Это началось в детстве. Мне было лет… да я даже не помню, сколько мне было лет, хотя первое воспоминание вспыхивает уже в сознательном возрасте. На тот момент мне было лет двенадцать.
Ехал я тогда к бабушке, маршрут пролегал в частности и под железнодорожным мостом. С этим мостом у меня до сих пор личные счеты. Потому что, даже если и не от него все пошло, то точно не раз уж он являлся некой точкой отсчета моего расстройства. До этого, быть может я и не зацикливался на этих мыслях, что собираюсь описать чуть дальше.
Так вот, в тот летний день, я, как обычно проезжал на маршрутке под мостом. При выезде из под моста, я увидел юношу в инвалидном кресле, он ехал сам по себе. Никто его не вез сзади. Так как раньше я ни сталкивался с подобным, его образ у меня отчетливо отложился в памяти.
Я признаюсь, что испытываю страх, стать калекой, и образ того самого калеки отчасти внушил мне его, скорее этот самый страх, в моем сознании зацепился и вочеловечился в этом бедолаге плетущимся абсолютно в одиночке на своей металлической и страшной каталке. Вернемся ненадолго назад. В народе есть такая примета, что, если ты едешь под ж/д мостом и по нему проезжает поезд, то нужно зажать денежку (какая есть 5 руб. 10 руб. и тд.) зажать денежку в руке и гладить себя по голове той самой рукой. Ну это из разряда предэкзаменационных пятаков под пятку.
И как то раз , проезжая под этим самым мостом, мама показала мне. И черт меня дернул, спросить ее тогда: а о чем думать в это время? мама ответила: «о хорошем.» Я тогда не придал значения ни суеверию, ни чему либо еще, да и , к тому же, в приметы я не верю, но волею судеб, я впитал суеверие с молоком матери. Какое бы оно не было пустяшное, примеров полно, от черной кошки, до нэцкэ которому трут пузико. Каким бы современным не был человек, а корни из него не вытащить. Учитывая, что они сидят в каждом, без его же ведома. Так вот, после этой фразы мамы: «думай о хорошем», у меня появился свой ритуал, каждый раз проезжая под тем самым мостом, я начал давать себе позитивный настрой. Я пытался думать о хорошем, проезжая под ним. И , признаюсь честно, у меня это крайне редко выходило с первого раза. Я к тому, что когда специально пытаешься думать о хорошем, есть куда большая вероятность споткнуться о собственную же мысль. Это как задуматься о своей же ходьбе, как тут же твоя походка начнет меняться, если же и вовсе, ты не запнешься о свою же ногу. И все же в тот самый день у меня почти что вышло думать о хорошем, как я наткнулся на того самого бедолагу в коляске, и прямо перед самым выездом из под моста. Тут же все мои позитивные мысли сбились. Приехал я на свою остановку уже грустным и весь в поту. Затем, постоянно проезжая, или же проходя пешком под тем самым мостом, я всячески пытался выдвинуть из мыслей тот самый образ в коляске. И моей задачей уже было, не то что бы «думать о хорошем», а скорее «сражаться с негативными образами, мыслями» в моей голове. не дать этой картинке промелькнуть в сознании, но вы же прекрасно понимаете, что специально—самого себя не обмануть. Но, признаться честно, иногда удается, но, чисто формально. Это, скорее не победа, а передышка, перед обратным путем через тот же самый ж/д мост. Вообще, это был не только образ, того человека в коляске, но бывает иногда и какой другой внушительный кошмарчик. Например: я боюсь зубных, боюсь пожара, а еще, я не знаю, бывает ли у вас такое, что к вам в голову бегут настолько ужасные мысли, что ты начинаешь себя за них ненавидеть, и удивляешься «откуда же такой ужас в твоей голове», например: вдруг ты смотришь на велосипедиста и думаешь, «а что если, его сейчас собьёт машина»? Ну и в том же духе, только, конечно, в более личном ключе. Так , бывает я перейду под этим мостом, и на полпути ко мне, допустим пришла негативная мысль или образ, то я тут же разворачиваюсь и иду обратно, чтобы заново попробовать пройти под мостом без тех самых негативных образов перед глазами и мыслей. Бывает так, что я прохожу раз по десять , туда- обратно, пока наконец не справляюсь с собой, и этими мыслями. Затем, эта мания перевелась абсолютно на все мосты. Я как идиот. Самое ужасное, что я один. Затем это распространилось и на выключатель света. Щёлк. И мне вдруг не понравилось, образ опять вскочил кошмарный или недобрый, и я снова: щёлк. До той степени, пока я не перестану чувствовать внутреннее недовольство. Понимаете? Словно в тебе сидит ёжик, и когда все хорошо,--его иголки не колются, а когда нет,--то он словно взъерошиться и начнет колоть по всему телу, сводя нервы с ума. При этом мой пульс учащается, и сердце колышется медленнее. На секунду, перед тем самым «щёлчком», я замираю, и еще чуть-чуть , кажется, еще чуть-чуть, и время останавливается. Я задерживаю дыхание, словно всей своей порой, желая наконец уже «щелкнуть» победив свои недобрые мысли, щёлкнуть этот выключатель и выдохнуть. Бывает, так можно провести минут десять. Посчитайте сколько раз можно за десять минут выключить и включить свет? Тысячу—не меньше. И это еще не так много, бывает и дольше и больше. А как с этим справляться, когда ты дома не один? Вот вам и задачка. Ладно, со всетом разобрались. Но подумайте только, сколько таких переключателей в одной квартире? Кнопки от телефона, от дверного звонка, от микроволновой печи, от компьютера, да еще и клавиши, пульт от телевизора, стиральная машина, настольная лампа, в общем, много-много всего. Отсюда, я и начал хитрить, хотя, как выясняется, это не моя хитрость, а хитрость моего больного