Я всю тебя забыл, и очертанья лба,
и губы, и глаза, и красный плеск улыбки.
Как руки тополей, в сыром тумане зыбки,
под сердцем шелестит небывшая судьба.
Но тем ты и сильна, что ты совсем слаба
и не укреплена ни горечью ошибки,
ни гибелью любви. Твои черты негибки,
как свиток тех небес, где вздыбится труба.
И я твой чёрный свет в лампадах глаз храню,
чтоб ты во мне жила, какая-никакая,
не губы, не лицо, но тонкое тепло,
лишь трепетом своим подобное огню,
которое глядит, как детство, не мигая,
пока подходит смерть стремительно-светло.