В лесах дремучих Калидона,
Где не проехать, не пройти,
Встал у потомков Актеона
Огромный вепрь на пути.
В запале царственной забавы
Проходит день, проходит год.
Через ручьи, через дубравы
Летит веселый хоровод,
Сметая свежие побеги,
Ломая утлые кусты,
Через восходы и ночлеги,
Через ущелья и мосты.
Звенят веселые собаки,
Им вслед хрипит вороний грай.
Несутся шалые рубаки
В припорошенный снегом рай.
Над перекрестком, сквозь туманы,
Кресты чернеют в вышине.
По небу скачут великаны,
Как в чьем-то воспаленном сне.
Рубах истлевшие лохмотья,
Под шлемом мертвенный оскал.
Все то, что было бренной плотью,
Исчезло в хохоте зеркал.
Безмолвный рыцарь, конь костлявый,
Безрукий вор, слащавый бес.
Все те, кто жаждал громкой славы
От переменчивых небес.
Все мудрецы, льстецы, кокоты,
Все, несмотря на стать и чин,
Лишь тени дьявольской охоты,
Где верховодит Арлекин.
А в глубине косматой пущи,
Проспав ненужное «теперь»,
Лежит, мгновенье стерегущий,
Неумолимый вечный зверь.
Самайн. 31 Октября 2019 г.