ума надо мной же. Я, вот что придумал. Один большой щелк с которым у меня нет сил справиться, я могу компенсировать двумя маленькими. Например: ну не могу я никак, ну вот стою полчаса и щелкаю свет в доме, как придурок, коим , наверное, отчасти и являюсь. А тут бац! И я не успев сообразить, и уже запутавшись в своих же действиях, переступаю через порог комнаты в которой я ёрзаю все тот же бедный выключатель. Но переступая через порог комнаты, мой так называемый «триггер», с выключателя переключается на порог, через который я переступил «как то, не так», и через который надо бы переступить так «как надо». И я начинаю переступать уже через порог заново, при этом не забывая, что мне еще нужно расквитаться с выключателем. И я думаю про себя: а, давай, перешагну я лучше через порог комнаты два раза «хорошо» чтобы не пришлось мне переступать порог один раз «хорошо» а потом, еще и разбираться с выключателем, щелкнув его «так как надо» чтобы было мне спокойно. И так, я переступаю через порог два раза с позитивными мыслями, и мне тут же становиться самому по себе. И я забываю про выключатель, и про порог, и мне хорошо. Но затем эта зараза распространилась почти на все действия, сопровождающиеся «щелчком» ну, или его синонимом. Переступая через порог, я, словно вхожу в другой мир, желательно еще во время перешагивания, задержать дыхание. Но об этом чуть позже. Сейчас же пойдем дальше по порядку. Кран! Кран с горячей и холодной водой. Я по десять раз (образно, вообще я не считаю, но раз куда больше бывает) включаю и выключаю воду. Но, когда все дома, то я обычно очень часто хожу мыть руки, до той степени, что бывает мне просто формально нужно докоснуться до ручки крана, и затем, учитывая все эти пороги переступить в ванную, переступить и выключить в ванной свет. Да это все еще без негативных мыслей! А чуть что, то сразу нужно возобновить прерванное действие. Ведь внутри тебя, словно ёрзает что то, и не дает покоя. Ну, понимаете, словно что то случиться не то, или , я не знаю, ну, как будто конец света будет, если ты не угомонишь в себе это ерзанье и не повторишь это бессмысленное действие еще раз так, как оно нужно для твоего же внутреннего покоя. Понимаете, это как, чувство схожее с педантичностью хотя я терпеть не могу таких людей в своих крайностях, готовых проесть тебе плеш. Это как спор с дураком, с самим собой, с какой то частью внутри себя, которая настолько туполоба, насколько ты сам ей противотуполоб. То есть, отчасти похоже на какую то физическую формулу. Сила тяжести прямо пропорциональна массе тела, в этом же духе. Насколько ты сам упертый, настолько и будешь сам с собой воевать, скорее до потери сознания. Я понимаю, что это пустяки, и со стороны выглядит идиотизмом в чистом виде, но поверьте, для такого человека, каждый бой, с самим собой, самый важный. Это очень важно. Если кому то из вас, важно сытно отобедать, написать стихотворение, признаться в любви вопреки страху быть отвергнутым, важно успеть в спешке и перебежать дорогу на красный свет, важно выплакаться, или просто выговориться первому же встречному, так вот, для такого человека, это не менее важно. Это вечная битва. Личная, как с отражением, даже если заведомо известен итог ее, и заведомо известно то, что битва эта не последняя, все равно , она важна, и каждый раз важна как последняя. Вы только вдумайтесь, как возможно все это держать в тайне, зная заранее , что родные сочтут вас за дурака, а то и пуще, пустят в сумасшедший дом. Потому что , я очень долго думал, что я такой один. Маленький мальчик, который скрывает свое сумасшествие, которое жрёт его силы. И моральные, и физические, и нервные. Все! Затем, как я уже говорил раньше, все синонимы действия «щелк» , тут же заразились в моем сознании этой чумой. Поворачиваю ключ в замке, замок «щёлк» и снова заново, открыть-закрыть, открыть-закрыть. Перешагнуть порог. Туда, обратно, снова туда. Затем одно из моих любимых лестница. Шагнуть, раз, два, три, раз, два, три, одна ступенька, одна, другая, ступенька, снова нога, правая, левая, снова правая, туда и обратно, и внутренний счет, раз, два, три, четыре, пять… доходит до того, что ты поднимаешься по лестнице из десяти ступеней, как на вавилонскую башню. На деле же, преодолев не менее сотни ступеней. И этот вечный счет в голове. потом со ступеней он переносится почти что на все действия. Затем, я как то взглотнул слюну, и мне не понравилось, опять появилось это назойливое чувство внутреннего дискомфорта. И я снова взглотнул слюну. И затем еще раз, и так, пока меня снова перестанет мутить от беспокойного чувства. Затем я нашел это куда более мобильным и скрытым образом компенсации моей внутренней неудовлетворенности. Я даже подумал: вот оно, спасение! И пройдя под мостом с тем же ужасным чувством, или же выключателем, или же другим каким либо назойливым действием, я компенсировал эту неудовлетворенность, я просто сглатывал слюну, это незаметно и абсолютно неподозрительно со стороны. В конце концов, ты ведь не бегаешь по лестнице как заведенный туда и обратно, не скачешь через пороги, не ёрзаешь выключатель света и так далее. Но ужасная черта, вечного ведения внутреннего счета, один, два, три и тд. Начало развивать во мне какую то систему ценностей, как с выключателем и перешагиванием порога в комнате, описанным ранее. То есть, вот я прошел под мостом, и мне не понравилось, тогда , чтобы компенсировать, я должен , допустим взглотнуть слюну три раза подряд, чтобы мне было снова комфортно. А если