Камыш, а может, кто-то чиркнул спичкой,
Закат коснулся чьих-то мёртвых век,
И всё же воинской, а не античной
Колонной тянется железный век.
Расплывчатая тень, густые кроны,
Следы, а в них грядущее поёт,
Где каждому — винтовка и патроны,
Сомнения и долг, сухой паёк.
Приказ! и снова неуместный коршун
Терзает разорённые сердца;
Заточенный кинжал залез под кожу,
Пока вдали незримый свет мерцал.
В окопе спит солдат, от пули пьяный,
Его отряд продолжил вечный путь,
Канавы ртов, глазниц бездонных ямы,
Раз не сегодня, то когда-нибудь.
Впитав Ничто и ни во что не веря,
Чело страдальца падает в ладонь,
И голос, чем-то схожий с воплем зверя,
Безжалостно командует: "Огонь!".
И кто-то до сих пор взывает к Богу
В окопе, посреди железных гроз;
Но только ты в груди хранишь свободу,
Ушедший-в-Лес — дитя полночных грёз.