Как уж родители решились отпустить меня, дошколёнка, в эту дальнюю поездку с бабушкой – не знаю. Но спасибо им за это! Я и сейчас, закрою глаза и вижу: затерянную в вятских лесах деревеньку Пески (её давно уже нет), сам лес, где, чтобы наесться до отвала черники, надо просто встать на коленки; море грибов, кои здесь не собирают, а просто «режут»; зайца, выскочившего на полянку и недовольно уставившегося на меня с видом хозяина, не приглашавшего гостей. В этом ярком впечатлении детства, помню, больше всего поразили моё ребячье воображение не живой лось, увиденный впервые, и не лосинные рога, найденные в бору и до сих пор висящие у меня в прихожей, а обыкновенные куриные яйца. Точнее, как раз необыкновенные. А двухжелтковые.
Когда мы вернулись из леса и тётя Марфа на огромной чугунной сковороде на керогазе стала жарить глазунью, я ошеломлённо спросил у бабушки: «Баб, а ты, когда дома меня глазунью из одного яйца есть заставляла, говорила, что желток, как солнышко. А разве бывает два солнышка?» Бабушка, запарившаяся с обработкой грибов и ягод, принесённых нами несметно, шутейно отмахнулась: «Вот помру, вам два солнышка в окошко взойдут».
Не раз затем как неоспоримую присказку повторяла папина мама – наша бабушка Гликерья Степановна эти обидные слова, когда мы с братом, оставленные на её попечение, не слушались и делали всё по-своему, хоть и беззлобно, но смеясь над ней, неграмотной, самоуверенно полагая, что уж мы-то всё знаем: и откуда молния берётся, и как гром гремит, и почему бога нет. «Скорей бы Бог прибрал», - говорила бабушка, когда уже не осталось сил даже на то, чтоб себя обиходить. А быть кому-то в тягость, пусть и своим родным и близким, для русской крестьянки самое тягостное. И хотя, конечно же, мы, чем могли, старались облегчить её последние дни, она сетовала перед Всевышним не на то, как ей больно и тяжело, а как трудно нам с ней, и просила не облегчения своих страданий, а скорейшего избавления нас от забот по уходу за умирающей.
«Вот помру, вам два солнышка в окошко взойдут». Не взошли, бабушка Лукерья. И одно-то порой не слишком щедро светит. Не заслужили мы, видать, тепла небесного.