Луна налагала вето
на счастье, печаль пророча.
Кинжалами голых веток
кромсая полотна ночи,
как воин, стремясь в возмездью,
гнал ветер мечты и тени.
А в доме свечей созвездья
дрожали и тел сплетенья,
в камине – кармин горящий,
в бокалах… и каплей яда,
что ягоды винной слаще,
касание губ и взглядов.
Там счастье одно мгновенье
на вечность мою меняло!
К утру, догорев, поленья
кармином цвели устало,
в раскромсанной в клочья сини
тонули в крови рассвета
осколки луны, а с ними
тень звёзд и былых запретов.