Если вскрываешь поджившее – будет кровить.
Свет – как и тьма – обожает питательный алый...
пристальных взглядов пекельные обсидианы...
жажду такую, что кажется верным убить...
верность такую, что смерть отступает, смеясь –
горько смеясь, вопреки предрассудкам, беззлобно...
Впрочем, не помню, когда бы мешала в свободу –
с чувством и с толком – играть запредельная связь.
Если, танцуя стриптиз, начинаешь снимать
/как вырывать по чешуйке из мякоти/ латы –
будет ознобно и страшно... и нет виноватых
в том, что опять /или – снова/ не сможешь дышать
без одуряющей боли, пронзающей грудь –
словно клинок, или пуля, засевшая в сердце.
Будешь пить кофе полуночный с огненным перцем,
и повторять – как заклятье – бессильно: «Забудь...»
Если играешь с богами и дразнишь судьбу...
счёт не ведёшь ни тату, ни стигматам, ни шрамам –
будет...
что будет.
Но тот, с кем питательным алым
связан, всегда на твой зов отвечает:
– Иду.