Оле шёл седьмой год, когда она заметила, что с родителями происходит что-то странное. Они перестали смеяться, папа не целовал маму, а она не прижималась к нему, встречая с аэродрома, и не смотрела на него с улыбкой.
Раньше Оленька гордилась, когда отец гулял с ней в военной форме – длинной серой шинели с тремя большими звёздами на каждом погоне.
– Лёлька! Нас мамуля дома ждёт, быстро побежали! – обычно говорил он, высоко подбрасывая дочурку.
А сейчас он стал возвращаться домой поздно или вообще... утром, только чтобы переодеть рубашку и побриться, а дочке говорил: – «У меня были ночные полёты».
Оля не понимала, что с ними произошло. Они не ходили уже втроём, взявшись за руки, и Оля не висла на них. Тогда родителям это нравилось.
Зимой они играли в снежки, валялись в снегу, катались на санях с горок, лепили снеговика, наряжали вместе ёлку. А летом ходили в парк качаться на качелях, крутиться на каруселях. В выходные ездили купаться на речку, папа всегда брал дочурку с женой на рыбалку. Они оставались в палатке на ночёвку, и Оля спала, как убитая. Утром они с мамой разжигали костёр и кипятили чай, папа приходил завтракать, обнимал дочурку и щекотал её мордашку усами. Она чувствовала, как он её любит, и как она любит своего папку – от этой любви её маленькое сердечко сильно билось.
Сейчас этого не происходило. На редких прогулках (вместе с папой) Оля шла впереди с мамой Ирой – она была красивая, и на неё часто оборачивались мужчины. Отец шёл молча, в нескольких шагах от них, и курил. Или брал дочку на руки, а мать шла в сторонке, но тоже молчала.
Наступила настоящая зима. Подмерзли лужи и грязь, пошел густой снег и завалил сухие желтые листья. Намело большие сугробы, ударил мороз, и повсюду вечерами зажглись гирлянды наряженных ёлок.
Скоро должен был наступить Новый год. Оле очень хотелось спросить, что случилось... из-за чего родители поссорились... Может из-за неё? Но никак не могла решиться. И... не успела.
Однажды она увидела, как мама плачет, когда папа в воскресенье ушёл с чемоданом, как будто уехал в командировку. Больше домой он не вернулся. Оле тоже захотелось плакать и она прижалась к маме.
Ещё недавно, уходя на работу, папа крепко прижимал дочку и целовал её щёчки.
– Как я люблю тебя, Лёлечка! – говорил ласково он.
Она вспомнила это и горько заплакала.
***
Кончался декабрь. Мама, забиравшая дочку из садика, выглядела взволнованной. Помогая ей одевать комбинезон, она говорила и говорила одно и тоже, что папа улетел в командировку надолго, что его перевели на Север, а Оле там не климат. Не давала дочери вставить ни слова. У неё опять текли слёзы.
– Мы больше не будем жить все вместе, но ты не расстраивайся. Всё будет хорошо. – сказала мать.
– Мне не надо такое «хорошо»! – закричала девочка, топая ножками – Я хочу своего папу! И пусть там не климат! Я буду закаляться, как папа учил. Отвези меня к нему прямо сейчас же!
Ирина потащила девочку к машине, и дочке показалось, что рука её сейчас оторвётся. Оля ревела благим матом, а в голове молоточки выстукивали: «Как жить без папы? Не может без него быть хорошо»!
Без отца в доме стало пусто. В шкафу освободилось место, которое раньше занимали его кители, и среди обуви не стояли папины офицерские сапоги и ботинки. Вечерами к маме приходили подруги, а Лёлька играла одна в куклы. Папа научил рано дочку читать, и она читала всё подряд... сказки и взрослые книги. Когда прочла «Маленького принца», половину не поняла, но ей было так грустно, что она заплакала.
Подруги приходили к маме с вином, а когда уходили, дочка слышала, как та плакала в подушку.
Однажды Оля проснулась и почувствовала аромат отцовских сигарет.
– Папка!!! – закричала она, выскочив из своей комнаты – Я знала, я знала, что ты вернёшься! Я написала Деду Морозу, и он выполнил мою просьбу!
Отец схватил дочку, прижал к груди и целовал её щечки, лобик, подбородок, ушки.
– Родная моя! Как ты выросла! Я по тебе соскучился! Вот... прилетел в командировку.
Отец каждый день приходил в гости, неловко топтался в прихожей, стряхивая на коврик снег с фуражки. С мамой они молчали. Папа не знал, куда деть свои руки, поправлял портупею, застегивал и расстегивал пуговицы на шинели.
Оле хотелось подвести папу к маме и соединить их руки. Ей казалось, что всё сразу станет, как раньше. Папа схватит маму за талию и приподнимет. Родители начнут смеяться и обнимать свою дочурку.
Но... она опять не решилась это сделать.
Папа стал другим. Он всё время молчал: когда они ходили с ним в кино или в кафе-мороженое. Задавал короткие вопросы и ждал ответы. Потом крепко, но нежно, держал за руку, подстраивался под её шаг, и часто брал на руки, как маленькую девочку.
Когда они подходили домой, отец останавливался и выкуривал сигарету.
– Лёлька! Береги маму, она у тебя очень хорошая. Слушайся её. Когда вырастешь, всё поймёшь. Прости меня.
И тут она, наконец, решилась.
– Папка! Ты меня не бросишь? – закричала она и заплакала.
– Ну что ты, доченька... Никогда!
Продолжение -
http://stihi.ru/2020/11/24/5093