Совсем недавно, ещё до всей этой лихорадки, связанной с борьбой с вирусом (принципиально не хочу его короновать), я попала в больницу. Предстояла пустяковая операция. Но поскольку я аллергик, мой организм взбунтовался, учуяв в венах чужеродный препарат. Так я оказалась в реанимации. Меня достаточно быстро привели в чувство, поэтому я могла все созерцать, и внимать всему, что происходило вокруг меня.
;
В боксе нас было трое. Моими соседями оказались кавалеры незавидного возраста за семьдесят. Оба очень сложные, не очень адекватные. Надо понимать, что реанимация предполагает катетеры, капельницы, утки, санитарную обработку от пролежней. Вокруг трубочки, проводочки, пикающие на все лады аппараты.
;
Мой сосед слева оказался парнем неспокойным, видимо в обычной жизни дед был очень активным. Все время он пытался сойти с «корабля», то сходить в туалет, то в столовую, срывая на ходу все катетеры и датчики. Медсестра и медбрат (!) нежно, но настойчиво укладывали старика обратно, приговаривая: «Ну куда ж ты, Леонидыч, собрался? В столовую? Да у тебя вон какой рацион висит! Там тебе и первое, и второе, и компот из сухофруктов».
;
После очередного «побега» старика пристегивают ремнями к кровати. Пожилой, но ещё хоть куда, Леонидыч, начинает ругаться матом на весь блок. Медбрат Серёжа, ласково, с улыбкой говорит:
; Давай-ка, деда, проверим тебя на адекватность. Знаешь, где находишься?
; Ты меня за дурака, что ли, держишь? В больнице я.
; Хорошо, а в какой больнице?
; В дурдоме!, - с нажимом отвечает дед, пустив слезу.
; Почему же в дурдоме?
; Потому что в нормальных больницах не привязывают!
До этого момента и я, каюсь, думала, что дедок того... попутал реальность с тем миром, в котором он уже одной ногой. А оно вот так!
;
Серёжа с серьезным видом расстегнул ремни:
; Вены у тебя, Леонидыч, никакие, а ты скачешь тут как сайгак. У тебя же катетеры стоят, чтобы тебя по сто раз не колоть. Вот сейчас поставлю, если снова сорвёшь, я тебя опять пристегну. И заглядывая в глаза, как-будто гипнотизируя, медленно, нараспев:
; Лежишь прямо, не двигаешься, пока стоит капельница. Понял?
; Как не понять, понЯл. Лежать, как в гробу. Репетиция, значит, такая.
;
Тогда я смотрела на медсестру и медбрата, и думала, сколько же сил нужно, чтобы здесь работать... Чтобы заглядывать в выцветшие глаза этим старикам, которые и за жизнь-то уже не держатся, и смерти не боятся. Чтобы гладить руку по вздувшимся венам, уговаривая потерпеть ещё немного. Чтобы выслушивать капризы не осознающих себя в реальности пациентов.
;
Здесь не остаются случайные люди. Здесь работают настоящие герои, так просто и обыденно, каждый день совершая свой подвиг.