Снова пройдены девять кругов
подвернувшихся под руку подворотен
так, что гулкое эхо моих семимильных шагов,
разрастаясь, достигло небес –
ярко-красных полотен.
Разбегаются в разные стороны улицы, словно боятся чего,
закоулки темнят, извиваясь, как скользкий опарыш;
тень за мною гребёт частью ордена тёмного братства. Чело
протирая платком, говорю безотчётное «да уж»…
Вижу, тщатся безумные демоны,
светлому богу грубя,
между мною и целью моей возвести нечто вроде преграды…
Им неведомо то, что влюблённое сердце в тебя
обагренным ножом извлекла
беспощадно вчера ты.
Опоздали, растерянной сворой топча
мостовые, не знают – зачем же во тьму городскую
войском адовым шли…
Только ветер даёт стрекача
там, где я, бессердечный, люблю, не дыша – и тоскую.
Смерть схватилась за голову, ибо потерей сырьё
пригрозило костлявой старухе…
Ступаю к промзоне,
дальше… прям за черту:
вижу, царство всё ближе твоё,
где влюбленных орда в светлый образ походит на зомби.
Нет, спасения нет. Но, быть может, ещё я взыщу
с ненаглядной моей неустойку
…конечно, с процентом.
Где же крепость её, что тихонько сдаётся плющу,
где любовь одиночество травит, как дустом, абсентом?
К сожалению, нужные справки забыл навести,
чем живешь, и жива ли – не призрак ли прошлого бледный,
иль – болезной мечты, что рассыпанным прахом в горсти
я развею в итоге свои сумасшедшие бредни.
Стань Лигейей моей, если вместо реальности тень
повстречаю, когда проберусь похитителем в крепость.
Посмотри на меня. Прикоснись.
Душу-клушу задень.
Злое сердце верни,
дабы что-нибудь светлое спелось.