Зарядили дожди, зарядили.
Всюду сыро и тянет в уют.
То ли тянет кто небо за вымя.
То ли тяжбу с тоскою ведут.
Мокрой тряпкою из мешковины
Притулился к обочине пес.
Я на мамины сороковины
На могилу к ней дьяка привез.
Как бывает на кладбище в осень,
Когда видно насквозь до версты,
Были как-то особенно босы
Плиты, памятники и кресты.
Было пусто, и гулко, и голо.
И кадило кадило туман.
Вдаль камазы тащились на гору
Точно заткнутую в целлофан.
Дьякон зычно читал то, что нужно.
По закладкам и памяти пел.
И старался не вляпаться в лужу.
И жалел, что сапог не надел.
А закончив, сложил инструменты
В эскулаповский саквояж.
И как будто дождавшись момента
Свой церковный провел инструктаж.
Я ж судьбу не тягая к ответу
(Да и что с нее можно спросить?)
Между пальцев катал сигарету,
Не решаясь никак прикурить.
Возвращались назад по тропинке.
Почему-то запомнились мне
Под подоясником эти ботинки
С кляксой глины на каблуке.
Тускло звякала мелочь в кармане,
Без надежды кого-то спасти.
Нас, светясь, как лампада в тумане
У ворот поджидало такси.