Слепое войско людоедов
пришло весеннюю порой
В монаха скудную обитель.
И в дверь,поросшую травой
Ввалился варварский угар,
Громя горласто и бесстыже
Вокруг себя унылый скарб.
Дикарство. Как монаху выжить?
Монах-колдун, монах-хитрец,
Он - травник, седовласый знахарь,
Что липу, мяту иль чабрец,
Как рожь и просо добрый пахарь,
Вовек не спутает. Он в зелье
Дурманный хмель уже вселил.
Ему о дикарях виденье
Во сне пришло. Ночных светил
В небесном своде продвижение
Ему сулило новый день,
Исполненный судеб свершения,
И он за то богов простил.
Он их просил подать прозрения,
Как паперти бесценный грош,
Убогим тварям сотворения:
Где бог, где чёрт - не разберёшь
Без малой доли размышления!
Но небо не вняло мольбам.
Монаха поглотил туман,
А каннибалов - опьянение.
Простерши длани в белый свет,
В преддверии звенящий лета,
Монах священный дал обет:
Отныне не давать обетов.
Прошли столетия ливнем линий,
Сплетавших сны и кружева
Подвластных времени событий
Мирских. Монах открыл Себя.
И в просветления минуту,
Пленен дотоле он молвой,
Попрал искусственные путы:
"Я мыслю, значит я живой."