Твои глаза совсем не гибель Риму
и вовсе не печаль несли земле.
Ведь я, нарушив жизни пантомиму,
в них отыскал то место, где, во мгле,
чета ракит ветвями мутит реки,
текущие из будущего – прочь.
Ах, если б не варяги плыли «в греки»,
а мы с тобой, простив судьбу и ночь,
отправились, каноэ или джонкой,
но лучше древнерусскою ладьей,
под бодрые распевы песни звонкой
к Афинам, сохранившим над собой
звучанье лир, разбуженных Гомером
и грацию, с которою века,
пленённые прекрасным женским телом,
вписались в плоть гранитного цветка.
Плывём туда! А если волны моря
разделят нас пучиною немой,
ты верь: я не наполню чаши горя
случайной каплей мысли об иной!
Пусть имя ей придумали святые.
Пусть ею восторгались все – и я!..
Но всё равно, её глаза – пустые,
мне не откроют смысла бытия!