выключатель, то я должен взглотнуть слюну , допустим 2 раза подряд, думая о хорошем. Но, минус в том, что, доходило до 15 накопленных раз подряд, я должен был сглотнуть слюну 15 раз подряд, думая о хорошем. А пока накопится слюна, время то идет. Ты борешься со своим подсознанием которое рождает страшные образы, на протяжении всего этого времени, пока ты копишь во рту чуть ли не стакан слюней. Звучит ужасно, но куда еще ужаснее осознавать, то, что твое сердце и дыхание замедляется, от чего, кружиться голова. Так было вплоть до того, как я, чуть не подавился своей же слюной. Вот идет человек, и вдруг чуть ли не падает на ходу и начинает кашлять. Но! Все бы ничего, я снова вернулся к лестнице и прочим навязчивым действиям. Иногда я все же до сих пор компенсирую их взглатыванием слюны, но не больше одного раза. Наш мозг нас самих и заключает в клетку, давая выбор: либо один раз под мостом, либо три раза взглотнуть слюну. В старшей школе все это приобрело более ужасный характер. Там это распространялось почти что на все. На все ступени, все пороги кабинетов, столовой и прочие другие помещения. Но одно из самого ужасного было то, что, обычно, я не мог написать слово с первого раза так, чтобы мне было комфортно. И я снова водил и водил ручкой по одному и тому же слову по сто раз. Конечно я утрирую. Но бывает попадется слово длинное и неприятное, отсылающее тебя по ассоциации в еще более неприятные мысли. И тут ты снова в капкане. Приходилось иногда, да и сейчас тоже, но тогда приходилось писать словно сначала в тетради, а потом чтобы не замечали, выводить его ручкой в воздухе, все быстрее и быстрее. Иногда это замечали, и я притворялся волшебником, типа Гарри Поттера. Я говорю, все устроено так, чтобы самого себя и загнать в угол. Время идет, и вот я уже подкуриваю сигарету по три-четыре раза , оправдываясь тем, что не подкурил с первого раза. Было даже так, что, я курил по две три сигареты, чтобы никто не замечал мое подозрительное поведение. Зажигаю спичку, и ради того, чтобы зажечь одну, сжигаю чуть ли не половину коробка. А все потому что мне не понравилось как я зажег спичку, как она чиркнула. Ад начал проявляться в том, что прогуливаясь по городу, я натыкался на разного рода номера, домов, или еще пуще, номера машин, и мой извращенный мозг, сам начинал из запоминать, таким образом, я бывало ночью не мог уснуть тупо из за того, что не мог вспомнить какие номера, от какой машины, но это еще не все, самое ужасное то, что мой мозг то складывал номера, то умножал. И вот я иду и снова бубню в голове подсчитывая все эти цифры. Я и так не силен в математике, а в тот момент я просто ее ненавидел. Никаких сверхгениальных способностей в счетоводстве у меня нет. И , поверьте мне, они не развиваются, а всего лишний раз загоняют вас в угол. Так, если хорошо подумать, я не могу вспомнить, откуда это все началось. Вечный мучительный подсчет, будь хоть ступень, хоть порог, хоть шаги. Но я пытаюсь прямо сейчас нырнуть еще глубже в детство. Это точно началось не с моста, хотя вполне возможно самым ярким впечатлением был все тот же ж/д мост. Я помню еще как в детстве, я нырял под воду, а когда я окунался полностью, вместе с головой, я задерживал дыхание и очень долго не мог всплыть, потому что считал переход из воды на сушу , тоже чем то сокровенным, следовательно , это тоже нужно делать «так», а не по другому. Поэтому, я помню как долго не мог вылезти и купался до посинения. На тот момент я катался на скейтборде, и долго учил разные трюки, и если у меня получался какой то трюк как то «не так», то я мучился, пока не мог его повторить, поэтому я очень часто катался в скейтпарке до самой полуночи, кому то казалось, что я оттачиваю мастерство, но на самом деле, я воюю сам с собой.
Я считаю верным напомнить про образы. Эти образы, в моей голове, например были в тот момент таковы: я еду на скейтборде, и делаю… точно!!! Все началось с образов, совсем все! Сначала я перед сном ложился спать, и представлял как я делаю такой или иной трюк на скейтборде. Наше воображение нам позволяет ведь все показывать в красочных тонах, и в замедленном темпе, для чистого, эстетического удовлетворения. И вот ты прокручиваешь тот или иной трюк по десять раз, сам от себя кайфуя. Но потом началось следующее: я начал бороться со своими же образами перед сном. Я помню, как я представлял какой то трюк, но у меня он не получался. Все было круто, я вращал доску , в замедленном времени, но к концу трюка, я падал и у меня он не получался. И я снова и снова представлял как я его делаю, в своей голове, но у меня все не выходило. Словно сам себя же передразнивая. Таким образом вовлекаясь обманом в эту порочную игру разума. И я снова представлял, до той степени, пока я его не сделаю. И только тогда я мог спокойно лечь и уснуть. Но минус той навязчивости в том, что вопреки моему усталому организму, образы сами начинали крутиться в моей голове, и я не мог уснуть, от того, что мой мозг снова начинал крутить эти образы. В конце концов я со страху , начинал их обрывать и представлять что то другое, но только не тот образ портив которого я боролся еще недавно. А шквал новых не менее дурных. И я помню, что скакал по образам, разным. И оттуда пошла штука с моими нехорошими мыслями и страхами. Оттуда пошла та самая боязнь калек. Оттуда пошла та самая боязнь аварий и облома мостов. Врачей. Все это недоверие и страх. И, кажется я теперь немного догадываюсь , почему именно там под мостом я так напугался и вдруг вочеловечился мой триггер.
