Он много пил, скользя по краю
в кольце пожизненных обид;
он брёл закрытыми дворами,
но оставался мёртв и вскрыт.
Он громко пел и веселился,
и тельник рвал в разгон души...
Нет, он совсем ...не опустился,
но поднялся – на этажи.
Держался вежливо: без звука.
И, смутно чувствуя вину,
он сам себя поставил в угол,
нащупав петелку одну...
"Голубка" сердца билась глухо.
Рукой схватившись ...за бельё,
он тщ-щ-щательно стоял под мухой;
он отдышался на неё.
Рассеяв выспренность волнений
вокруг себя... – и по стене...
Он опустился на колени:
и очутился – на коне!
Скосил в тоске бездонной зенки,
взнуздал себя петлёй ремня,
вскричал: "Кто нас поставил к стенке
в апостасию Бытия?!!"
-----
Изображение взято из сети.