В сумерки погружаясь, как в тёмную суть реки,
чувствуешь облегчение, кажется, что течение
вынесет вопреки
тяжести дня осеннего с жалкою желтизной
к месту предназначения –
к истине прописной:
к острову тайной комнаты, где, раздвигая ночь,
теплится свет, хранящийся в отблеске настоящего,
страхи отводит прочь –
лампа горит настольная, высветив навсегда,
девочку, крепко спящую,
бывшую мной тогда.