Разбитое свиное сердце узнал случайно на прилавке
И отчего-то, как младенцу, с печалью вспомнилось о Клавке
В воздушной юбочке цветастой, короткой, как судьба поэта,
В неповторимый день ненастный, когда я пел, скорбя, «про это»,
О тёплых ситечках огромных и мягких ласковых ладонях,
Лежащих на коленях скромно под ритмы властных пентатоник,
О внутривенных тараканах, что до сих пор, маня, тревожат,
О внесердечных алых ранах и о сердечных, явно, тоже,
О головастиках в речушке и журавлях среди болота
На красно-клюквенной опушке, (чего-то клюковки охота),
Как символах любви высокой, недосягаемой, наверно,
Средь кочек с выросшей осокой над человечьей наглой скверной.
О том, что надо жить сегодня, кто знает: «Что там завтра будет?",
И "Каковы пути Господни?», и «Сколько дней в твоём сосуде?»
Что одиноким не согреться, не выбрав мнение иное.
Вот что напомнило мне сердце разбито-рваное, свиное.