Господь за семь дней, говорят, сотворил и людей, и землю
я за семь дней растворю себя без остатка
если не хватит силы - тогда поверю
в мыслях допишем, то, чего нет в тетрадке.
я за семь дней найду себе новую сушу,
точку опоры, ветер и новый компас,
если смогу дышать, то смогу и слушать:
"тот, кто умел забыть, не умеет вспомнить".
Ворон, сказали мне, вытащил сушу из моря,
Люди на ней завелись от простого вздоха,
я сотворяю свой мир и не стану спорить,
я и сама сотворяла до нельзя плохо,
мне бы из моря взять почуднее рыбу,
чтоб говорила и спать мне мешала ночью,
может, тогда я сама бы себе простила,
все, что доселе сумела не напророчить.
Луна, говорят, не встречается в небе с солнцем,
и, говорят, оттого она и печальна,
мне бы поспорить, но небо мое не гнется,
мне не устроить в небе для них свиданья.
Впрочем и я так умею - жить в параллели,
так чтобы встреча была только чьей-то шуткой,
я за семь раз все разрежу, в один - измерю,
чтобы от смеха стало немного жутко.
Душа, говорят, в лабиринтах плутает тела,
еще говорят, что рвется все там, где звонко:
мне на семь дней отпустить из грудного плена
сердце - к земле прибитого вороненка.
Нет, эта сказка совсем не печальной вышла,
все, что уходит, уносит с собой частицу,
за семь цветов проскочить, посмотреть, что дышит,
кожу семь раз в воде сменившая птица.
Мир аллегорий причудлив, бессмыслен, тонок,
и бесполезен так, что сквозь смех рыдает,
На восьмой день прольется дождем, не вспомнит,
кого же в саду проросшем так не хватает.