Но вернемся к навязчивым мыслям и образам. Оттуда пошла моя извращенная фантазия. Я не стану говорить об эротических образах. Если человек извращается в сексуальной жизни как только может, то чего говорить о подростке с навязчивым множеством извращенных идей? Они были иногда очень страшные, в тот момент я мог возжелать уродину, причем не просто так, а возжелать в ее уродстве. Но дело не в этом. Одно дело навязчивые образы, другое дело прямое их влияние на физический мир. Проводником, в который являюсь я, и очагом которых, являюсь тоже я. Да, все началось с навязчивых зачастую пугающих образов и идей. Образы которые, были сначала мне приятным открытием, затем постепенно, они трансформировались в кошмар. Все наверное потому, что я слишком часто повторял хорошие образы в голове, я их прокручивал и прокручивал, а может быть на тот момент они сами уже прокручивались (это важно, они сами, или я сам?) , но мне не было до этого дела, сам я это делаю или же нет, образы приятные, и потому мне не противные. (все это похоже на вирус, на троянского коня, как ни банально, но в приятном виде образов, я им сам позволяю повторяться, смакуя ими, и со временем не замечаю, что они уже захватили меня с головой, и начали меняться, или менять все вокруг) Но со временем они начинают деформироваться, словно начиная издеваться над своим хозяином. Подстегивая. Отсюда я и думаю про азартность, и про «слабо». Это честолюбие, нездоровое, приносящее вред самому себе. Только если азартный человек получает кайф от процесса игры, тот тут, честолюбивец, с пеной у рта доказывает в первую очередь сам себе то, что он лучший. Эти деформированные образы волокут собой и навязчивые действия. Вот не можешь ты никак справится с образом этого трюка который каждый раз прокручиваешь в своей голове, так ты идешь, и делаешь этот трюк, уже по настоящему , а не в голове. но вдруг замечаешь, что сделал его как то «не так». То тут же идешь и переделываешь до той степени, пока не сделаешь его «так» как нужно.
Может быть в этом есть что то схожее с нарциссизмом? Если представить Нарцисса, то все становится более понятным. Например: Нарцисс, упоенный своей красотой, видит только себя, но тут, вдруг натыкается , что все вокруг него похожи на самого Нарцисса, и тут либо он уже начнет паниковать, либо начнет самого себя ревновать. И вот тут и начинается кошмар, но механизм запущен, навязчивые образы. И тут Нарциссу, приходит навязчивая идея, очень глупая, сгенерирована, словно наобум его воспаленным сознанием, а идея такова: а что если мы всех убьем и вырежем им лица, Нарцисс? Или вот такая: а что если мы, Нарцисс, сами вырежем себе лицо , чтобы не быть на них похожими? И вот тут как раз начинается ад, потому что как бы эта идея не была абсурдна и ужасна, Нарцисс, начинает испытывать дискомфорт внутри. И дискомфорт этот, все сильнее нарастает, и единственный выход избавиться от него, это исполнить ту самую навязчивую идею. Либо найти якорь, и перекрыть ее менее абсурдной идеей, но тогда эта идея должна быть более весомая, перекрывающая это внутреннее ёрзанье, понимаете? А иначе, Нарцисс пойдет, и будет резать лица, либо людей, либо свое.
Повторюсь, образы эти навязчивые, словно выбраны наобум.
Еще я заметил, что чем я уставшее, тем они все навязчивее лезут в голову. Или, если я выпил алкоголя, то тоже.
Наверное поэтому у меня с такого раннего возраста бессонница. Потому что я вечно борюсь сам с собой. Вполне возможно что с того возраста она стала хронической, и теперь я по привычке не могу спать.
Сначала я думал, что создаю нерушимые якоря, возводя их в ритуал, но со временем я начал понимать, что если ритуал подвержен изменению, то это не ритуал, и уже и вовсе не якорь.
Допустим, раньше я мог спокойно выключать свет по 2 раза, и не чувствовал при этом внутри ёрзанья, но все дошло до того, что я начал выключать его по двести два раза, ритуал? Какой это ритуал? Это не ритуал. Выполнение ритуала «обезопасивает», от его повторения, а это скорее не ритуал, а прогрессирование расстройства. Ритуал, это нечто более стойкое и неизменное. Ну представьте себе, вместо нормальных слов в песне, ты повторяешь слова по некоторому количеству раз, вопреки музыке и прочим ориентирам. И это ведь уже не песня получается. Так и тут, не ритуал вовсе.
