Наро-Фоминск
Москва — столица русская, как девица красна,
Её Превосходительство везде она, она…
Престольная, нарядная, собой тревожит ночь,
А мы же, партизаны, берегли её как дочь.
И гордый мой Наро-Фоминск достойный кавалер,
Ухаживал, заботился как статный офицер,
Шелка цветные разные торжественно дарил,
Работал сам без праздников и преданно служил.
В огне военном брёвнами крошился поутру,
Но каждый житель говорил: не сдамся! Не умру!
Гудели танки, криками окрасилась река,
Солдаты обожженные на кончике штыка
Держали немцев день и ночь, не думая про сон,
Всё так же, как когда на нас напал Наполеон.
Всё выдержал и выстоял, но плакал стариком,
Когда узнал про детское распятие окном.
Переживал за каждого — танкистов и солдат,
Он помнит кабель связи, что зубами был зажат,
Прыжки из танка мёртвого в пока ещё живой
С безумною, но гордою, отчаянной стрельбой.
Стряхнув военный пепел рывком с могучих плеч,
Всегда готов он обнажить борьбы народной меч,
Дыша угаром трёх дорог, он новый всё равно,
И преданность Державе им доказана давно.
Современный Наро-Фоминск
Синицы на ветке сидят до пурги,
Стучали балетки, стучат сапоги,
Проносится поезд, тоска и кураж,
Товары везут в «Воскресенский пассаж».
И крест позолоченный жжёт синеву,
Река, от которой пошли за Москву!
Вдали от никольского чинного звона
Седая извёстка — рубеж обороны.
На фабрику смотрит тридцатьчетвёрка,
А там, за дорогой, одна гимнастёрка,
Дорогой на небо, как прежде суров
Идёт за дождями танкист Шибанков,
Танкист Пешехонов, танкист Ермолаев,
Все трое — Василии, если не знали…
Дорога рукой упирается в цель,
Продетая в радугу, точно в шинель.
И ордена город достоин по праву,
Добывший в боях непомеркшую славу.
Огнями реклам и высоток искрист
Воин и труженик Наро-Фоминск.
О моём Наро-Фоминске
Вопрос один мне часто задавали:
Скажи, а где он, твой Наро-Фоминск?
Провинцией, глубинкой называли
Учитель, врач, торговец и таксист.
Мой город одевал народ шелками
На разные фасоны… и размер…
Вьетнамцы мастерство здесь повышали,
И фабрику знал весь СССР!
Мой город был калиткою Столицы,
Насытив кровью землю, путь закрыл,
Взгляни на эти списки, эти лица…
Он Славу своей силой заслужил.
Пройди по Александровскому саду
И на граните встретишь слово это,
Перебери «десятки», коли надо,
И ты найдёшь заветную монету!
А если наша память тебе чужда,
Иль ты адепт Америки-мечты,
Спрошу и я, мне тоже это нужно:
А что для человека сделал ты?
Нарский рассвет
Ветер носился по мантии звёздной,
Гонит барашки по Наре-реке,
Плещется тихо блестящая Гвоздня,
Кованый мостик от трасс вдалеке.
По Кривоносовским призраки ходят,
Над нефтебазой повисла луна…
Капли дождя над рекой хороводят,
И водокачка, как прежде, полна.
Утро стреножит звон новый соборный.
Танк. Монумент. Вдалеке — самолёт.
Мчится автобус по глади просторной.
Чайка над водами держит полёт…
Вылет к Москве… Дорогого мне много.
Каждому Славный ты и дорогой…
Там, в «городке» охраняют пороги:
«Тридцатьчетвёрка», ИС-3, «Зверобой».
Что б понимал тут приезжий невежда,
Жаждущий летопись ладить свою?!
Солнце встаёт над домами, как прежде,
За это всё лучший город люблю.
Наш город
Походить просто так не смогли найти повод—
А сегодня я вас приглашаю в свой город!
Неслучайно стоит на холме жёлтый храм,
И бок о бок — заслуженный танк-ветеран!
Город танковых войск расцветёт на заре,
А когда-то отсюда стрельбой в декабре
Перешли в наступление. Берег наш чист.
И сегодня на солнце глядит обелиск…
Не зовите, прошу, его стелой, ребята!
Обелиск как мужик — отраженье солдата!
Он прямой, как зениток музейных стволы.
А берёзки по городу тонки, белы…
Как берёзкины кудри зелёные танки,
Что на улице в ряд, с недоверьем на банки,
Парки, улицы и переулки глядят—
Гордость, верность и сила наш город хранят!
Позолоченный крест зацепил синеву,
Наши предки собой заслонили Москву,
И теперь Славный город узнала страна!
Эти улицы носят солдат имена!
Родные просторы
Автобусы из Секешферхервара
Давно не ходят в городе моём.
Закончился уже полёт Икара,
А прошлое отмоется дождём.
Ломают кирпичи из-за простора,
Ростки встают наверх из колеи,
В былое встала новая опора,
И резвые ветра везде свои.
За ледоходом птицы полетели,
Оставив вешний снег на берегах.
Весна разносит отзвуки капели,
И жизнь зашевелилась в погребах.
Горят витрины, вывески сверкают,
Бежит конвейер и металл куют…
В тиши рассветной огоньки играют
И поезд на столицу подают.
Уходит день в ночной водоворот
Уходит день в ночной водоворот,
Уходит тень, как демон Астарот,
Проклятием божественным пронзённый,
И запах гари едкий и зловонный
Стремится в небо, не жалея сил,
Откуда Божий Воин Рафаил
Дождями пепелища поливал
И город от заразы очищал.
Любимый город праведным и белым,
Любимый город тёмным и горелым,
Любимый город всем непримиримым,
Что способами разными, незримо
Стараются украсить на свой вкус,
Как будто всё идёт ему на плюс.
Умолкнет ночь на стройках и лесах
И снова вспыхнет крест на небесах.