В основе туркменская легенда
о мавзолее Тюрабек - ханым.
На пушистом ковре грозный хан восседал,
О богатом и знатном он зяте мечтал,
И табунщик вдали горячил всё сильней
Замечательных, ахалтекинских коней.
То кривлялся пред ханом знаток пантомим,
То рабыни под бубен кружились пред ним.
То боролись борцы и сверкали ножи,
То в искусстве своём состязались бакши.
Вот один из них спел вдохновенно дастан,
Им остался доволен придирчивый хан.
Рассмеялся, сказал: - всё, что хочешь, проси,
На верблюдах любые ковры увози,
Не считай ни простой, ни узорной кошмы,
Самоцветов с мерцанием звёзд полутьмы,
Всё что хочешь бери, только пой и играй
И уменьем своим небеса услаждай.
Огневыми глазами согдиец блеснул
И просить о немыслимом хана дерзнул.
- Мне сокровищ несметных не надо вовек,
Только в жёны отдай свою дочь Тюрабек.
Вмиг от просьбы такой подскочил добрый хан,
Изменился в лице и забыл про дастан,
Потянулся к певцу, будто с нитью паук:
- Мне известны труды золотых твоих рук.
Ты на редкое счастье не только певец,
Красоты неземной ты построил дворец,
Так постой же мне башню такой вышины,
Чтоб владенья мои с неё были видны,
Чтобы мне в одиночестве не занемочь.
Вот тогда за тебя я отдам свою дочь!
И уже было юноша вспыхнул грозой,
Да мелькнули глаза Тюрабек со слезой.
...Каждый раз, продолжая на башне виток,
Находил он на первой ступеньке цветок.
Мастер пел о негаснущем море цветов,
Согревала его, вдохновляла любовь.
Знал коварство он хана и лживость его,
Но теперь не боялся совсем ничего,
Только кровь горячо разогрела висок,
Когда сделал он крылья себе из досок,
И, обшив прочной кожей надежду свою,
Распрямился пред бездной на самом краю.
Посмотрел сверху вниз, закричал, как в бою:
- Повелитель, я выполнил волю твою!
Но ответил хитрец, смежив кончики век:
- Прыгай вниз и бери здесь свою Тюрабек.
Прыгнул юноша, чувствуя сердцем печаль,
Незадачливый ветер отнёс его в даль.
Как жестокого хана народ невзлюбил!
В ту же ночь его кто-то стрелою убил...
...Даже в песне певец ничего не сказал,
Сколько бед на обратном пути испытал.
Шёл три года пустыней смельчак, чуть живой
Наконец- наконец возвратился домой
И узнал, что поведал какой-то сахиб
Будто юноша в чёрной пустыне погиб.
Тюрабек от безмерной тоски умерла,
До последней минуты его всё ждала...
Проводили приезжего к сонмищу плит,
Показали то место, где девушка спит.
Он стоял, как печаль мировую трубил,
Видно, здесь было всё, что он в жизни любил.
...Над могилой владелицы чёрных очей
Много дней из цветов вырастал мавзолей.
Завивались гирлянды из роз и лилей.
Пусть не скажет никто, что цветы из камней!
Сотни лет на земле самоцветы горят.
На востоке легенды о том говорят,
Что давно мавзолей этот, словно дворец,
Тихо строил всю жизнь одинокий певец,
Потому лунной ночью чуть ветер пахнёт,
Мнится путнику: кто-то печально поёт:
- Много башен высоких под звёздами есть,
В них узорных витков и ступенек не счесть,-
А у сердца людского по воле кого
Есть такая любовь, что превыше всего?
Начинаешь идти ты ещё молодым
И идёшь к ней всю жизнь по ступенькам крутым.
Роковая любовь, что превыше всего,
Есть порою у сердца, как перст, одного.