Быть вне закона — пряча паспорт свой
с давно просроченною визою в дырявом
кармане брюк; ни цента за душой
не находить, а значит, даже правом
поесть не пользоваться; злиться на себя
за скверный выговор немецкого «простите»
и проклинать Отечество, любя
не женщину, а то, что есть в зените,—
способен только русский эмигрант,
сбежавший не от Троцкого, ни даже
от пули в спину: этот вариант
достался сценаристам — в Эрмитаже
полно тоскующих за прошлым. Мы бежим
от безысходности, от вечных обещаний
и твердолобости политиков. Наш Рим
разрушен дважды. Нет ни оснований
для подкрепления желания понять
происходящее, ни силы притерпеться
к мышленью общества, и снова устремлять
себя к свершениям. Я не желаю греться
у вечного огня — над прахом тех,
кто мыслил правильно, болел туберкулёзом,
но умер вовремя. Борьба: позор — успех...
Январский ветер снегом да морозом
покрасит улицы, от имени страны,-
детей поздравит с насморком и бросит
мои надежды в урну у стены
Верховного совета. Кто не спросит
меня об истине — не отзовусь. Ведь я,—
в Германии, в Америке, в Иране,—
не человек, а мальчик для битья
родившийся в цыганском шарабане.