* * *
..............мы славно отоварились «Фетяской»
..............C. Гандлевский
А лето не сложилось. А весны
и вовсе не видали. Так за что же
такой тягучий и хмельной октябрь
нас обступил - так медленно рыжея,
едва кружась? Продлившаяся осень
в столице, ожидающей с тоскою
возобновленья карантинных пыток.
Ах осень, что ты обещаешь нам!
Как это на судьбу мою похоже!
Я всю свою весну спустил в трубу,
я сорок лет трубил как в карантине.
И вот теперь свою смакую осень,
как то вино, что тем хмельней, чем старе.
Москву колотит вирус и невроз -
сейчас опять накроет, и закроют,
и - коротать локдаунные ночи
за чтением "Чумы" и размышленьем
о свойствах роста нелинейных функций
(из коих знаем только экспоненту) -
и душу в кабаке не отвести.
Всегда есть матерьял для оптимизма.
Зато октябрь! Зато осенний свет!
Плюс, девки под ковидной паранджою
ужасно хорошеют. Где видны
одни глаза - там пир воображенью
(вам Лепорелло растолкует в Гугле).
Глаза же жгут всегда. И в уголь жизнь
всегда - уже.
Признаем без соплей:
мое когда-нибудь давно пришло.
И что писать в старинных мемуарах
про младость и т.д.? Я не Гандлевский
воспоминать фетяску на бульваре,
чтоб умилялся бумерский фейсбук.
На Гоголях мы пили больше пиво
и, прямо скажем, спирт. И никакой,
представьте, ностальгии. Разве что
местами стыдно. Но - слегка.
Свеченье
листвы в осенней ночи умножает
на вымершем бульваре пустоту.
Ни спирта, ни фетяски. Ибо жизнь
и есть пустое место - где всегда
гуляет ветер в поле, надувая
бездонный свет. Да может быть, еще
две-три скупых детали, например:
дрожащий лист, мелькнувшие глаза,
да стройных ног три пары и в подкорке
оставшиеся пушкинские строки
(всегда оборванные посредине
коронным многоточьем).
Что ж, чудак,
ты мне бубнишь о том, что все без смысла -
о былых днях и всей этой бодяге?
Особенно когда октябрьский ветер -
и драный сквер свой сыпет на асфальт
прикид багряный...