Неизлечимо.
Не стирается то, что записано в мозга подкорке.
Стоит встретить — виляю хвостом, как собака корги,
Даю лапу, хочу лизнуть в щеку...
Расплываюсь в улыбке — как ребенок на детской горке.
Ведь не в первый раз. Даже не в третий. Не в пятый вроде бы
Полустертая ластиком цифра, зажевана пленка.
И ведь было уже все забыто, все сожжено, пройдено.
Но опять я шагаю к обрыву с улыбкой ребенка.
Ты как дудочник, гипнотизер, чтоб тебя... Я — собака.
Я, не видя пути, на твой голос пошла бы по стеклам.
Охраняла, искала бы вещи, бежала за палкой,
Я в ладони бы эти носом тыкалась мокрым.
Находила по запаху, будто бы гребаный сталкер.
Говоришь, что скучал. В какой-то степени правда.
Выдыхаешь слова — даже воздух становится чище.
Говорят, что находят, если старательно ищут.
Закрываю глаза. Умирать будет больно. Но завтра.
Я хотела бы стать мотыльком, чтоб сгореть без остатка.
Чтобы вместо осколков осталось одно пепелище.