Если воспринимать поэзию прошлого из сегодняшнего мира, можно, не нарушая принципа историчности, найти в строках поэтов, которые всегда немного провидцы и творцы, следы и нашего сбывшегося в их стихах будущего. Восприятие человека в системе "земля", как говорящего пазла с сознанием, соединившего в себе через космические реликтовые излучения все, что на планете существует: флору, фауну, матрицы созданные цивилизацией и создавшего второй сигнальной (речью) свои ниши, позволяет увидеть отголоски прошлого в известных хрестоматийных строчках...
Поэты любят осень за перезагрузку листопадом и смену патча реальности из буйного летнего времени в период утраты его плодов, в виде коротких романов, насыщенных поездок, событий, имеющих только сезонную инициацию. Осень Есенина имеет свое неизгладимое тавро на лирике эпохи перемен. Если искать сравнения для аллегории поэтического темперамента Есенина, то из времени "Черного человека" и "Анны Снегиной" именно осень стала его альтер-его.
Стихотворение "Отговорила роща" имеет статус хрестоматийного, оно прошло через миллионы сердец современников и потомков поэта. Оно осталось там золотом и мелодиями, ощущением депрессивной стагнации и способностью автора даже в этом состоянии находить взаимосвязь с внешним миром. Стихотворение, как и многие его пейзажные зарисовки не имеет заголовка. В этом есть некоторая ментальная расслабленность и доверчивость к тем, кто прочтет. Заголовок это как дверь в комнате или окно, тот ключ или тавро, в котором автор собирает сказанное в фокус, направляя, или, наоборот, сбивая с пути читателей.
Стихотворение написано в 1924. Через год появится окончательная редакция "Черного Человека" и "Анны Снегиной". И их мотивы уже ощущаются, если не в словах, то в настроении.
Первая строка задает не только ритмику, она как камертон состояния поэта на срезе эпохи, его личной истории и тех точек, где они пересекаются, соединяя время историческое и личное.
Глагол "отговорила" имеет несколько значений.
1. Окончание разговора (активного коммуникативного акта).
2. Магический ритуал ведической культуры в значении (отчитать, отшептать).
3. Предупреждение или отстранение кого-то от негативных действий (отговорила читать и смотреть кино).
4.В словаре Ушакова слово рассматривается в основном, номинативном значении - "убеждать кого-то". У Ефремовой этот ряд шире, кроме описанных у меня, там появляется этот глагол в значении "проговорить какое-то время".
Получается, что у действия основного образа стихотворения четыре проекции толкований. Если разбить их по темам, то условно можно назвать четыре состояния рощи: окончание пути, трансценденция, убеждение, сезон.
В УНТ существует много фразеологизмов, в которых тема осени, как периода, когда что-то оканчивается, имеет философский и нравственный оттенок. Даже такое простое, как "Цыплят по осени считают", делает ее неким выводом о периоде урожайных хлопот, но и показателем успешности человека. Для творческих людей, все итоги связаны с другими материями, ментальными, но именно через взаимосвязь с миром природы. Там голая прагматика и сухой баланс цифр становятся образами, метафорами и словами.
Краски поэта, это эмоции, пути их проявленности в строфике — выход на мир цветов и цвета. В стихотворении, которое само по себе в идейном отношении уже итог "отговорила", "не жаль мне лет", "ничего в прошедшем мне не жаль", приемами и образами в передаче этой "итоговой" темы становятся деревья и краски, связанные с ними. Говорят, что градацию радуги придумали условно, и те цвета, которые в ней существуют, могли бы получить больше наименований в числовом выражении от 8 до 12, если бы градация имела в шаге спектрального диапазона другие критерии.
Градиент радуги, имея оттеночный и постепенный переход, именно благодаря человеческому коллективному бессознательному застрял на выбранных семи цветах. Но кто-то рассматривает радугу имея другой период и получает свою палитру. Такими людьми являются поэты, у них своя система мира и красок.
Первый цвет, упавший в тему подведения итогов — золотой. Хотя, он воспринимается как цвет по вторичному признаку, а не по сочетанию оттенков. У этого цвета нет градиента, нет рассыпчатости по оттенкам в реальности, поскольку его происхождение связано с металлом, играющим особую роль в земной системе ценностей.
Драгоценный, высшей пробы, талантливый, мастеровитый, непревзойденный, — все это синонимы или близкие по значению определения, характеризующие высшую степень признания. Признание для поэта, это как бортик для пловца,опора для начального движения. Сознание небесполезности своих трудов придает не просто силы, но и позволяет быть неавторизированным пользователем чужих проекций миров. И хотя настоящий поэт пишет в основном из себя, истончая свой мир до чужих созвучий, читательский интерес для него как балансировка с энергией неба. Но это содружество не всегда бывает удачным или продолжительным.