Вот такие вот дела. Все эти рожденные моим сознанием или подсознанием химеры, они словно душат, я повторюсь, они не дают покоя. Я понимаю, что я делаю бессмысленные действия, назойливо засевшие во мне в виде страшных образов, вроде того самого калеки под мостом. Эта борьба бессмысленна, но так важна! Парадокс. Этих зараженных действий, очень много. Представить даже нельзя – сколько! Да и, честно признаться, не сосчитать. У каждого человека они разные, кто то боится темноты, кто то животных, кто то боится уронить поднос с едой, а кто то ипохондрик. Кто-то боится перейти улицу после черного кота, все это в нашей голове, в суевериях, в страхах, все из детства, все мы оттуда. У каждого свои рычаги и кошмары. Но ужас в том, что в конце концов я дошел до дыхания. Видите ли, как я уже говорил, в момент действия и сосредоточенности на хороших мыслях, вместо негативных. А вернее на той самой борьбе в сосредоточенности , как я уже говорил, у тебя захватывает дыхание. Ты словно останавливаешь время, или оно само останавливается, в любом случае, настолько все пространство сжимается до точки, которая сейчас у тебя в руках, и все зависит только от твоих мыслей. Чем больше гонишь нехорошие мысли, тем больше на них сосредотачиваешься и вопреки пытаешься родить (вспомнить, представить, придумать) хорошие образы, чтобы они перевесили и перекрыли нехорошие, конечно же, тем больше противостоишь сам себе. Казалось бы, думай о хорошем и все просто. И все будет хорошо. Но отчего тогда, тогда в мире есть нехорошее? Мне кажется это расстройство сродни чем то и с картой мира. Во первых, мы сами зацикливаемся на чем то определенном, что в свою очередь рождает противоположное. Тем самым мы сами порождаем и зло и ему же вечно противостоящее добро. Мы считаем и вечно все подсчитываем, что в свою очередь, в крайности своей делает нас мелочными, и меркантильными. А в противостоянии этому, мы становимся подозрительными и такими же мнимыми, в страхе своем мы привыкли быть жертвами , которые сами загоняют себя в угол, да что там, которые скорее уже сами сидят в углу и ищут на кого бы пожаловаться, а кому жаловаться? Себе! Пожалеть самих себя же. Это все лишний раз доказывает только то, что в желании быть лучше, чем мы есть, мы сталкиваемся с крайностью,-- быть хуже, чем мы можем. Я про то, что все химеры порожденье нас самих же. И что в желании противостоять им, мы должны не им уподобиться, но встретиться лицом к лицу.
На каждое действие , как говориться есть твое противодействеие. И что все не просто так связано. Сначала я стал частью чего то прекрасного, затем появился страх, страх его потерять или самому разрушить это прекрасное. По мере мыслей о страхе, возрастала и нужда в прекрасном. И вот страх вочеловечился и стал материальным. И от мыслей он перешел в действия. В навязчивые действия, в противовес которым, встал уже вопрос внутреннего, не только морального, но уже почти физического чувства. И вот это чувство ёрзает-ёрзает внутри, и беспокойно мне, до тех пор, пока я не справляюсь с навязчивостью неудобных, немилых мне мыслей. Это чем-то сродни с ожиданием и реальностью. И в ожидании своем ты,—неудовлетворен. Более того, по мере человеческой природы, «страшно-бойся» начинается всхлябывание, паника, и в желании своем сохранять спокойствие вопреки, ты себя словно еще больше разгоняешь. И в спешке делаешь еще больше ошибок, которые в свою очередь ведут к другим. И нет бы простить себя за них, и наплевать на этот выключатель и на этот «щёлк», но ты ведь, такая настойчивая скотина, упертый баран, который бодается со своим же отражением. Или братом близнецом, и силы равны, между вами стоит лишь только случай. Кто первым ошибется? Или как повезет, какие мысли сейчас переосилят, негативные или позитивные. И самое, сука, ужасное в том, что я то, дурак, перебросил это на вдох и выдох. Понимаете? На дыхание!
Сначала все самые видимые и очевидные действия, тот же самый свет и шаги по лестнице, они были очень заметны, тем более если я был не один. Поэтому на время я смог компенсировать их переносом на какие либо мелкие якоря. То есть я смог то самое неуемное неприятное чувство, возникающее от неудовлетворенного выполнения действия «выключателя» и я понял, что, слишком подозрительно было бы повторять то самое действие при ком то, и сдерживая это чувство перекидывал источник внутреннего ёрзанья на другое действие. То есть, внушал себе, что это происходит не из за выключателя, а из за (и тут первое, что приходит в голову) например: как это уже было дыхание (вдох и выдох). согласитесь—это куда незаметнее, и компактнее, ди и всегда с собой ахах, тем не менее, появились и другие идиотские привычки (якоря), например, я до сих пор щелкаю пальцами, странно «мурлыкаю» или скорее кряхчу при выдохе, «пританцовываю чечетку» вернее просто стучу подошвами ног, все подобные нервозные проявления оттуда. Будь то сильное моргание, или же повторение каких либо других, еле заметных, а то и вовсе не заметных действий.
