Поутру, туман рассеяв,
солнце высушит росу,
оставляя фарисеям
сырость вечную в лесу,
где багрец, скрестившись с охрой,
земляной творит покров,
вид дубов – замшелых, мокрых –
одиозен и суров.
До весны стоять скелетам
голых скрюченных стволов…
Гаснет пламя бересклета
от бесчувственных ветров.
Лишь наивный одуванчик
вдруг от сырости расцвёл –
октября туман обманчив,
как безогненный костёр,
как листвы опавшей праздник,
многоцветья карнавал.
Всё сотрёт предзимья ластик,
что октябрь намалевал.