Замок старинный... А в зале громадном,
В зелени мрамора юрских пород,
Стены от света сверкали парадно –
Гитлер с гостями встречал Новый Год.
Близкие люди. Их было немного,
Где-то пятнадцать всего человек.
Весел был фюрер, любезен – фрак новый,
Роза в петлице, как кипенный снег.
Между двух дам – молодых и красивых
Он восседал за накрытым столом:
«С Новым вас Годом!» – все поднялись льстиво, –
Провозгласил, – в речи редкий апломб:
«Год сорок первый пришёл на планету!
Гроссдойчланд знать не будет преград!
За год счастливый! За нашу победу!
Рейха её обеспечит солдат».
В крупном окне, что идёт во всю стену –
Плошек огни вместо тёмных аллей...
И белизна – снег альпийский, как пена...
К замку дорога в когортах огней.
Вдаль посмотрев, в свете лунном, холодном
Можно узреть очертания гор...
Официанты всем поочерёдно
Блюда с мясным принесли и кагор.
Гитлер кладёт овощей и салата,
Глядя со вздохом, как Геринг гуся
Выбрал кусок, поросёнка с томатом –
И укоризненно произнося:
«Герман, ах, Герман! Вы были на бойнях?
Бедных животных беспомощный крик», –
Он покачал головой неспокойно...
Рядом, в гостиной, разбрасывал блик
Свет от камина. Здесь традиционно
Приготовленья к гаданию шли.
Гитлер любил его, к мистике склонный...
Греется тигель – огонь и угли
Плавят свинец, возле медная чаша
До половины налита водой.
Руки неловко целуя сидящим
Спутницам дамам, покончив с едой,
Фюрер встаёт. Поднимаются гости –
Изображают здесь все «высший свет».
Кто церемонен, развязен кто просто,
Всё напряжённо, естественных нет.
Тут обступают вождя генералы,
Чтоб с Новым Годом поздравить его.
Дальше процессия движется к залу,
Где совершится вот-вот таинство...
В зале большом по стенам в гобеленах
Тени каминного пляшут огня,
Кажутся люди в стенах высоченных
Маленькими в орденах и перстнях...
Гитлеру ковш подают с длинной ручкой
С серым расплавленным «вещим» свинцом.
Сосредоточенно смотрит он в гущу.
Верит в гадание... Ну, а потом
Льёт раскалённый металл тонкой струйкой
В чашу с водой – поднимается пар,
Брызги... Причудливой вскоре фигуркой
На медном дне проявляется «кадр».
Наголо бритый толкует гадальщик,
Скрыв подведённые синью глаза,
Мест не касаясь опасных изящно,
Слов разобрать окруженью нельзя.
Вождь с подозрением и интересом
Смотрит в извивы свинцовых следов:
Сломанных сучьев, горелого леса,
Оттиски может, и впрямь, черепов...
Ожесточённо бормочет: «Мы будем!
Нет, всё равно, не собьёте меня, –
Голос до крика взвился в амплитуде, –
Знаю!... Не знает никто, только я,...
Я! Самолёты... Построить их много»...
Треск от поленьев в камине сильней.
Общество будто не слышало новость,
Что омрачит настроенье гостей?