И вот я иду по лестнице, вдох, левой правой , медленно но верно, шаг за шагом, как вдруг смятенье в сердце словно, шаг , назад, и снова вперед. Дыханье задержать, на две секунды, пока я вновь не наступил на ту же самую ступень. Вперед. И снова шаг , за ним второй, и снова вдруг смятенье в сердце. Выдох, вдох, короткий , образ добрый, и со спокойным сердцем, я плавно глажу предыдущую ступень ногой. Одной на следующей, другой на предыдущей, и между ними , как на шпагат посредне. Через ступень в движенье. Снова вдох. И снова затаить дыхание. Почти бесшумно, словно вор на цыпочках крадусь, и чуть удерживая равновесие, переступаю на другую ступень, выдох. Вдох. И снова вечный бой, под скрип ступеней, я держусь стопою, за плоскость выпученных досок. Выдох. Вдох. Я снова оплошал и неуютно в теле, неугомонно нарастает напряженье, и снова шаг назад, и снова шаг назад. И передышка, снова вдох. Одышка, и опять ступень , ступень , ступень, и вновь заёрзало, закралось в голову, потусторонняя боязнь. И страх и выдохнуть невмочь. А я шагаю, и ступаю, опять вперед, но воздуха же не хватает , снова выдохнуть, и «вдох»! одну ступень перескочить, простить себе, и снова дальше, на следующую, все быстрей. И снова выдохнул, и , вдох! Я начинаю семенить, шаги , шаги, как лилипутские пробежки, как будто все короче вдохи. И коротколапой шавкой, я загнан сам собой, и снова шаг. И вновь неудовлетворенно, и ёжится внутри и выдох, вдох! И лестница почти, и самое почти все больше разгоняет мысли, и я спешу опаздывающим на корабль, или на поезд, и в голове быстрее все и гонит, само себя наоборот. И снова выдох, выдох! Я не могу, скачу горным козлом по скАлистым обрывам, и камни катятся, как искры вылетают, из под копыт отбрасывая звон , скрипучей лестницы, чечеточной подошвой. Я сам себя занес. И снова выдох, снова вдох! И с каждым шагом, все быстрее, и нарастает скрип в ушах, и я почти устал, и я почти как загнан в угол, ты сможешь обмануть инстинкт самосохранения? и снова, мне б перешагнуть, и передышки все короче, а сердце резче, глубже, чаще. Вдыхаю, на старый вдох, еще чуть-чуть и будто, лопаюсь от напряжения, и выдох. мне легче, но в голове все тот же счет. Навязчивые цифры пройденных ступенек, и «раз, два, три…» перетекает в тарабарщину. И снова выдох, вдох, и шаг мой все короче и быстрее, вперед-назад, затем вперед перешагнуть одну ступень, и тарабарщина уж кажется мне собственным языком, и «раз, два, три…» и все слова и мысли в голове, и маты, и внутренний счет, диалог, все нарастает и превращается в бубнеж, и снова выдох, еще ступень и, вдох! На каждом выдохе кряхтенье. Словно отплевываясь негативными мыслями, кряхтенье, плавно становится мягче вплоть до мурчанья. И вроде не першит. Я глубоко вдыхаю, и лестница как будто позади, но все иллюзия, я ускоряюсь, и вместо передышки снова, затаив дыханье, порождаю образ мне угодный, для внутреннего ёрзанья, «думай о хорошем, думай о хорошем…» и вот она нехватка кислорода, не выдохнуть, и снова вдох на старый вдох, и грудь еще чуть-чуть и лопнет, и стынет кровь, и время замедляется, и снова мелкий вдох, рождающемуся образу угодный, добрый, я снова… микро вдох, чтоб задавить другой, ему противостоящий, и на ступень другую ногу, за ней вторую, и опять другую, снова на ступень, мне не хватает выдоха для вдоха, и голова все кружит, все быстрей, но стоит лишь задуматься, все словно в мыльном пузыре, бежит замедленно и плавно, а сердце всё «тук-тук, тук-тук». И страшно, но я должен, иначе ёрзанье во мне, не угомонится, и весь как на иголках буду я. Мне всё неймется, и уж места не осталось , не продохнуть и не вдохнуть, всё на пределе. И вдруг в глазах светлеет, и пульсом давит в тень мои глаза, да так что я не верю, и из орбит, сосуды лопаются. Еще ступень, я будто в темноте на ощупь, в предельной стихийности своей , в своем же вдохе, я задыхаюсь от невозможности вздохнуть, ну сделай вдох, когда навзрыд рыдаешь, и не хватает тебе того самого глотка. И будто заикаясь, ты рыбой катишь рот. Сбив дыхание, падением на спину. Все той же рыбьей немотой, ты все равно идешь, ползешь, туда, куда и шел. Не возвращаясь и не оглядываясь пройденным путем. Не продохнуть, еще одна ступень и можно! И по инерции вся тяга тела, как бы переваливаясь само через себя, наконец, оставляет лестницу позади. И падаю, задыхаясь, не в силах вдохнуть. Задержав дыханье, преодолев опять себя же. Ни выдохнуть никак. И только немой ор, и вновь вдохнуть бы. Выдох, вдох. Лествица райская, ты ли это ?
Это похоже на лудоманию, если рассматривать в контексте мазохизма, но отчасти корень не только в перфекционизме, но и в азарте, что само по себе является некой манией, но и, были моменты когда я пытался от этого самого состояния кафйовать, я принимал это как должное, и думал что таким образом , если я попробую получать от этого навязчивого невротичного состояния упоение, то может быть, я просто напросто переварю это расстройство. У меня ничего не вышло. Я лишь еще больше впустил это сумасшествие в свою жизнь. Но что то родное с азартом это расстройство имеет, я это чувствую. Некая зависимость, как приевшаяся привычка, ставшая со временем ритуалом. Во всяком случае, мое внутреннее благоразумие не позволило окончательно въестся этому расстройству в мою жизнь.
Вообще, вся эта ересь сидит глубоко и дает корни такие, что потом ты с трудом их отличишь от родных. Все это от суеверия, от страха, из детства, от неспособности противостоять? Вы скажите , да ты слабак, это легко преодолеть, но если бы все было бы так просто. На самом деле, ты понимаешь, что делаешь такую глупость, и со стороны это выглядит патологией. Но дело все в том, что со стороны судить куда проще.
