В детстве я хотел быть Анной
Карениной из спектакля Свердловского тюза
Ее играла Светлана Замараева
Лучшая актриса Екатеринбурга (и страны)
Такой она была и остаётся для меня
С тех пор, как я впервые увидел её на сцене,
А было мне тогда восемь лет.
Придя домой после спектакля
я взял мамин шиньон -
Копну кудрявых волос аля Джулия Робертс,
Нашёл блестящую коробку из-под конфет, подаренных моему деду аспиранткой,
Она стала своеобразной шляпкой-таблеткой на моей голове.
Отрез гипюровой ткани стал моим платьем
Старые лоскуты-тряпочки сформировали мою несформированную грудь
Грудь была одна
припухлость чуть выше солнечного сплетения
Тогда у меня были смутные представления о женской груди
В тюзе мы с мамой купили программку,
На обратной стороне которой были выдержки из дневника Карениной
До сих пор помню строки:
«Недалеко от станции Обираловка я бросилась под поезд»
Мизансцена моего домашнего спектакля была до предела статичной.
Я сидел за столом
Держал в руках дневник-программку (текст учить не надо, о счастье)
Дрожал голос
Дрожала программка
Дрожало мое несформированное тельце
Так и норовил сорваться с головы мамин шиньон
Последние строчки, где Анна бросается под поезд, я произносил, делая ласточку, впервые оторвавшись от сидения.
Также в спектакле делала Анна
Моя ласточка была осторожной, недоразвитой в размахе крыл,
был риск упасть на аквариум с рыбками.
После ласточки мерк свет
Две лампочки в люстре гасли (одна перегорела, световиком была бабушка, вкл-выкл)
Потом шквал аплодисментов
Я запомнил, как они звучат в тюзе на поклонах
И всегда включал их в своей голове
Я показывал «Анну» всем, кто приходил в нашу квартиру.
Театр с доставкой на дом.
И мне не было стыдно, что я переоделся в женскую одежду
И мои родители не хватались за голову и не бежали к психологу
Если бы они это сделали, наверняка бы моя жизнь сложилась по-другому.
И я бы обходил театр стороной.
Я не был протестным ребёнком и скорее всего принял бы «правила игры».
Пройдут годы
Я буду учиться в музыкальном училище на пианиста,
Играть гаммы и этюды по 6 часов до мокрой рубашки,
И где-то глубоко-про себя мечтать о сцене.
Когда я однажды сказал своему педагогу по фортепиано, что буду поступать в театральный,
Она неконтролируемо засмеялась, а потом покраснела.
Я покраснел сразу.
«и ты сможешь?» - сказала она, ставя акцент на «ты».
Она работала концертмейстером в оперном театре и знала всю эту кухню «напудренных шиньонов» не понаслышке
- смогу- ответил я,
А внутри одни знаки вопроса
...
Я пишу этот текст,
Потому что мама прислала мне сегодня ту фотографию, где я - Анна
Она нашла ее на антресолях
Я смотрю на фото и вижу абсолютно счастливого ребёнка
Я смотрю на себя со стороны
Это не я
Это кто-то за меня
Анна, которая поставила на карту всё
Анна в мамином шиньоне с коробкой конфет на голове
Мой дед очень хотел, чтобы я стал юристом
Видя, что музыка и театр заполняют меня до краёв, он даже придумал тему для моей будущей диссертации -
«использование средств музыки и театра при допросе особо опасных преступников»
Мне страшно представить,что могло быть в этой диссертации
На карантине я смог посмотреть самопальную запись того самого спектакля в тюзе
Она датирована 2003 годом
Может быть, это тот самый показ, на котором я тогда был,
Кто знает.
Я боялся смотреть запись,
Я не хотел расставаться с тем первым ощущением, потрясением, взрывом внутри меня.
Но все же рискнул,
Зажмурив глаза.
И не смог оторваться все два с половиной часа.
На сцене блистала Замараева,
Она заполняла собой всю сцену, сметая всех других актёров на своём пути,
Она сама была как поезд.
И, конечно же, я ждал её финальной ласточки - катарсиса.
«недалеко от станции Обираловка, я бросилась под....»
...
И никакой ласточки не было...
Откуда тогда она взялась в моей детской голове?
И продолжает наматывать круги
Вот уже почти двадцать лет
Ее крылья окрепли
Она вся сгусток энергии и силы
Ласточка, где же твоё гнездо?
Где твой дом?
Не отвлекайся, это я так,
Учу текст,
Бормочу роль себе под нос,
Не обращай на меня внимания
Лети
и ничего не бойся