Период охлаждения публики, для того, кто вывернул себя словом наизнанку — равносилен смерти, и Есенин это предчувствовал и понимал очень обостренно и чутко. Нечто подобное произошло и с Высоцким. Его смерть во время Олимпиады не случайна. Покоренные им стадионы отвернулись в сторону спорта. И актер и поэт — потерял свою аудиторию в критический для него период. Звуки советского гимна оказались сильнее монолога Гамлета.
Работы и поэмы, которые очень нравились самому Есенину в последние годы, публика не принимала. Нужно сказать, что к этому периоду автор значительно изменил свое отношение к любви, и это не преминуло сказаться на охлаждении публики. Она ведь любит питаться "чужим мясом", как однажды выразилась Земфира. Каналы стали закрываться, когда толпа почувствовала, что энергетика поэта на исходе. Его последние поэмы не вызвали в кругу современников ни отклика, ни приятия, холодное недоуменное отчуждение и символический возврат в провинцию. Так выбрасывают выжатый лимон. Отсюда тема золота/признания в самых первых строчках.
Образ березы тоже не случаен, говоря о письменности и периоде бересты, автор оставляет в тропе "березовым веселым языком" и тонкую самоиронию о своей растраченности и выхолощенности, и отсылку к творчеству, и периоду бесшабашности и бесбашенности, когда много денег и друзей. Но когда-то и это кончается, часто, это происходит параллельно. Осыпанные листья березового дерева, это не только стихи, но и деньги.
После "золотого" в стихотворении появляется "голубой" в сочетании с конопляником и прудом. Тема воды и забвения возвращают автора на малую родину, где события воспринимаются в тихой податливости природе и обычным занятиям, где мир не расколот словом и болезненными вопросами о смысле творчества и жизни. Есении позиционирует свое разочарование и опустошенность с отрицательной коннотацией темы "жалости", как будто предчувствуя, что потом, когда он останется только словом, в шелесте страниц Ленинки или чьих-то ночных тревогах при чтении, эта "не жалость", то, что поможет остаться слову дольше него, дольше осеней, которые будут осыпать березы и без него.
Посадки конопляника, из которого делали пеньку и масло, пруд с отраженным месяцем и голубой цвет возвращают поэта в мир вещный, мир его детства и деревни, оставляя ощущение точки возврата и одного из немногих мест, где можно передохнуть от настоящего. Голубой цвет как спутник и символ неба, воды, любви ("Да, мне нравилась девушка в белом, Но теперь я люблю в голубом") только в его восприятии перекликаются с обобщением, к которому автор обращает свое внимание, отвлекаясь от своих проблем:
"Кого жалеть? ведь каждый в мире странник -
Пройдет, зайдет и вновь оставит дом."
Так "золото" признания переходит в транзакцию голубого из вечных и общечеловеческих ценностей, собранных в простом коноплянике, масле и пеньке. Тем, чем жив крестьянин, не выхолостивший себя словом. Тема ухода от собственных проблем и отрицание жалости неплохо отразилось в сквозном образе журавлей. В первом катрене они "печально пролетая", тоже "не жалеют ни о ком". Во втором катрене, где автор уходит от темы творчества и возвращается в детство, эти журавли уже не активные участники событий, а пассивные. В строке "А журавлей относит ветер вдаль", они уже не субъект действия, а объект. На сцену выходит более весомая и значительная сила, спрятанная в голубом — вода, небо, любовь.
Именно с ними связывает поэт появление того ветра, который зачищает пространство.
После золота и голубого, березы и конопли, лирический герой стоит "один среди равнины голой". Здесь есть цвет, но он подразумевается, но не называется, голая равнина осенью имеет песчаный оттенок оставшейся травы да прогалины чернозема с рябью зеленых вкраплений. Неоднородность цвета не позволяет его поймать словом, так невозможно описать цвет гранита одним прилагательным. Зернистость фона становится новой отправной точкой, и автор уходит из конопляного детства в сиреневую юность. Он погружается в матрицу воспоминаний.
И все это вновь синхронизируется с утверждением, которое повторяется в разных вариациях пять раз:
"уж не жалеют"
"кого жалеть?"
"не жаль"
"не жаль"
"не жаль"
Эта авторская настойчивость отсылает к другому его произведению, тоже имеющему уровень народного, "Не жалею, не зову, не плачу...". Такое повышенное внимание говорит о подсознательном стремлении остаться в памяти своих читателей до конца верным своим словам и образам, жизни и событиям. Что происходит, когда человек наполнен жалостью к себе или кому-то? Жалость это эмоция в глубине своей имеющая неприятие реальности, закрытое желанием эту реальность переиграть или изменить к ней отношение. Это разрыв ментального мира и настоящего. Сейчас в таких разрывах живут многие. Но Есенин своим почти фанатическим утверждением, своих читателей не оставил в такой психологической ловушке. Он закрыл это расслоение, и остался, хотя ушел.
