Таких стихов я не читал,
И биографию такую не читал,
Он Валентин Петрович Соколов,
Читал его и часто замирал.
2020
Валентин СОКОЛОВ
Я жить хотел…
СтихиОпубликовано в журнале Континент, номер 98, 1998
Валентин СОКОЛОВ
“Я жить хотел…”
1.Вы сойдите, Христос, с позолоченной рамы,
Вы побудьте со мной эту ночь до утра.
Будьте, милый Христос, вместо папы и мамы
Вместо тех, кто остался в далеком вчера…
1949 г., 7 шахта
2.Номер – черное проклятье.
Как прожорливая птица,
Черный номер сел на платье,
На кусок простого ситца.
И облапив стан девичий,
Как орел высокогорный,
Завладел своей добычей
Черный номер, номер черный.
1953 г., 11 шахта
3.Мой Христос, Тебя я вижу нынче.
Вот она, немая высота!
Ты сегодня на болтах привинчен
К дереву советского креста.
Я не первый внял Твоим идеям
И себя нашел в Твоей судьбе.
Как тебя распяли иудеи,
Так меня сегодня МГБ…
В эти годы – годы без надежды –
Не стихи, а кровь лилась с пера…
Мой народ, ты не сотрешь с одежды
Черные позора номера.
1953 г., ОЛП* Холодильник
4.Я план курил, пил водку, резал вены…
Я жить хотел, но жизнь не шла ко мне…
Вокруг меня тесней сдвигались стены,
И надзиратель царствовал в стране.
Он страшен был…На морде протокольной
Клеймо цинизма шлепнула тюрьма…
Мне было жутко, холодно и больно.
Я план курил, чтоб не сойти с ума.
1954 г., 3 л/о**
5.Не буду врать: ноздрей у нас не рвали,
Не жгли на лбу каленой сталью “вор”.
Нам дали срок, и в северные дали
Угнал нас всех товарищ прокурор.
И нас везли, как скот, в теплушках красных,
Везли в снега, в грядущее, вперед…
И в нас – врагов до ужаса опасных —
Нацелен был товарищ пулемет…
Лето 1955 г., 3 л/о
6.Моя музаМоя бедная муза тряслась
За решеткой этапных вагонов
И от ужаса падала грязь,
Испугавшись чекистских погонов.
Мою бедную музу ловил
Надзиратель в тугие объятья,
И конвой ее псами травил,
И срывал с нее яркое платье.
Моя бедная муза была
Не упившейся страстью вакханкой,
А склоненной под тяжестью зла
Изнуренной больной каторжанкой.
1956 г., Сангородок
7.Я не вождь, я не учитель,
Я в другую крайность впал.
Был я в жизни обличитель:
Проклинал, гремел, орал…
Обличал тузов партийных —
Бюрократов и глупцов,
Отвратительно противных
Человекожеребцов.
Тех, что в грозных кабинетах
Судьбы родины вершат —
Всей большой страны Советов,
Превращенной ими в ад.
Злыми, гневными словами
Я народ мой жалкий клял,
И отверженному вами
Я, молясь, поклоны клал.
В век ЧК и партбилетов,
Не стыдясь носил я крест,
Жил в тюрьме – в стране Советов —
И свободен был мой жест.
Я не вождь, я не учитель,
Я в другую крайность впал.
Был я в жизни обличитель:
Проклинал, гремел, орал…
1956 г., ул Герцена
8.Слышишь, лава бурлит, мы на огненном кратере.
Завтра хлынет огонь на просторы страны.
Не рожайте детей, сумасшедшие матери! —
Дети в атомном веке никому не нужны.
Завтра атомный шквал уничтожит Россию.
В деревнях ее блуд, в городах ее блуд.
Вот Он шествует в мир, венценосный Мессия,
Божий Суд.
1956 г.
9.Плакаты, плакаты, плакаты…
Посулов искусственный мед.
На троне вверху бюрократы,
Внизу – прокаженный народ.
А выше – ступени, ступени.
На каждой ступени чины.
И знамя. На знамени Ленин,
Реликвия страшной страны
1957 г.
10.Бог отвернул от нас лицо,
Он нас презреньем тяжким метит.
И над страною подлецов
Не так, как прежде, солнце светит.
В обкомах шорохи бумаг.
И над столами — мертвый Ленин.
А над страною красный флаг
Уже в падении накренен.
И каждый слышит этот скрип,
Как будто кто-то сваи пилит,
И этот страшный черный всхлип
Души, простреленный навылет
Народ устал. Народ зачах.
Он не утешен сладким словом
В демагогических речах
Чугуннолобого Хрущева…
И каждый слышит этот скрип,
Как будто кто-то сваи пилит,
И этот страшный черный всхлип
Души, простреленной навылет.
26.05.1957 г.
11.Мы жили, не о розах грезя.
Тянулись к хлебу, к табаку,
Стихи писали на железе.
Любовь хватали на скаку.
И век железный, век двадцатый,
В коммунистической стране
Давил нас лапой волосатой
К тюремной каменной стене.
А век грядущий, двадцать первый,
Сквозь чад гульбы и табака,
Нам рисовался пьяной стервой,
Идущей в ночь из бардака.
2.02.1957 г.. 2 Н-З***