По просторам белой тундры,
Шёл упрямый вездеход,
По заснеженной Чукотке,
Вёз на вахту он народ,
И в дороге разговоры,
Про семью, про спорт , про быт,
Политические споры,
Кто-то молча едет, спит,
Путь не близкий однозначно,
И не знали мы тогда,
Неожиданно и страшно,
В нас ударила пурга,
А за ней буран с позёмкой,
Стало вдруг вокруг темно,
Белой , мелкою мукою,
Всё засыпало стекло,
Ветер просто ураганный,
И мороз под пятьдесят,
Даже градусник заплакал,
Жалко стало нас ребят,
Дверь салона ветром сдуло,
С треском вырвало с петель,
Вездеход увяз в сугробе ,
И завыл как страшный зверь,
Ни пути тебе ,дороги,
Заблудились, вот беда,
И салярка на исходе,
Вот и вспомнил я тогда,
Маму, Бога и сынишку,
И красавицу жену,
Не дочитанную книжку,
Про Великую войну,
А ещё с кем был и не был,
С кем когда-то водку пил,
И молитву , что не знаю,
Чтобы Бог меня простил,
Руки , ноги коченеют,
Суток трое мы в плену,
Холод разум побеждает,
И уносится во тьму,
На последнем издыхание,
Я поднялся, что там ,кто?
Фонари блеснули в стеклах,
И лучами бьют в окно,
Нас не бросили , искали,
На собаках , на санях,
Раскопали, растолкали,
А в душе холодный страх,
Долго грели баней , водкой,
Всех кто был тогда со мной,
Повенчались мы с Чукоткой,
Живы будем мы с тобой,
А потом пошли распросы,
- Как же так? Ну вот ,живой,
Жив остался , между прочим,
Значит ,Бог всегда со мной,
И сейчас я вспоминаю,
Как остался жив тогда,
В куртке , в джинсах и шапчёнке,
Молод был ,одна беда.
С той поры влюбился в Север,
За его суровый нрав,
За его снега и ветер,
Может, скажет кто не прав,
Только зимними ночами,
Снится мне далёкий край,
Анадырь, и вся Чукотка,
Это мой душевный рай.