К концу жизни автор воспринимал любовь как болезнь. Смертельную болезнь, которая позволяет творческому человеку научиться самому сложному искусству — улыбаться на краю пропасти. Тема юности и ее иллюзий у Есенина идут в аллегории с "сиреневой цветью". Сиреневый, как и золотой, это цвета, которые образовались благодаря первооснове материи, в первом случае — металла, во втором — растения, кустарника сирени.
Весна собирает свой урожай людей для будущего лета на запахи. Так период цветения сирени, первого тепла, побуждения природы у человека подсознательно связаны с подъемом душевных сил и надеждами на новый сезон. Эта "весна" для поэта уже давно в "голубом платье", нужно обратить внимание на значимую деталь, что автор выбирает свои душевные предпочтения, не называя имен, а обозначая цвет одежды. Это говорит о некотором эмоциональном охлаждении в понимании сути любви. И для контекста этого стихотворения это тоже очень важно.
В строке "Не жаль души сиреневую цветь" автор превращает цвет в средоточие внутреннего мира, делая его больше запахом и процессом, чем предметом палитры. Но читатель, воспринимает образ симбиотически, и сиреневый цвет прорывается в подсознание раньше, чем запах и засохшие кисти сиреневых гроздей, чем-то похожих на виноградную лозу после мороза. Цветовые маркеры "золотой" и "голубой" не имели под собой полифонии и воспринимались монохромно, лишь как часть палитры. С приходом в текст "сиреневой цвети" цвет становится распутицей чувств, становясь одновременно объектом обоняния и зрения. Сочетание цвета и запаха это уже очень сильный сенситивный якорь, который может указывать на тему двойничества, близкую Есенину в период работы над "Черным человеком".
Тема огня, которая появляется почти сразу после этого образа и красный цвет холодной рябины, оттеняют тему души, которая в проекции творчества часто воспринимается как огонь, внутреннее тепло автора, которое ушло по каналам слов согревать других. Автор реально оценивает свое состояние и все, что с ним происходит. В его мире красный цвет, цвет жизни, крови, заката, всего, что для русской лексики связано с красотой, утратил энергетику. Это холодный костер. Холодный огонь — это лед. Холодный огонь — это коронный разряд плазмы. Холодный огонь — это рябина, которая условно выросла в чужом саду, а ты думаешь, что она у тебя под окнами. Мотив раздвоения личности и расщепления сознания любовью переходит в тему расслоения пространственно-временного континуума.
Связь сирени души и крови костра угасшей плоти автором очень тонко отражают суть процессов творчества, где поэт, истончаясь духовными фибрами (сирень) просто теряет жизненную энергию (кровь), становясь подобием холодной рябины, где цвет остался, а запах, а с ним и душа, исчезла.
В предпоследнем катрене стихотворения, тема признания и творчества переходит в золотой цвет, лишенный металлического блеска. И эти строки кажутся похожими на прощание, где поэт остается тем, кем пришел, странником, оставляющим свой дом. Но он старается уйти из него, оставив целым то, что его грело и берегло, когда люди разбегались по своим делам и заботам, когда его перестали понимать, когда почувствовали, что они иссяк. И "золото" признания становится обычным желтым цветом, изображенным с привкусом негатива в уничижительном значении. Не знаю, называли ли тогда так скандальную газетную продукцию, но именно в этом значении появляется последняя цветовая итоговая реплика:
"От желтизны не пропадет трава"...
Сравнение своих слов с листвой и кучей осеннего блеклого убранства, не имеющего уже ничего, кроме ожидания снежного савана, поэт оканчивает кольцеванием сюжета и последним желанием, назвать его листопад осенним молчанием золотой рощи.
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.
Пройдя свою радугу: золотой, голубой, сиреневый, красный, желтый — автор вновь возвращается к теме золота, как бы подтверждая нетребовательность и принятие судьбы в ее осеннем увядании, несколько раз закрепившуюся в обереге признания "не жалею".
Три остальных значения слова "отговорила" тоже присутствуют в стихотворении. Их проявленность получила и свои детали, и свои слова. Тема убеждения прячется в тихом завете "Никогда ни о чем не жалейте". Период падения золотой листвы, указывающей на то, что разговор все-таки был, и были у него внимательные слушатели, стал точкой выстрела Г.Бениславской на могиле поэта. Она собрала его воедино посмертным выстрелом и услышанным "не жалейте" в самоиронии записки с неуклюжим словом "Самоубилась". Мистика — это то, что стихотворение живет и сегодня, в цветах, осени и этом не последнем прочтении.
Автор рецензии благодарен поэту, за то, что он ушел, не прогнувшись от темы любви и жалости к себе...В его коноплянике сейчас живут огромные миры. Проходя мимо кучи осенней листвы, вспомните его оберег "Не жалей...", и может он придет через голубую винду по окнам сиреневых выделений антиплагиатов на холодный костер фотографий рябин. Придет и останется в ком-нибудь, кто не любит золото, а просто пишет стихи. Останется словом, новыми образами и прощением зимы за выжигающий нутро снег...