В часы ночные пред рассветом
всё то, чем я сейчас живу,
дразнит прерывистым фальцетом -
во сне, а может наяву.
Хмельная, тягостная полночь
осталась в море позади,
подсохла слёз невольных щёлочь,
а волны - словно бигуди
блестят в обманчивом покое,
лишь жёлтый свет летит с небес,
и всё моё, пережитое,
грехам и сну в противовес,
восстанет в предрассветной яви,
пока не расстворилась мгла,
и голос твой в ночной оправе
фальцетом тонким, как игла,
тюрьмы рассеит боль и тяжесть,
Господний свет зажжет в окне,
чтоб люди, больше не куражась,
смогли прожить в больной стране.
Пока все звёзды не погасли,
и голос твой плетёт канву,
я буду на мгновенья счастлив -
во сне, а может наяву.