Часовщик Давид Гершуни
пиво пил, ел сулугуни,
и на Дерибасовской был свой.
Знала каждая собака
за развратного гуляку,
vip-клиента Йосиной пивной.
Если солнце село рано,
из питейного шалмана,
можно слышать Давин баритон.
За любимую Одессу,
Молдаванку и Пересыпь
босяки с ним пели в унисон.
Все часовщика любили,
так шо ежедневно били,
шобы тот концерты прекращал.
Даже толстый Ашер Вейцман
накрутив на пальцы пейсы,
сдать "драконам" Даву обещал.
Но, однажды... Было дело.
Страсть у Давы закипела
к девушке, чей папа был портной.
Шо такое? Шо случилось?
Не поймём. Скажи на милость,
наш гуляка к Йосе ни ногой.
Стало скучно вечерами,
шо аж плачем временами,
вспоминая песни по ночам.
Не хватает мордобоя,
и спокойствие такое,
шо напиться тянет сгоряча.
Часовщик Давид Гершуни,
пьёт коньяк, ест сулугуни,
и часы не так уже важны.
Потому что тесть у Давы,
шьёт налево, шьёт направо,
а штаны всегда и всем нужны.
Знала каждая собака
за развратного гуляку,
vip-клиента Йосиной пивной.
А теперь он ходит франтом,
всем приезжим эмигрантам
вежливо кивает головой.