Продолжу рассказ тем, что немножко до того, как это перешло на дыхание, это перешло на сам объект. То есть, на сам выключатель, сам кран, саму поверхность ступеней, и так, дотрагиваясь до всего и испытывая при этом неуемное, навязчивое желание «передокоснуться» заново, в меру своего неудовлетворенного внутреннего чувства, грызущего, сосущего. Я снова докасаюсь уже до самого выключателя. Указательным пальцем еле-еле, но есть касание, и снова так, пока я не выгоню навязчивость нехороших образов, хорошими. Своего рода, иногда эта «игра нездорового разума» если ее можно так назвать, переходит в ляпы. Руки ползают по стенам, до определенного участка, и чем больше становится тот самый участок, где я не отрывая руки, рукой ползу по стене, тем больше нарастает напряжение. Это дошло до того, что даже сам внутренний счет «раз, два, три…», начал зацикливаться, под образы, и даже внутренний диалог. И это все про себя, то есть не вслух. До той степени, что иногда они меняют форму и превращаются в тарабарщину. От скорости их повторения, и от опаски, словно убегая от кого то, скорость все больше ускоряется. Естественно, от внутреннего диалога, это начало пробиваться вслух, оттого я начал некоторое время заикаться, а потом и вовсе заново говорить и говорить целые фразы, затем предложения. И, как перечитывать написанное в книге, так и говорить свои собственные слова. Иногда, бывает, я хочу сказать, что нибудь вразумительное, а в итоге путаю местами слова, буквы, а то и вовсе говорю на тарабарщине. Это до сих пор сидит во мне, в том плане, что , когда я сижу сейчас и печатаю слова, а из них в свою очередь предложения и тд. То я, пишу слово, и слово это стираю, или же букву стираю, и заново пишу ее и слово. И так бывает не по разу. Казалось бы, будто я ращу в себе какое то существо, которое управляет моим внутренним состоянием, моральным, нервным, что в свою очередь дает и физическое либо удовлетворение, либо наоборот ёрзанье, рождающее физическое чувство внутренней неудовлетворенности. До той степени, что я места не могу себе найти, пока не сделаю все так, чтобы я вновь почувствовал себя психически здоровым. Помните как у Всеволода Гаршина в рассказе «Красный цветок», главный герой никак не мог себе простить цветение красного мака, ему казалось, что в нем все зло мира, и что если он его не сорвет, то зло распространится по всему миру и им пропитается каждый. По-моему замечательная метафора. Ну так вот, все это вкупе с перфекционизмом, повторюсь, самозаключение в угол. Которые по мере прогрессирования сужаются до точки. походка меняется и становится обрывистой, крадущийся, мелкой, семенящей. Дышишь ты точно так же, урывисто, каждый вдох-- неровный, а выдох и тем паче. Взгляд твой бегает, не желая зацепиться ни за что нехорошее. Знаете этот суровый взгляд мелкого человека, как будто чем-то обиженного, агрессивного, задетого. Так же страх перед зеркалами и резкими вспышками отсветов в темноте. Ты становишься по натуре по своей подозрительным и сгорбленным, бубнящим человечком, вроде сумасшедших старух на вокзале или в подземном переходе, видели таких когда-нибудь? Ты становишься такого рода городским сумасшедшим. И прекрасно это осознаешь сам. Вот в чем минус, что бы ты не делал, ты это прекрасно осознаешь. Теребишь зубную щетку, и затем снова и снова полируешь свои зубы. Или опять таки поднимаешься по лестнице, ступень, ступень, ступень, раз, два, три, сначала вверх, потом вниз, потом опять, и ты понимаешь, что это идиотизм, однако, не можешь перестать это делать. И слёзы уже льются, и истерика, и ты понимаешь, что если этот самый ритуал не закончишь рано или поздно, то это снедающее, неудобное чувство внутри, чувство так называемого «ада перфекциониста» тебя просто напросто, сожрет. И снова слезы льются и мысли всякие, «ну неужели я дебил» и так далее, ты просто сходишь с ума. Но все равно продолжаешь, что бы то ни было. Будь то ручка выключателя, кран с водой, порог, или ступень, или тот самый ж/д мост. Доходит все до того, что ты начинаешь ходить по улице, не наступая на черточки, серьезно! Ты их переступаешь, перепрыгиваешь, как хочешь , но черточка—это «абзац». А что уж говорить до плитки под ногами? И там есть свои ухищрения и мосты, и якоря, но… как вы понимаете, это…
Как я говорил ранее, есть якоря, но с якоря скакать на другой, не самая удачная идея, потому что тот самый якорь со временем превращается в твой новый кошмар. То есть, если раньше я говорил про мост, потом это был другой мост, и так в конце концов дошло до того, что даже если я еду под мостом в какой нибудь незнакомой стране, под тем мостом который даже не запомнил, то я уже заранее чувствую, что нужно к этому самому мосту искать другие якоря. Так это переходит в выключатели, в смесители, в шаги на лестнице, затем вовсе на прикосновение, на взгляд, на внутренний диалог, затем вовсе прямиком на речь и на дыхание, что дальше? Да, якорь на время становится способом существования, но ни в коем случае не решает проблему. В любом случае стоит скорее избегать якорей, ибо они ведут за собой новые расстройства, может даже посредством якорей и происходит заражение психики. Я называю это якорь, потому что не знаю, как это называется, но мне напоминает это якорь, который на время удерживает тебя в узде. Но ты ведь понимаешь, что если ты сам придумал новый якорь (способ обмануть себя же самого), то смешно полагать, что ты сам же, обманешься на него больше одного раза. А то и вовсе, в долю секунды успеешь сообразить, и сам для себя же, обманку (якорь) превратишь тут же в кошмар (триггер). Самого себя, конечно, обмануть можно, но, это как в шахматы играть с самим собой, знаете ли.
Решением стать самим порождением своего же зла, мне, честно признаться, было весьма лестно. Но если окунуться глубже с головой в корень проблемы, «что такое хорошо и что такое плохо,» не в принятом нами понимании, а, в не менее глубоком детском, наивном познании, то есть на той грани сознательности и любопытства. То это тут же стирает все границы.
Нет, конечно, есть много обстоятельств выскакивающих прямиком из детства. И имеющих в той или иной степени влияние на это расстройство, тем не менее, их не все и вспомнишь, чтобы описать, да и не хватит памяти на все.
