[ нашествие ворон ]
В начале царствования Государя императора Николая II,
Печально-Известного, в окрестностях Санкт-Петербурга
стали появляться диковинные вороны величиною с индейку.
Вороны отличались большою жадностию и коварством,
нрав имели дикий, подобный волчьему, и, сбиваясь в стаи,
нападали на все, что могли поднять на воздух.
Злая напасть сия, без сомненья, была секретной генетическою диверсией --
результатом преступного сговора Турции, Австрии и Германии,
задумавших погубить Россию столь подлым образом.
Вороны-мутанты представляли угрозу не только для экологии и хозяйства,
но и для самой жизни обитателей Петербурга и его окрестностей.
А затем -- и других губерний. Так, с января 1908-го по май 1910-го года
было зафиксировано 19 957 случаев нападения ворон-мутантов на людей;
732 чиновника и 3051 обыватель были заклеваны до смерти,
а 4000 получили ранения.
Как-то раз возле дома купца Алонкина на Казначейской улице
жирная ворона схватила за волосы вдову коллежского асессора
Протопопову, 60 лет, унесла на Петроградскую сторону
и бросила там с высоты сорока (примерно) саженей,
вследствие чего вдова Протопопова скончалась на месте.
На Вознесенском мосту две вороны заклевали насмерть
студента медицинского факультета, отставшего от товарищей.
Ходить по Невскому без оружия стало опасно, как, впрочем, и с оружием.
Вороны то и дело атаковали гуляющих, приводя в отчаянье дам,
вынуждая искать спасения в Кисловодске и Минеральных Водах.
Те, кому позволяли средства, спасались от нашествия ворон
в Ницце и Баден-Бадене. Положение становилось отчаянным.
В феврале 1917-го года у Нарвской заставы стая ворон-мутантов
напала на генерала от инфантерии барона Борделия фон Борделиуса.
И хотя барон отчаянно сопротивлялся и отстреливался,
он был поднят на воздух и носим над городом с глумливым карканьем
около двух с половиной часов; спустя несколько дней
изувеченный труп несчастного выловили в Неве.
Многие вороны выучились кричать "Смерть буржуям!" и "Долой самодержавие!"
что весьма опечалило Государя, не давая покоя жителям спальных районов
Петрограда ни днем ни ночью.
Государь, разумеется, не мог спокойно смотреть на подобные бесчинства
и издал указ, поощрявший отстрел ворон, назначив гривеник серебром
за каждую убитую ворону, а также и сам с большою охотою
отстреливал этих птиц в перерывах между государственными делами
и военными маневрами, до нескольких сотен в день, убив их в общем и целом,
согласно данным придворного бюллетеня -- 20 547 штук,
а по другим источникам -- девятнадцать тысяч девятьсот пятьдесят семь штук.
Однако, невзирая на все усилия Государя, вороньи стаи
день ото дня росли, размножаясь, по-видимому, делением,
сгущаясь тучами над Царским Селом, Петергофом и Гатчиной,
как, впрочем, и над всем Западным русско-германским фронтом...
В конечном счете никакие из принятых мер не принесли желаемых
результатов: время было безнадежно упущено, война проиграна --
и 28 февраля 1917 года корона российского самодержавия пала
под натиском несметных полчищ ворон-мутантов.
13.11.20.