– Видишь, сын, древний человек изобразил
охоту: тут и мамонт, и тигр, и другие хищники.
А себя он нарисовал с копьём, и даже обвёл
кружком, наверное, намекая, что именно человек
здесь главный…
– Главный кто, главный хищник?
(Из разговора в музее)
В иллюминатор
старенького «АНа»
Увидел я: Земля – не на китах;
Земля имеет форму чемодана
С заклёпками на кожаных бортах.
И из неё,
раздутой от поклажи,
То тут, то там свисают из прорех
Лохмотья дыма, копоти и сажи.
А сверху бирка – «XXI век».
Мы не найдём
ни в свитках древних грамот,
Ни на «холстах», впечатанных в гранит, –
Когда последний, самый хитрый мамонт,
Был загнан в угол, съеден и забыт.
Мы не найдём
начала и причины.
Мы не отыщем логики Творца.
Замок хранил
сокровища ларца.
Ларец был медью кован,
и на спины
Слонов поставлен,
крепко и надёжно.
Их кит держал уже не первый век.
Пока не появился человек.
Творец, Творец,
шутили Вы безбожно!..
Те времена
подвинуты в сторонку.
Но там, утратив шифр от замка,
Взял кто-то в руки воровскую фомку,
Воткнул в замок и надавил слегка.
Вот с той поры
соха нам маловата,
Копать в лопату стало не с руки.
Мы завели карьерный экскаватор
И позабыли вовсе про замки.
Слоны ушли,
а черепаху смыло
Вслед за китами – к дальним берегам.
Что есть – то есть, а то, что было – сплыло…
Мы сдали медь, изобрели кожзам.
Теперь борта
у чемодана тОнки,
Торчит наружу пластиковый хлам.
А мы всё тянем грязные ручонки
И раздираем дерматин по швам.
И может быть,
отчалив на дрезине,
Как крысы – бросив всё и впопыхах,
Возьмём в большом небесном магазине
Себе большой брезентовый рюкзак.
Под стук колёс
запомним и запишем,
Свернём в рулончик, спрячем в рюкзаке...
А, впрочем, вру! – ведь стук колёс не слышен
Там, в пустоте,
там, в темноте,
там, вдалеке…