Та ночь бесславно восхваляла
Того раввина лишь тайком.
Ту девочку – как свет лучины,
И матери родной той дом .
Гестапо топот уверял
Такую вещую размолвку.
И Михаль лапу он вверял
Без слов, нежданно, по-немому.
Печальный хруст и скрип нагрудного креста
Испитый кубок оглушил.
Раввин запачкал палантин.
И Михаль беззаботно стихла.
Смеялся Вальтер. Он один.
И гул, как будто град, осыпал голову Надин.
Смеялся Вальтер. Он один.
Какой бы ни был тот поступок.
Какой бы смысл ни изрёк бы.
Какая б совесть ни кричала.
Всё так же будет. Нет начала.
Как нет конца его реки
Из крови жертв, и вопреки
Всей доброте. Её обитель
Навечно он заколотил
В душе все доски, и закрыл
Глаза на то железо горы.
Позор покрыл не только ноги
И руки, плечи; и глаза
Глядеть не смогут никогда
На детский смех.
Отца укор;
И матери родной той дом.