даже в странном плену страха и ужаса,
он оставался спокойным и целомудренным:
"Когда я не знаю, что писать,
я пишу береговой пейзаж.
Самое легкое — это писать береговые линии.
Надо только, чтобы рука свободно скользила".
*
Он предпочитал волнистые линии,
и тогда его мазки походили
на ласку: кисти скользили
по холсту,
словно на сильном ветру
флаги, развиваясь,
куда-то нас призывали….
*
В его картинах
было множество интуитивных
находок: странные пятна и удивительные линии
была как бы разбросанны по краю картин.
На мой вопрос, почему они там, говорил:
"Я почувствовал, что там должно что-то быть".
*
иногда, входя в раж ,
он быстро хватал карандаш
и начинал рисовать.
"Я думаю Это было так...", —
говорил он, показывая свой рисунок
в странном плену страха и ужаса,
оставаясь спокойным и целомудренным.