Садись, укутывайся пледом
и слушай: лето – только недо-
осень.
Время года, время суток –
это только два сосуда
сообщающиеся.
Время жизни словно сердце:
сокращающееся.
Слушай, слушай, непоседа:
то, что ярко – будет бледно,
по-любому перемена
поджидает за углом -
прямо в солнышко с колена -
обязательный облом.
Это мир, его законы
суровей тем, чем непокорней
ты будешь против шерсти плыть
и будешь вон из кожи лезть -
всё проще: камень брошенный
летит
неумолимо
вниз.
Жизнь – не двух полос сплетенье,
и успех – это паденье
затянувшееся.
Вот,
а по мне так ничего нет
совершенней увяданья:
вид развалин и руин –
это краткое свиданье
с правдой, с будущим, с твоим
положением на свете.
Пламя – только недопепел.
Друг мой ситный, что не весел?
Сколько гонора и пыла, сколько понта в новизне,
но развалина
честней.
И напомним: тяготенье –
птю-
-юю-
-юю-
-юу-
на дно,
а вовсе не на пик и выше
и неудача в этом смысле –
земной закон.
А обойдётся без ушибов,
если вдруг победа, слава -
исключение, ошибка.
«Но пораженье от…» провала…
Если, впрочем, всё паршиво,
значит всё идёт своим.
Знаешь, всё без исключенья
распадается на части,
археолога спроси -
даже власть и даже счастье,
страсти, даже неба синь
потусклеет и осыпится, как фреска,
не останется ни глубины, ни блеска.
Ничего не унесёшь ты на ту сторону в горсти.
Археолога спроси -
всё вообще об этой жизни
нам поведает осколок.
Увлекаясь, археолог:
и на кладбище как в школу
марш усваивать урок!
А по ком звенит звонок
сам поймёшь и очень скоро…
Срывая август каждый год
и прямо до конца своей
встречать сентябрь у калитки
с чувством профуканных каникул
с упрямой горечью…
того,
чему не сочинили имя.
Но вообще бывает так,
когда хорошую дочитываешь книгу -
спеша-растягивая, о,
какая горестная нега
и упоительный облом.
Что дальше - мел, домашка, сменка,
а осень – первый опыт смерти,
её открытый всем глазам
урок.
По центру:
«Классная работа».
А осень, это та суббота…
(смекаешь, да, какая?!)
Вот,
но на очередном витке
ты вдруг почувствуешь свободу
(и хорошо … и слава Богу)
листа подхваченного вихрем.
Жизнь – то, к чему нельзя привыкнуть,
и ход конём, и снова вилка –
ты точно будешь поражён!...
… да и не думал уклоняться.
И всё так сладко не случится,
и всё так дивно не срослось,
и правильно, и так тому.
И настоящую минуту
оставить жаль, а взять нельзя.
Она бесстрастная минует -
«я не забуду, не забуду» -
и забываешь в тот же миг,
и сам уже, не оглянувшись
на рощу соляных столбов -
«моя последняя любовь…» -
ступаешь твёрже, взгляд трезвее,
спокоен тон и суше речь.
Ничто не веч-ч-ч-ч-ч ….
Ничто не веч-ч-ч-ч-ч….
И ничего не повторится,
что сблизится – то удалится,
о, эти листья, эти лица!
Всё связано прозрачной нитью
твоей души.
И кода:
не войдя – не выйти
и умирает тот,
кто жил.