Начало здесь
http://stihi.ru/2020/09/27/966
Так значит, моряк вновь увидит вот-вот,
Как судно скользит по поверхности вод,
Как нос разрезает могучие волны,
Как тешится парус, ветрами наполнен,
А радостью странствий наполнится грудь.
Да, время пришло, без сомнения — в путь!
К тому же с ним будет прекрасная дева,
Нежна и любима… Но, странное дело…
Она только ниже направила взгляд
И молвила тихо: «Я знаю, ты рад…
Конечно, так до'лжно, и пусть так и будет.
Всё в мире свершается волею судеб».
А после, надев на героя подвеску
(Осколок ракушки держался на леске),
Шепнула на ухо: «Счастливо, родной…»
«О чём ты?! Не думай, поедем со мной! —
В сердцах молвил Алан. — Прошу тебя, Веста!»
«Но я… не могу покидать это место…
А ты навести престарелую мать.
Не бойся разлуки, ведь я буду ждать», —
Она улыбнулась немного печально.
«Да… место… конечно, оно идеально…» —
Сказав, он подумал: «Слова ни к чему».
А девушка вновь улыбнулась ему.
Когда расставания время настало,
В день первый, трудился без устали Алан.
То с ветром и парусом он воевал,
То курс проверял, то вставал за штурвал.
Ведь шхуну непросто вести в одиночку.
Но в этой войне ночь поставила точку,
Он крепко заснул, утомлённый вполне.
А всё, что к нему приходило во сне,
Сплелось воедино: и тающий берег,
И Веста, и острое чувство потери,
И тьма глубины, и бездонная высь,
И слово, звучавшее эхом: «Очнись…»
«Очнись же, очнись! Вот, глотни-ка из фляжки.
Да ты, человече, родился в рубашке.
Ведь это же надо — сто миль до земли!
А мы в эти воды случайно зашли,
Могли бы и мимо…» Теперь это "мимо"
Звучало как эхо, далёко и мнимо,
И смысл доходил до героя с трудом.
Но скоро он понял, что это не дом,
А кубрик на палубе старого судна.
«Ну что, оклемался чуток? Вот и чудно.
Я Дэн, — говорящий мужчина был сед,
В видавшую виды тельняшку одет. —
Ведь вон как бывает… фортуна шутиха…»
«Где белая шхуна?» — спросил Алан тихо.
«Про шхуну не знаю, ты в ялике был, —
Спокойно ответил морей старожил,
Набив табаком прокопчёную трубку. —
Что надо, зови, не тушуйся. Я в рубку».
Оставшись один, Алан вновь и опять
Пытался припомнить что было, понять
Откуда взялось это ветхое судно,
Куда делась шхуна? При этом подспудно
Искал доказательств себе самому,
Что Веста и остров не снились ему,
Что всё это было реально, на деле!
«Но как их найти, пребывая в постели…» —
Он думал, но вспомнив: «Счастливо, родной…»
Нашёл под рубахой дрожащей рукой
И по'днял повыше движением резким
Обломок ракушки, висевший на леске.
И Алан, хотя и весьма удручён,
Когда убедился, что Веста — не сон
(Ведь важность, по сути, лишь это имело),
Отдался на волю фортуны всецело.
Когда же по трапу на землю сошёл,
Увидел портовые доки и мол,
Снующий, пропахший тавернами город,
Базарную площадь и шпили собора…
Как будто уменьшился, сжался в комок,
И понял, увы, что в толпе — одинок.
А после был полный приятностей вечер.
Героя наполнила с матушкой встреча
Теплом от улыбок, объятий и слов.
О, как и её, и друзей-рыбаков
Своим восхитил появлением Алан!
Его потеряли — ни много, ни мало,
Три месяца он пропадал, ведь как раз
Тогда без него в порт вернулся баркас.
В те дни на вопросы: «Где был, как ты выжил,
При этом довольно румян и подстрижен?» —
Что было судьбой испытать суждено
Рассказывал он обстоятельно, но…
Увидев иронию, скепсис во взглядах,
Подумал: «Пожалуй, про остров не надо»,
И стал отвечать: «Я не помню, где был».
Но Алан уже фантазёром прослыл.
На веру принять северянам непросто
Нелепый рассказ про тропический остров.
Итак, он вернулся в обыденный мир.
Всё стало, как прежде. И лишь сувенир,
Кусочек ракушки, никем не замечен,
Грел душу героя надеждой на встречу.
Вот только творилось неладное с ним…
Всё более скуп на слова, нелюдим,
Он стал наниматься на те лишь суда,
Которые шли непременно туда,
Где мог находиться загадочный остров.
А в царстве студёной воды и норд-оста
Пытался всмотреться навстречу волнам
За грань горизонта. В надежде, что там
Теплом, благодатью и радужным цветом
Вот-вот да раскроет объятия лето
И радостью сердце забьётся в груди…
Но — был лишь седой океан впереди.
А думалось много о чём бедолаге,
Он даже о шторме мечтал, как о благе.
И снова досада — мечтаньям назло,
Ему в океане со штилем везло...
В среде рыбаков Алан стал талисманом.
Все знали, где он — там всегда, без обмана,
Улов и погода порадуют взор.
Однажды оставив баркас, словно вор,
По ночи, строптивой судьбе непокорен,
Он вышел на шлюпке в открытое море.
А там пару дней дрейфовал в никуда,
Пытаясь забыться, как было тогда.
Что было потом, догадаться не трудно —
Его подобра'ло какое-то судно…
Вот так без любви, неудач и невзгод
Ушёл в недалёкое прошлое год.
В тот день годовщины моряк был на суше.
Желая унять неспокойную душу,
Он в сторону порта рассеянно шёл
По сути без цели, и вышел на мол,
Гранитной стрелой выдававшийся в гавань.
Гонимая шквалом, о, как величаво,
Неистово и грандиозно тогда
Вокруг бушевала морская вода!
Она поднималась крутыми волна'ми,
Бурлила и пенилась меж валунами,
Ревела, взрывалась каскадами брызг.
В такую погоду — немыслимый риск
Для всех, кто в тот час не мечтает о смерти,
Стоять, улыбаясь, на краешке тверди.
Но Алан не думал податься назад,
Стихии, как дару небесному рад…
«Да что вы творите, Всевышнего ради!» —
Сквозь грохот отчаянный крик где-то сзади
Услышал стоящий. Тонка, но крепка
За руку его подхватила рука.
«Идёмте отсюда!» — послышалось снова.
Герой повернулся, не вымолвив слова.
Всё так же прекрасна, стройна и юна
Волнительно близко стояла — она.
А может и нет… может просто похожа…
Молчание длилось… петляя, по коже
Струилась, сбегала морская вода…
А впрочем, там долго стояли тогда
Те двое — почти замерев и безгласно.
Уже в поцелуе, солёном и властном.
СЕНТЯБРЬ 2020 г.