Онегинской строфой когда-то
писал я, словно сам поэт,
когда сам черт мне не был братом,
и было мне не много лет.
и строчки так легко ложились!
Где это все, скажи на милость?
Теперь у нас кругом ковид,
но мы храним приличный вид.
Хоть сам смеюсь я над собою,
хоть к прозе клонит бремя лет,
но вдруг, как пес, поймавший след,
грешу онегинской строфою,
но очень редко, господа.
Ей-ей, скорее нет, чем да.
Мой друг, хоть мы еще заметны,
не очень-то гордись собой.
И не забудь, все люди смертны,
к тому же смертны в миг любой.
Когда-то был ты в полной силе,
и девушки тебя любили,
а нынче трезво погляди:
давно вершина позади.
Да, был ты раньше высоко.
Ну, что ж, не огорчайся слишком,
ведь вверх идти — всегда одышка,
а под уклон идти легко.
Но этот путь, хоть он и прост,
ведет, конечно, на погост.
А если есть еще силенка,
и не утрачен интерес,
и голос твой, как прежде, звонок,
и манны ты не ждешь с небес,
тогда еще ты повстречаешь
пригорков ряд, хоть и не знаешь,
удастся ль их преодолеть,
так, чтоб потом не заболеть.
Без страха продолжай движенье,
о беспокойстве позабудь
и отпрыскам примером будь
до самого того мгновенья,
когда, забывшись вечным сном,
соединишься с большинством.