Мир, по размеру пошитый,
окажется оверсайз.
Сколько бы жил, не думал,
что чувствую эту связь.
К лицу, что осталось на вырост,
на фото придраться не мелко ли?
Когда ты умрёшь, тебя любят,
как то, что увидели в зеркале.
Из книги, из фильма
строка – ты пишешь её один,
Повешенную в петле
в ряду полусгнивших осин.
Читается на ура,
а сколько исписано дочерна?
Чем лучше внутри строка,
тем глубже в тебе червоточина.
Ночами увидишь небо
и задохнёшься от сна.
Звезда и остаток света,
а разница не видна.
Как мало мы знаем о боге,
о звёздах и мегаполисе.
Иначе от слова мёртвый
не стало бы дрожи в голосе.
Другим умирать это личное,
тебе не узнать до конца.
Через плечо перекинута
улица – без лица.
Чулки или женщина с вывески,
два слова рекламы, и вот оно!
Что может быть вещью, как женщина,
когда-нибудь будет продано!
Книги читают под занавес,
за титрами, по слогам.
Мне нравится чувствовать в книгах
дыхание сквозняка.
С умершего снята мерка?
По мёртвому сделана мерка ли?
Тебя полюбили мёртвые,
как человека в зеркале!