Он был похож на старый грамофон
С пружиной до упора заведённой…
Отпустишь – вальс звучит "Осенний сон"
И песня о Серёжке с Малой Бронной…
Он весь пропах болгарским табаком
И тесной неуютностью хрущовок…
А с виду был типичнейшим совком,
Непринятым в ряды многоходовок…
Набитый якорь на его руке
Был памятью о море и походах…
Всегда в одном потёртом пиджаке
И сильно мёрз в любое время года…
Его считали тихим чудаком,
Немного странным, в меру безобидным.
С мальчишками весной гонял футбол,
Катал на "Запорожце" инвалидном…
Его любили бабки на скамьях,
Сидящие с ворчаньем у подъезда,
И всё пытались в будничных делах
Найти ему достойную невесту…
Когда он умер – дождь мочил с утра.
Казалось – больше солнце не засветит…
За гробом шла понуро детвора.
В квартиру скоро въехали соседи…
А двор продолжил свой житейский путь
Под радостный прожектор перестройки…
Сергеича сегодня вспомнил вдруг,
Нащупав им прибитые набойки…