьей радостью снесённый
Хозяин на газоне ногу трёт,
Подозревая перелом коленей,
А тот, шагреневой юлы стерев завод,
Лицо мусолит, тянет воротник,
"Пошёл! Достал!", не слыша от любви,
Но в данном случае, беснуясь в высоте,
Мой парасоль в коллекцию Орсе
Намылил паруса, а я в снастях
Его запуталась, взмывая скоростным
Экспрессом, отрываясь от земли.
Он приподнял мои колодки, пятки...Щёгольски
Взметнув волну — пшеничный сноп волос
Растряс печаль, вращаясь борзым псом,
Грозя угрюмым тучам шпагой спиц
Меня крылатою перчаткой вывернул,
И кто кого несёт? — не понимаю!
Бунтовщика воздушного кляня
Ошейник с пальцев сбрасываю я,
Кружится голова от наважденья,
Как будто хмель цветёт в монастыре,
Меняя у послушниц намеренья,
Но воскрешенье было без Марии.
Прохожий прихожанин, стопорись,
В религиозном внемля исступленьи
Полёту оторвавшейся мечты!
Набыченный смешлив день, необычен
Растопленный дождями зимними,
Влекомый Елисейскими полями,
Запруженными разными людьми,
(Терра инкогнита уже давно не та),
Лимонный зонт как призрак-детектив
Остросюжетно пролетая Льежа
Окрестности, меняя курс на галс,
Затормозит... И снова в путь,
А я осталась там же,
Кликбейтным заголовком в декабре
В убористой колонке о пропаже.
Зачем мой зонт так весело сбежал?
Сказал:
- Ищи теперь меня в Париже!
Жаль, не смогла его я удержать,
Китайский шелк весь у куплетов вышел,
А он и вправду разыграл палитру
Сенс-санса в макабрический канкан,
Ворвался, снёс, захлопнулся, утёк.
Теперь муссон его лохмотья лижет,
Не хочет он мне весточку послать.
Разогревая вымытое тело,
Слежу как вещи просят о тепле,
Колючий свитер щурится огнем,
Наушники вибрируют Брассенсом,
Аккордеон намоленный фонит.
Давай в дыму побед поговорим
Хоть на пиньине, пусть за гаражами,
С пакетом молока о верности
Своим утопиям. В кормушке снегири
Склевали хлеб и принялись за кельтский месяц.
Пусть в Поднебесье Нотр-Дам горит,
Гашу пожар из сна, ныряя в ванну,
Гуляю в парке в зимней шапочке
Заслушавшись Серж Генсбура о главном.
На кой нам, Зин, строптивые зонты?
Когда есть в записях шансон у Марьиванны,
Несладкое Отечество и ты...