Так же в ряду некоторых наблюдений, я заметил , что у повторяющегося мною действия есть временной сдвиг, то вперед, то назад во времени. То есть действие существует уже в голове. например, я вижу выключатель, если этот самый сдвиг чуть вперед (словно я перемотал время на пару секунд), то еще до выполнения действия, наступают видения того, что я буду выполнять это действие еще неоднократно, то есть предчувствие обсессий. Они очень сбивают и портят настрой, как палка в колесо. Но в этом есть некий плюс, если я все же не выключил наяву свет, а прожил то самое видение, то я могу просто этот свет не выключать (чтобы не палиться и не испытывать снова и снова обсессии.) я могу просто кого нибудь попросить выключить свет.
А если сдвиг во времени назад, то я еще не успев сообразить и заведомо выключив свет, в этот момент максимально пытаюсь не поддаваться своему расстроенному разуму, чтобы снова (по привычке или нет) не повторить это действие еще раз.
В этот момент иногда развивается синдром «чужой руки», помните как в докторе стрейнджлав?
Этот сдвиг длиною в секунды неосознанности, забвения, есть реальная неосознанность и забывчивость, из чего я иногда думаю: а ведь люди , нормальные люди так делают, они не тратят время на бессмысленные действия, а если и тратят, то явно не минуты а то и по полчаса на выключение света в квартире? Что заставляет меня думать, что это расстройство заставляет на себе максимально ощутить физическую сущность времени. Его материю. Почувствовать себя его заложником, и от осознания этого становится лишь еще страшнее, от чего я в своем расстройстве, могу сделать заключение, что здоровый человек живет в забвении (временном) если точнее, то в безвременности. И наверное это залог жизни, счастливой , по крайней мере, лишь в напряженном ожидании здоровое сознание замечает время. или же взглянув назад при просмотре старых фото. Я не отрицаю , что есть такие места и состояния , когда человек чувствует материальность времени. Но я о том, что при этом расстройстве, ты живешь пусть и не в вечном ожидании, а в обостренном состоянии чувства материи времени. От обсессии к обсессии, от действия к действию. А раз в забвении (забывчивости и недумании о таких мелочах) человек не задумывается даже, но это свобода. Потому что когда я забываю о своей этой мании дергать выключатель, и вдруг понимаю, что пару минут назад я погасил свет на кухне, и даже не подумал,-- то это такое спокойное чувство. Словно свобода от самого себя же. Значит все таки есть дыры в нашем воспаленном разуме. И место самообману. А значит, в некотором смысле, забывчивость, -- есть свобода от чего либо. Не похуизм, а именно забывчивость. Это присуще всякому живому существу. А похуизм лишь человеку. Его надо воспитывать. А рассеянность, это на другом уровне уже. Более глубоком. Более древнем. Как мне кажется, хотя я могу ошибаться, но почему то чувствую, что я прав.
Еще я пробовал забить. Просто забить, как говорится, болт. Но, к сожалению, или к счастью, нелегко быть пох*истом. Это считай и вовсе не жить, а существовать в социуме, будучи, противясь желанию быть его частью. Да, может быть громко сказано, но если утрировать, то меня можно понять. Ну как ты можешь быть нейтральным, по отношению к самому же себе? Это, как ни холодный, ни горячий, а тепленький, тобиш никакой. Хотя скажу честно, иногда у всех у нас бывает такое пакостное состояние студня, желе, аморфности и апатии. Но, тем не менее, это может быть скорее следствие смиренности с расстройством или еще чего либо. Но ты то, желаешь ее победить! Тут так же, «сам себя обыграешь,-- в дураках останешься». Тем не менее, чего только не пробуешь в отчаянии. И не жалеешь себя и бросаешься как сумасшедший на эти якоря, и еще больше закручиваешься и запутываешься. Но не распутываешься. Не забываешь. Эта отрава сидит там. И ждет твоей усталости. Но, на время это иногда дает шанс освободиться, чтобы приступить к большой работе над ошибками. Это лишь на время. Время небольшое, но ценное.
Посему, я нашел лишь единственный выход. Без всякой психологии . Это чистый бунт. Бунт, портив самого себя. Другого выхода я пока не нашел, и каждый день я пытаюсь бунтовать, не всегда получается, это так же не просто, как осознавать навязчивое повторение бессмысленных действий , и борьба перекрыть навязчивые недобрые образы и мысли, борьба заткнуть их, сверху чем то добрым и светлым, хорошим. Будь то придуманное, или же увиденное. Только там в ступоре ты сражаешься с образами, и тебе неважно откуда они, откуда то оттуда, или же из подсознания, а тут, ты сражаешься и бунтуешь против самого себя. Тут, ты уже знаешь, так сказать, врага в лицо. Ха-ах-ах, смешно, не смешно. Но это дает все же надежду и преимущество.
Оставь свои компульсивные припадки! Господи, я только сейчас понял. Они повторяюся, не буквально действием и мыслями и словами в моей голове, а повторяются в мире. В виде самого чувства. Какой же я идиот. Сколько этому расстройству лет? А я только сейчас понял; что каждый повтор нас испытывает, а должен – учить терпению! Ожидание! Бессмысленное ожидание в обсессивно-компульсивное. Еще раз, и еще раз, и еще раз, и еще раз! Нужно уметь ждать, не запрещать себе сдерживать, но воспитывать! Терпение! Терпение! Всё приходит само к тому, кто умеет ждать и имеет терпение. Припадочные повторенья—есть беспокойный мига—миг—отпусти, в лихорадочной гонке контроля скорости—мы теряем сам контроль, желанием контроля.
Парадокс. В сиюминутном мире, мы забываем обо всём, кроме ускользающих мгновений приступа расстройства. Человек – выше абсурда. Умейте ждать тогда былые призраки расстройства, воплощенные в этом порочном повторении бессмысленном и беспощадном к самому себе—превратятся в чувства, переварятся в чувства, и станут добрым знаком. Победы над самим собой! Господи! Это терпение и умение ждать!