Всем в этом мире Змей казался страшным,
Хотя лежал под деревом кольцом.
Среди кусачих - числился отпавшим.
Не жалил слабых, не был подлецом.
Не в дружбе был с Лукавым и Всевышним.
Один - в затворе выживать привык.
Он всех любил, но был повсюду лишним,
Видать, за свой раздвоенный язык.
Его природа одарила силой,
Но почему-то был он ей не рад.
На первый взгляд - приветливый и милый,
Копнешь чуть глубже - там смертельный яд.
Змей понимал, что ядом тоже лечат,
Но нужно меру соблюдать во всем.
Он хладнокровный, но не бессердечный,
Неправду люди говорят о нем.
Живёт себе тихонько, незаметно,
На древе жизни не срывая плод.
И, очевидно, сладкий плод запретный,
Он ждущим Евам вряд ли принесет.
Его пытались уколоть иголкой,
Чтоб он свое колечко раскрутил.
А Змей шипел, страдая втихомолку
О том, что стал бесчувствен и бескрыл.
Тогда его проткнули острым кием,
Он, извиваясь, вроде бы взлетел.
Взглянул и понял: все сейчас такие,
Как говорится, женский беспредел.
Все упростилось как-то бестолково,
Змей ухмыльнулся и отполз назад.
Видать, он цепью к Истине прикован.
Раз этот мир напоминает ад.
Где каждый третий - безутешно жалок,
Протянешь плод - с руками заберут.
Уж лучше спать под звон упавших яблок,
Не искушая - искушённый люд...