Ножницами выколов глаза,
Маньяк содрал одежду с жертвы,
Сверкала угнетающе гроза.
О, как же все внезапно смертны !
Она орать пыталась что есть мочи,
Но кляп во рту весьма мешал,
Всё это было под покровом ночи,
В сарае, что изрядно обветшал.
Он ей горелкой выжигал узоры,
И хохотал потом взахлёб,
За стенами сарая только горы
И лабиринт глухих чащоб.
Вгоняя лезвия под кожу,
Впадал он бурно в эйфорию,
И слушал, искривляя рожу,
Для уха лестную стихию.
Он продырявил ей запястья,
Голгофу вспомня ненароком,
И вдарило в голову счастье
Бурлящим горным потоком.
Вкушал он запах свежей крови,
Она слепила, как белое солнце,
И становилась только багровей,
А тьма мазутом лезла в оконце.
Под ней же Гольфстримом хлестали
Страдания, муки и боль,
Он представлял себя на пьедестале,
А она для него лишь гиньоль.
Восклицал он всё непрестанно :
«Моё превосходство узри !»,
Изгаляясь над ней безустанно
До оранжевой вплоть зари.
...
Тут открываю я резко глаза,
Жестка кровать, как кирза,
Парит надо мной стрекоза,
Виноградная душит лоза.
Авторучка, бумага и стол,
Далёким мне кажется пол,
Виною всему ж этанол,
Который меня поборол.
В комнате полный бардак,
На стула спинке пиджак,
В бокале стынет коньяк,
Буйный, как конь или як.
На часах уже пять утра,
Летит в окно мошкара,
Дополняет узоры ковра
Апельсиновая кожура.
Испариной лоб покрыт.
От грохота будто копыт
Голова моя вся навзрыд
Рыдает, меня костерит.
Заглотил же я нурофен,
Чтобы это хождение стен
Прекратить. Словно фен,
Череп жужжит - самоплен.
Воды осушил три стакана,
Свербит алкогольная рана,
Весь облик моего ж стана
Похож на больного барана.
Прихожу в себя копотливо,
Помятый, как вялая слива,
Смотрясь куда боле лениво,
Чем плакучая всякая ива.
Мягка вдруг стала постель,
Утихает немного метель,
Оборону взяла цитадель,
Замедляет свой ход карусель.
Была эта ночка длинней,
Чем прошлых сотня ночей,
Но тут же меня поскорей
Забирает снова Морфей ...
08-10.2020