Горжусь я дедом Степаном
Точно был пан степей.
Как будто полыни дурманом
Овеяна юность полей.
Вскормлен малец рекой Егорлык
Сальских степей, табуны коней,
Ночное. Рыбалка, гусей диких крик.
В Степанову душу с детства проник
В Первой Конной служил казаком,
Саблей махал и острым клинком.
Батьке Махно не давали бузить,
По селам, станицам хаты палить.
Буденный Семён в Платовской жил,
Дед и к нему бывало ходил.
Как командарм усы он носил
Потомком гусаров недаром он слыл
Степан полюбил казачку одну,
За скромную нежность, за русу косу.
Решил на тачанке Ефиму катать
Тюльпанную степь ей скорей показать.
За несколько вёрст умчались в поля.
В тюльпанов раздолье, любовью маня.
Но топот коней прервал поцелуй.
В тачанку скорей! Вороной! Не балуй!!
Шустро Степан пришпорил коня.
Фима! Стреляй! Прикроешь меня!
Строчит пулемёт! Пал первый бандит!
Завеса из пыли, тачанка летит!
«Заел пулемёт!»- Фима кричит.
Вожжи у Степы хватает в ночи!
Вот и застава казачья видна!
Влюбленная пара так спасена.
Свадьбу решили вскоре сыграть.
Сватов заслали, а тётушка-вспять!
Не люба фамилия твоя, Погорелец,
Гореть не хотим, хоть ты и умелец.
Дед молвил в ответ: «А вы Ковшарёвы?
Значит ковшами вечно зарёвы?
Любу - Ефиму, знаю весёлой,
И работящей, и неуёмной!"
Ефимия дала ему соглаье
Стать женою в одночасье!
Ведь казак! Такой лихой!
Не остаться бы одной!
Свадьбу скромную сыграли.
Пели, пили, танцевали.
Молодым на сеновале
Постелила тётя Валя.
Очень жаркой была ночь!
Страсть, любовь не превозмочь!
К утру в неге задремали.
Вдруг пожал на сеновале!
Степан трубочку курил,
В дремоте и обронил.
Ну, а сено, словно порох!
В сундуке приданных ворох!
Причитала тётя Валя:
«С неохотой отдавали,
Платья, юбки, полотно!
Погорело всё оно!»
Но любовь сильней пожара!
Стойкости хватило, жара!
Сохранил семью казак,
И шутить он был мастак!
Мастер был гасить раздоры
И плохие разговор.
Раз приходит он домой,
Да со службы боевой.
Ефимия с соседкой
Ругается из-за наседки
Грядки ей разворотила
Не уймёт язык, как шило!
Колкие слова в ответ
Слышит Фима как привет.
Степан слушал, вдруг зовёт:
«Фима! Чем у нас тут прёт?
Так воняет! Прослезился!
Ночной глечек тут разбился?»
Тут соседки рассмеялись,
Обнялись, расцеловались.
Ведь подругами всегда
Были долгие года.
Жили в мире и согласье.
Родились Васёк, Настасья,
Дуся, да ещё Сашок.
Сорок первый год, как шок!
Забрали на фронт Степана и Васю.
В боях в Приазовье погиб сынок-Вася.
Все годы войны отец и не знал.
Что Вася погиб, где Греческий вал.
Сайт «Память народа» потом показал:
С ним полсела в Никольском лежал.
Тяжек бойцов выпавший рок.
Пали в боях за Таганрог!
А дедушка-Стёпа? - Не ждал он наград.
Грудью своей закрывал Ленинград!
Бомбёжка и голод, блокадные дни.
Любовь и надежда грели одни.
Сражался в окопах,
Шуткой взбодряя бойцов.
Фашистов в оковах,
Увидеть бы тех подлецов!
Но в сорок третьем подлый снаряд
Осколком в почку ранил тот гад.
Деда спасли, оперировал врач,
Старый профессор, желая удач.
Целых полгода лечился Степан.
Спасибо сестричкам, что не пропал.
Долго не мог наш боец даже встать,
Но победила казацкая стать!
После войны не любил вспоминать
Как тяжело Победу ковать.
На ипподроме все дни проводил,
Конь боевой его всё бодрил.
Мальчишек учил коня оседлать,
Уздечку поправить и стремя подать.
Вот мчится в двуколке, душой молодой
Степан пред заездом, казак уж седой.
Много рассказов бабушка знала,
Любимого деда все вспоминала.
Как на охоту любил он ходить,
Рыбачить на зорьке и сено косить.
Другую поэму надо писать,
Чтоб дедову жизнь полней описать.
Чтоб помнили внуки подвиг отцов
Дедов, прадедов, бойцов-удальцов!