Мы умерли. Мы тени на ветру
До дня суда, до дня сорокового.
А там, внизу, товарищи живут
И дверь открыта собственного дома.
А мы меж тем и этим бытиём
Бесплотные, немые пролетаем.
Всё видим, но не дышим, не живём
Отчалившей невидимою стаей.
Грохочет скорбь, как ливень в водостоке,
Следы смывая наших бренных тел.
И снова всходит солнце на востоке
Не нам уже, а этим или тем.
И ясность нестерпимая приходит
Всей точностью закончившихся линий.
Всё застывает, как зимой природа,
В кристальности недвижимых эриний.