В иные города, в неведомый покой
стремится белый мост из гущи Авиньона,
как прерванный рассказ, дотянутый до стона,
он горестно парит над медленной рекой.
Закат запламенел улыбкой колдовской,
на Деве шелестит багряная корона,
но мост уходит прочь, к бесцветью небосклона,
обрубленной спиной, нетронутой тоской.
С ним чувствуя родство, я рву себя, спеша
достроить этот мост моей душой немирной,
унылой чередой давно отжитых тел,
но всё, что для него несёт моя душа,
ломается, крошась в мелодии сапфирной
и утопая там, где камень бы взлетел.